Встреча с судьбой - Кресли Коул

Обернувшись, обнаружила, что он за ней наблюдает с блеском ожидания в глазах.

– Ты, конечно, выйдешь.

– Или помогу тебе.

– У меня есть небольшой опыт самостоятельного мытья, и думаю, что вполне смогу обойтись собственными силами.

– Ты устала. Почему я не могу тебе. Помочь? Теперь, когда у меня опять две руки, мне не терпится найти им применение.

– Оставь меня одну, иначе я не буду мыться.

– Хор-р-рошо. – Он пожал плечами. – Я выйду, потому что второй вариант не рассматривается. Позови, если понадоблюсь.

Слишком легко. Она знала, что он слишком быстро сдался, но не могла сопротивляться зову воды. Мари разделась, побросав в общую кучу, предназначенную для сожжения, шорты, нижнее белье, топ и использованный пластырь. Потом с блаженным стоном ступила в воду.

Вода была не горячей, а приятно теплой и казалась восхитительной во влажном воздухе пещеры. Мари нырнула, потом подплыла к берегу. Он предусмотрел все: зубную щетку, зубную пасту, шампунь и кондиционер. Щедро выдавив на щетку пасту, она тщательно почистила зубы.

Затем, налив жидкого мыла на мочалку, тщательно вымыла тело. Когда второй раз смыла с волос шампунь, в пещеру вошел Макрив в потертых джинсах, без рубашки, босой, с медальоном на груди.

Мари тотчас окунулась, оставив над водой только голову.

– Ты сказал, что я смогу побыть одна! – выкрикнула она. – Ты обещал.

Мари не отличалась особой застенчивостью, но не видела необходимости в том, чтобы дразнить его прелестями, которые он никогда не получит.

– Да, и сдержал обещание. – В свете огня она видела его массивную скульптурную грудь в легкой пене золотистых волос на фоне загорелой кожи. – Тебя никто не увидит.

– Ты знаешь, что я имела в виду и тебя. Он нахмурился, будто услышал глупость.

– У пар иное понятие об уединении, – сказал он и, легко сбросив с себя джинсы, оставил свое импозантное тело совершенно нагим.

Опешив, она уставилась на его бугрящуюся мышцами наготу. Невольно ее взгляд скользнул вниз по точеному торсу, где от пупка сбегала полоска темных волос. Пребывая в каком-то трансе, Мари обнаружила просто невероятную степень эрекции.

Она догадывалась, что его возбужденный пенис имеет немалые размеры, но к тому, что было на самом деле, она оказалась совсем не готова. Под ее взглядом его пенис с каждой секундой становился все больше и больше. У Макрива участилось дыхание, но она, похоже, была загипнотизирована увиденным.

От этого потрясающего зрелища ее охватило острое желание. Такое сильное, что она едва не вскрикнула…

Мари знала, что происходит. Она страдала от бессмертного феномена сверхчувствительности, или сверхстимуляции.

Переход из состояния смертности к бессмертию включал неприятный период приспособления. Зрение и обоняние многократно усиливались. Улучшалось даже осязание. Но смертным все же требовалось время, чтобы привыкнуть к новым ощущениям.

Короче говоря, проблема состояла в избытке ощущений, поступавших к ней от органов чувств.

Сверхчеловеческие ощущения вызывали сверхчеловеческое вожделение.

– Боги, Марикета, – прохрипел он. – Я очень остро чувствую твой взгляд.

Она с трудом заставила себя отвернуться. Но тут же услышала, как он вошел в воду. Ахнув, Мари бросилась в сторону, чтобы вылезти, но он поймал ее и обнял рукой за талию.

– Пусти меня! – потребовала она, сопротивляясь, на миг оторопев от твердости упершейся в нее плоти.

– Мне нравится, когда ты сопротивляешься, только не лягайся слишком сильно. А то можешь угодить мне в детородный орган. А он нам с тобой еще пригодится.

Какая наглость!

– Ты, ублюдок, сейчас же перестань тыкать в меня своим… этой штукой!

– Ты крутишься, ведьма, и я не могу не двигать бедрами.

Мари замерла, сознавая, что не может с ним справиться. Он тяжело дышал, но не от усталости. Почувствовав на шее и ухе его теплое дыхание, она вздрогнула. Ее соски под его рукой затвердели.

– Тебе нужна моя помощь, хотя ты и не хочешь в этом признаться.

– Думаешь, я не в состоянии сама помыться?

– Ты минут десять чистила зубы и дважды намыливала волосы. Наверное, вымыла бы их еще раз на всякий случай, но, видно, руки устали.

– Ничего не устали! – Хотя устали. – Я в порядке.

– Да? Тогда покажи ладони.

Закатив глаза, Мари подняла руки. Услышав, как он защелкал языком, взглянула на них сама. Ногти были грязные! Ее лицо зарделось. Черт бы его побрал!

Макрив повернул ее к себе, и Мари прикрыла грудь руками. Глядя сердито в потолок, позволила ему поочередно вымыть ее ладони. Взбив пену, он тщательно отмывал от основания до кончика каждый пальчик.

Пока он обстоятельно массировал ее ладони, ее веки налились свинцом.

– У тебя очень маленькие ручки, – тихо сказал он рокочущим баритоном. – Но прелестные.

Мари с трудом подавила дрожь.

Когда он, наконец, отпустил ее, она, к своему стыду, закачалась. Когда снова открыла глаза, собирая энергию, чтобы всыпать ему, то обнаружила, что он водит когтем по известняку.

– Для чего ты это делаешь?

– Подтачиваю острые края. Дай мне еще раз свои маленькие ручки.

Он продолжил массаж, пока Мари не перестала сопротивляться. Когда он начал аккуратно чистить когтем ее ногти, она следила за его лицом. Сосредоточенно сдвинув брови, он прилежно приводил ее в порядок, как будто это было очень важно для него.

– Ну вот, – сказал Макрив, закончив. – Теперь волосы. И снова повернул ее.

Оставаясь расслабленной и послушной, она позволила ему поухаживать за собой. Втянув когти, он массировал ее голову, пока она не почувствовала, что превратилась в кисель. Наверняка у него было такое же выражение полной сосредоточенности на лице, потому что он очень хотел хорошо выполнить свою работу. Только Мари не знала почему.

Если он делал все это, чтобы помучить ее, сделать несчастной и заставить снять проклятие, то это было слишком низко с его стороны.

Но не мог же Макрив искренне считать ее своей парой. Или мог?

Намыливая шампунем ее длинные волосы, он заметил:

– Видишь, Марикета, все не так плохо. Если бы ты знала, что с тобой будут так обращаться, то мне, наверное, не пришлось бы тебя шантажировать.

– Ты не имел права рыться в моих вещах.

– Я предупреждал, что ты найдешь меня чересчур властным. Странно, но когда я исследовал твои вещи, у меня возникло больше вопросов, чем ответов. Для чего, например, предназначен этот пластырь в твоей сумке?