Пароль «Аврора» - Мила Бачурова

– Чего стоишь-то? – Прозвучало это так, как будто Джек был в комнате хозяином, а Даша зашла в гости. – Садись, в ногах правды нету.

Единственный стул был занят им самим. Даша опустилась на раскладное кресло.

К ней вернулась ушедшая было неловкость. Она ждала, что Джек еще что-нибудь скажет, но он ничего не говорил. Просто сидел и смотрел. И Даша под этим взглядом все мучительней краснела.

Зачем он все-таки пришел? Чего от нее хочет?

«Дашонок, – всплыл в голове назидательный голос Елены Викторовны. – Запомни, пожалуйста! Если чего-то не знаешь, не нужно догадываться. Просто спроси, и всё. Избежишь тем самым многих сложностей, уверяю».

Спроси… Даша собралась с духом. Ну хорошо, она спросит. Вот, прямо сейчас! И все станет ясно.

– Зачем ты ко мне пришел?

Джек в ответ рассмеялся. Смех у него был заразительный, в этом Даша успела убедиться, но сейчас она не поддалась. Напряженно повторила:

– Зачем?

Джек продолжал улыбаться. Но уже без прежней беспечности. Оттолкнулся ногами от пола и вместе со стулом подкатился к Даше, почти вплотную. Заглядывая в глаза, спросил:

– А сама как думаешь?

Даша осторожно отодвинулась.

– Я ничего не думаю. Я задала вопрос. Ответь, пожалуйста.

– Боишься, – вдруг уверенно объявил Джек. – Что приставать начну, боишься… Промыла тебе мозги коза очкастая. – Светлые глаза пристально разглядывали Дашу. – Придет страшный, злой мутант, поймает-изнасилует… Ну, вот он я! – Скорчил зверскую рожу: – Р-р-р!!! Страшно?

Даша невольно улыбнулась.

– Лапушка. – Джек взял ее за руку. – Я понимаю, что мозги тебе прополоскали – не ходи купаться. Какие мы сволочи развратные, и все такое… Но свою-то башку тоже надо включать! Ты, вроде, не дура.

Даша осторожно высвободила руку.

– Чего ты хочешь? Зачем ты здесь?

– Я скажу, – пообещал Джек. – Только сперва хочу, чтобы ты меня бояться перестала. Или я тебя обидел? Или еще какую пакость сделал?

– Нет…

– Вот. И не сделаю, поняла? Что бы тебе там ни втирали… Блин. – Он поморщился. Странно подвигал туловищем, словно поправляя что-то под майкой. – Скорлупа долбаная…

– Что с тобой? – Даша только сейчас заметила, что под футболкой, от подмышек до пояса, тело адапта странно утолщается, словно обернутое полотенцем.

– Да нормально все, – отмахнулся Джек. – Лапушка. – Он снова поймал Дашин взгляд. – Так ты мне веришь? Что плохого не сделаю?

– Н-ну… – Обижать парня не хотелось. Но и поклясться, что доверяет ему, Даша тоже не смогла бы. Перед ней, все-таки, был адапт. – Допустим, верю, – нашла обтекаемую формулировку она.

Джек скривился.

– «Допустим»… Не бзди, Капустин – трахнем, да отпустим.

– Чего? – изумилась Даша.

– Ничего… Все-то у вас не как у людей, говорю! «Допустим», да «предположим»… Так не пойдет. Не бывает чуть-чуть беременных, ясно? Либо да, либо нет! Если нет, так будь здорова – я пошел. – И Джек, действительно, приготовился встать.

А Даша вдруг поняла, что имел в виду Кирилл, когда пытался ей объяснить, что за люди адапты.

«Они – настоящие! Понимаешь? У них все очень просто и ясно, до прозрачности. Есть друзья, есть враги. Другу они отдадут все. Даже жизнь, если понадобится. У врага, не задумываясь, эту жизнь отнимут».

«А как же остальные? – не понимала Даша. – Ведь мир не делится только на друзей и врагов?»

«К остальным они… равнодушны. Ну вот, примерно, как к вам. К тебе, или ко мне когда-то. Вы есть, но им не интересны. Если зачем-то нужны, с вами будут поддерживать отношения. Если нет, пройдут мимо. Но в обоих случаях им все равно, живы вы или умрете. Потому что вы – не друзья и не враги».

«Варварская психология во всей красе! – надменно объявила тогда Даша. – Любовь Леонидовна права! И я не понимаю, чем ты восхищаешься».

Кирилл грустно улыбнулся:

«Я не восхищаюсь. Я ведь не сказал, что это одобряю. Но, знаешь… Так любить и ненавидеть, как они, так верить, ждать, радоваться – мы не умеем».

Сейчас перед Дашей сидел адапт. Настоящий. Не признающий полутонов.

Джек пришел к ней, вопреки убежденности Елены Викторовны, вовсе не для того, чтобы соблазнять, сейчас Даша это ясно поняла. У него другая цель, и в Даше он видит возможную союзницу. Но вежливое обещание «я, по мере сил, постараюсь помочь», адапта не устроит.

Либо Даша сейчас искренне скажет, что ему доверяет, и это должно означать, что отправится за ним хоть на край света с закрытыми глазами, либо Джек уйдет. И в этом случае, скорее всего, она его никогда больше не увидит. Выбор перед Дашей стоял, действительно, очень простой: всё или ничего. Куда уж проще.

– А если да? – пробормотала Даша. – Если верю?

– Если веришь, то расскажу тебе кое-что. – Джек прищурился. – Насчет бункерного… Но имей в виду – после этого мы с тобой уже по самые гланды завяжемся, не расцепиться. Решай.

В общем-то, ничего неожиданного он не сказал. Всё или ничего.

Даше вдруг стало страшно.

Джек вряд ли далеко опережал ее возрастом, но проблема перед ним стояла – она это почувствовала – очень взрослая. Не по плечу слабой, болезненной девочке, которой заботливые наставники не так давно позволили ложиться спать в одиннадцать часов вместо десяти.

– Я… не знаю.

Кажется, Джек ее страх почувствовал.

– Понял, – кивнул он. – Ладно, не пыхти. Обойдемся. – Легонько пожал Дашино плечо. Встал и пошел к двери.

– Подожди! – Даша подскочила на кресле.

– Чего? – Джек обернулся. Смотрел на Дашу, но лицо было такое, будто уже ушел.

– Мы… – пробормотала Даша. – Ты как-то быстро… Мы даже не попрощались.

Джек недоуменно пожал плечами:

– Покеда. Будь здорова.

И вышел – резко, но очень тихо затворив за собой дверь.

Вернувшись от Даши – бедняжка совсем расклеилась, – Елена Викторовна долго в задумчивости сидела на диване. Потом заставила себя подняться. Переоделась, поставила греть воду, чтобы заварить чай.

У нее в комнате давно жил принесенный сюда из институтской лаборатории, где когда-то работала, чайный набор: поднос, крошечные чашки и приплюснутый заварочный чайник. Набор был подарен сотрудникам лаборатории китайской делегацией задолго до того как все случилось. Он пылился на полке за стеклом. Елена наткнулась на чайник и чашки, когда разбирала уцелевшее оборудование. Подумала, что с ними в комнате будет уютнее, и забрала себе.