Новая Инквизиция IV - Михаил Злобин

—Папа…— прошептала она одними губами,— хотел мне… такой подарить…

—Я знаю, Ксю,— грустно кивнул я,— папа всегда исполняет свои обещания.

Видя, как запруда век девчушки стремительно заполняется влагой, я исам напрягся, чтобы не пустить слезу. Да, я впервые видел этих людей, но ихобразы, оставшиеся в памяти погибшего солдата, были слишком живыми. Возникшая между мной иРоманом Красновым ментальная связь заставляла меня воспринимать Лизу иКсению как родных. Но при всем при этом, я понимал, что должен сдерживаться. Иначе могу напугать жену и дочь старшины своей странной реакцией.

Девочка мужественно боролась с эмоциями целых полминуты. Но потом она не выдержала, разревелась в голос и бросилась на шею… мне. Ее мама дернулась было, чтобы оттащить дочь, но мой предостерегающий взгляд вынудил вдову остаться на месте. Я крепко обнял юную красавицу за плечи и прижал к себе, как делал сотни и сотни раз до этого. Вернее, делал ее отец, чей разум теперь был связан с моим.

—Папа… па-апочка…— рыдала Ксюша, уткнувшись в мое плечо.— Я так скучаю по нему-у…

—И онпо тебе скучает, Ксю,— едва выдавил я сквозь тугой ком, возникший в горле.— Папа любил тебя больше всего на свете. Он практически не умел выражать свои чувства словами, но ему теперь очень грустно, что он так редко тебе об этом говорил.

Школьница еще сильнее стиснула мою шею и заплакала пуще прежнего, содрогаясь всем телом. А япокорно замер, стараясь не дышать лишний раз, чтобы девочка могла выплеснуть скопившееся на душе горе.

—Ну почему-у-у так произошло…

—Таков наш мир, Ксю,— глухо ответил я.— В нем очень много зла. И твой папа был одним из тех, кто встречал его грудью. Он защищал остальных людей, в том числе тебя и маму. Но, к сожалению, в этой борьбе не обходится без жертв. Однако ты должна гордиться папой. Он утебя настоящий герой. Знала бы ты, как я мечтаю сказать нечто подобное и освоем отце. Но немогу.

—Ваш папа плохой человек?— поднялись на меня зареванные девичьи глазки.

—Может когда и был хорошим, но яэтого не запомнил,— равнодушно пожал я плечами.

Ксюша шмыгнула раскрасневшимся носом и отстранилась от меня. Кажется, она устыдилась своего эмоционального порыва и теперь хотела поскорее спрятаться ото всех, чтобы побыть наедине со своими мыслями.

—Спасибо вам большое…

—Юра,— подсказал я.— Просто Юра.

—Спасибо вам, дядя Юра,— поблагодарила школьница, уже практически успокоившись и прижала к себе коробку с планшетом.— Я честно буду заниматься на нем…

—Нисколько не сомневаюсь в этом,— серьезно кивнул я.— Ты очень красиво рисуешь.

—Откуда вы знаете?

Я уже набрал воздуху, собираясь сказать, что просто знаю, но тут все же подключилась супруга старшины.

—Ксения, доча, иди в комнату,— мягко, но вто жевремя безапелляционно попросила она.— Дай нам с дядей побеседовать.

Девочка бросила на меня прощальный взор, а потом послушно убежала с кухни. Я же, оставшись наедине сЛизаветой, откинулся на спинку опасно хрустнувшего стула и приготовился к нелегкому разговору.

Супруга старшины выжидательно смотрела на меня, и другой бы незаметил никаких перемен. Но я, нося в себе воспоминания Романа, все-таки обратил внимание, что взгляд хозяйки значительно потеплел. Если в первые мгновения она меня встретила настороженно и вкакой-то степени недоброжелательно, то теперь…

Поднеся ладонь к своему лицу я потрогал щеки и понял, что одна одинокая слезинка все-таки сумела прорваться на волю, невзирая на все мои усилия. Тяжело это, носить в себе сознание чужого человека, ой как тяжело… И как только Аид не сошел с ума, поднимая мертвецов тысячами?

