Бесприютный - Фред Варгас

Он долго вглядывался в лицо Тевенена, потом поморщился.

– Надо поговорить, – сказал Луи.

– Еще чего. Я вас не знаю.

– Не беда. Мы от твоей знакомой.

– Чего-о-о?

– А того. Не будешь говорить сегодня – заговоришь завтра. Или потом. Она не торопится.

– Кто это – она? – недоверчиво протянул Тевенен.

– Женщина, которую ты изнасиловал в Невере с двумя дружками. Николь Бердо.

Тевенен снова попытался встать, но Луи рукой прижал его к земле.

– Сиди смирно, – спокойно приказал он.

– Я тут ни при чем.

– При чем.

– Меня там не было.

– Был.

– Черт! – завопил Тевенен. – У вас что, не все дома? Вы ее родственники? Говорю вам, я эту девчонку не трогал.

– Ты был там в своем бежевом поло.

– У кого угодно есть такая одежда! – крикнул Тевенен.

– И тот же гнусавый голос, как сейчас.

– Кто вам эту чушь наплел? – Он вдруг снова обрел уверенность. – Кто? Тот мальчишка, да? Ну конечно, мальчишка! Он? Дурень деревенский?

Тевенен расхохотался и схватил бутылку вина, прислоненную к стволу дерева. Потом сделал несколько долгих глотков.

– Это ведь он, да? – спросил он, тряся бутылкой у Луи под носом. – Этот дебил? А знаете, кто он, ваш осведомитель? – Тевенен ухмыльнулся, подтянул к себе старую полотняную сумку и стал яростно в ней рыться.

– Вот, – сказал он, размахивая перед глазами Луи и Марка газетой, сложенной на странице с фотороботом. – Убийца! Вот он кто, ваш стукач!

– Я знаю, – оборвал его Луи, – дай-ка взглянуть, что у тебя в сумке.

– Черт! – снова выкрикнул Тевенен.

– Не чертыхайся, ты нас утомляешь. Марк, посвети мне.

Луи вывернул сумку и вытряхнул ее содержимое на гравий: сигареты, расческа, грязная рубашка, две банки консервов, колбаса, нож, три порножурнала, две связки ключей, четверть батона, штопор, полотняная кепка. Все вещи воняли.

– А твой секатор? – спросил Луи. – Где он?

Тевенен пожал плечами.

– У меня его больше нет, – сказал он.

– Ты расстаешься с фетишами? Почему тебя прозвали Секатором?

– Это дурачок так меня звал. Он идиот был. Не мог далию от тыквы отличить.

Луи аккуратно сложил грязное тряпье обратно в сумку. Он не любил разбрасывать чужие вещи, даже если они были старые и вонючие. Тевенен снова хлебнул из бутылки. Прежде чем спрятать порножурналы, Луи быстро пролистал их.

– Интересуешься? – ухмыльнулся Тевенен.

– Нет. Смотрю, не изрезал ли ты их.

– Ты о чем это?

– Подымайся. У тебя здесь есть сарай с инструментами? Веди нас туда.

– В честь чего это?

– В честь того, что выбора у тебя нет. В честь женщины из Невера.

– Дерьмо! Не трогал я ее!

– Пошел! А ты, Марк, придержи его.

– Моя бутылка! – закричал Тевенен.

– Потом заберешь. Шагай.

Пошатываясь, Тевенен привел их на другой

конец кладбища.

– И что ты тут нашел? – сказал Луи.

– Здесь тихо, – ответил Тевенен.

– Открывай, – велел Луи, когда они подошли к маленькой деревянной будке.

Тевенен, которого держал Марк, повиновался, и Луи осветил маленькое помещение, где лежали кое-какие садовые инструменты. Минут десять он тщательно обыскивал сарай, время от времени поглядывая на лицо Тевенена, который то и дело злобно хихикал.

– Проводи нас до ограды и открой ворота, – сказал он, закрывая сарай.

– Если захочу.

– Конечно, если захочешь. Давай, шевели ногами.

У ограды Луи обернулся к Тевенену и легонько прихватил его за рубашку.

– А теперь, Секатор, закрой пасть и слушай внимательно: я к тебе еще зайду, можешь не сомневаться. Не пытайся улизнуть, а то сильно повредишь себе. Не смей прикасаться ни к одной женщине, слышишь? Один только промах, одна жертва – и можешь мне поверить: ты отправишься к своим друзьям на кладбище. Я тебе не оставлю ни одной лазейки, куда бы ты ни смылся. Подумай об этом хорошенько.

Луи взял Марка под руку и закрыл за собой ворота.

Оказавшись на бульваре Распай, они почти удивились тому, что снова видят город. Марк спросил:

– Почему ты не прижал его?

– Как? Секатора в сумке нет, в сарае тоже. Ножниц и тех нет, шила тоже. Журналы не тронуты.

– А у него дома? Почему мы не пошли к нему?

– По какому праву, Марк? Этот тип здорово набрался, но он не дурак. С него станется заявить в полицию. От Секатора до Клемана один шаг. И от нас до Клемана тоже. Если Секатор пойдет в полицию и расскажет свою историю, легавые завтра же будут у тебя и заберут Воке. Видишь, тут особо не разгуляешься.

– А как Секатор расскажет, что это ты, он же тебя не знает?

– Не знает, но Луазель знает, что я интересуюсь этим делом, он догадается. И решит, что я зашел слишком далеко, не предупредив его. Вокруг нас не дураки, вот в чем беда.

– Понятно, – сказал Марк, – мы в тупике.

– Отчасти. Лазейки есть, но пройти по ним надо с ювелирной точностью. Надеюсь, мы на какое-то время его напугали. И я его не упущу.

– Не обольщайся. На таких людей угрозы не действуют.

– Не знаю, Марк. Слушай, автобусы уже не ходят, возьмем такси, у меня спина разламывается.

На улице Вавен Марк остановил машину.

– Зайдешь пива выпить? – спросил он Луи. – Тебе полегчает.

Луи немного подумал и выбрал пиво.

В столовой Гнилой лачуги на улице Шаль все еще горел свет. Луи взглянул на часы: был час ночи.

– Поздно Люсьен засиживается, – сказал он, толкая старую калитку.

– Да, – ответил Марк с некоторой важностью, – он у нас работяга.

– Как вы сторожите Клемана по ночам?

– Ставим скамейку у двери, кладем две подушки и спим на ней, загородив дверь. Не очень удобно, зато Клеман не выйдет незаметно. Матиас спит под лавкой без подушек. Но он у нас оригинал.

Луи не осмелился возражать. Он уже и так натворил дел с Люсьеном.

Люсьен был на своем месте за большим столом, но не работал. Положив голову на руки, он спал глубоким сном на «Героической культуре 1914 – 1918 гг.». Марк бесшумно подошел к двери комнаты Клемана и открыл ее. Посмотрел в комнату и резко повернулся к Луи.