—Так о чем вы хотели со мной поговорить?— подтолкнула меня женщина к диалогу.

—О вашем супруге, Романе Краснове.

—Это я уже поняла,— прикрыла она глаза.— Ну давайте, выкладывайте…

Сделав глубокий вдох, я начал излагать. Я осознавал, что никакие слова не могут быть утешением для женщины, потерявшей своего любимого мужа. Но все равно продолжал говорить. Я рассказывал о том самом последнем дне службы, когда погиб старшина. О кровопролитной бойне, в которую превратилось рутинное дежурство. О драгоценных минутах, обменянных на жизни солдат. Об остервенелом сопротивлении охраны периметра подступающей нежити…

—Зачем вы мне все это говорите?— всхлипнула Лиза, глотая слезы.

—Чтобы ты незабывала, каким человеком был твой супруг,— строго припечатал я, более не поддаваясь магии женских слез.— Он воин. Честный и непреклонный. Чтобы помнила, что старшина Роман Краснов мог найти десяток мирных занятий на гражданке. Он жерукастый был, умел и сдеревом работать, и машину водить, и даже варить аргоном. Но досамого последнего мига оставался верным своей службе. Чтобы ты знала, что всякий раз, когда он брал в руки оружие и затягивал ремни бронежилета, думал о тебе иКсюше.

В какой-то момент вдова не выдержала моих откровений и спрятала лицо в ладони. Ее плечи не дрожали, поэтому со стороны казалось, что она просто сидела, прикрыв глаза. Однако когда Лиза отняла руки, то еещеки блестели от пролитых слез.

—Вам ведь всего лишь нужно его тело,— надтреснутым голосом произнесла она.— Для чего эти высокопарные речи? Я уже все сказала тому полковнику! Вы неполучите Рому, даже не надейтесь! Ему покоя при жизни не было, вечно какие-то тревоги, сборы и усиления! Так пусть он хотя бы после смерти отдохнет…

—Ты ошибаешься, Лизавета,— сердито нахмурился я.— Пойми, что Роман сейчас смотрит моими глазами. Его чувства к тебе и дочери еще живут в моей голове. Его мечты, страхи, надежды и убеждения по-прежнему со мной. Но одно твое слово, и яразорву эту пуповину. Мне нужно сделать легкое волевое усилие, чтобы старшина Краснов и всё, что он носил в своей душе, навсегда ушло за грань.

—В-вы… так вы иесть…— хозяйка побледнела, почти сравнявшись цветом с холодильником.

—Да, Лиза. Я инфестат, который поднял твоего мужа из мертвых,— без прикрас высказал я вдове.— Мы умерли с ним вместе на том самом пустыре, однако твой супруг дождался меня из небытия, и наша связь восстановилась. Мы сним — две грани одного маленького чуда, поскольку ни один из некробиологов не смог с уверенностью сказать, почему все случилось именно так. Но уменя есть предположение.

—К-какое?— с придыханием спросила женщина.

—Ты можешь, конечно, отнестись к моим словам скептически, но считаю, что нас свела и удержала длань господа,— объявил я, чувствуя, как разгорается в груди невидимое пламя.— Он хочет, чтобы мы продолжали борьбу и шли до конца. И если ты дашь разрешение, то так оно и будет. Я сделаю все, дабы жертва Романа не стала напрасной. Вместе с ним, мы перевернем весь мир, но отыщем ублюдков, организовавших то злосчастное нападение. И яне успокоюсь, покуда каждый, слышишь, Лизавета?! КАЖДЫЙ из этих подонков не отправится на божий суд! Ибо возмездие за грех — смерть, а участь беззаконника — огонь и червь. Так было сказано и так будет!