Republic Commando 1: Огневой контакт - Карен Трэвисс

— Пятый, ты думаешь, мы не выберемся живыми?

— Я не боюсь умереть. Во всяком случае, в бою.

— Я и не говорил, что боишься.

— Просто…

— Десять метров, сынок. Каминоанцы не услышат.

— Просто это неэффективно. Ты сам так говорил. Мол, что это глупо.

— То было насчет Джеонозиса.

— Они потратили столько времени и сил, чтобы сделать нас совершенными, а потом просто не дали нам того, что нужно для работы. Помнишь, как говаривал сержант Кэл?

— Я помню, что он часто ругался.

— Нет, он сильно грустнел после нескольких стаканов и говорил, что мог бы сделать нас лучшими солдатами, если бы у нас было время просто жить нормальной жизнью. «Много данных, мало опыта». Вот что он любил повторять.

— А еще у него заплетался язык. И он не любил клонов.

— Это все было напоказ. Сам знаешь.

Да, Кэл Скирата говорил о клонах ужасные вещи, но всегда как будто не всерьез — по крайней мере, так казалось самим клонам. Он получил из дома удж — непростое дело на засекреченной, изолированной от внешнего мира Камино — и разделил его между отделениями спецназа, которые обучал. Он обзывал их смертниками, мокрыми дроидами и другими обидными кличками. Но если застать его в каюте в часы отдыха, он порой с трудом сдерживал слезы и угощал клонов лакомствами, провезенными контрабандой, или просил почитать какой-нибудь из запрещенных текстов, не входивших в программу ускоренного обучения. Часто это были истории солдат, которые могли стать кем угодно, но предпочли сражаться. Сержант Кэл особенно хотел, чтобы его «мокрые дроиды» читали о культуре, именуемой мандалорской. Он восхищался Джанго Феттом. «Вы — это он, — говаривал Скирата. — Гордитесь, пусть даже эти серые уроды и относятся к вам как к скоту».

Да уж, не любил он каминоанцев.

После заключения контракта, объяснил сержант, каминоанцы больше не отпускали его домой. Но он сказал Девятому, что уже и не поехал бы. Теперь он не мог покинуть своих ребят, потому что все понял. «Кратко, — провозглашал он, поднимая стакан с бесцветным алкоголем, — вовсе не значит ярко».

Девятый был намерен выяснить, что именно понял Кэл Скирата и почему это его так расстроило.

— Никто не знает всех ответов, — сказал он. — Когда привыкаешь быть могучим, то забываешь о мелочах, которые могут тебя сгубить.

Пятый издал звук «Ф-ф-ф!», как будто собираясь расхохотаться:

— Я знаю, кого ты цитируешь.

Сам Девятый как-то даже не обратил внимания. Точно, это были слова сержанта Кэла. Он даже начал говорить «сынок».

Он скучал по Скирате.

Мысли его вдруг прервал индикатор комлинка на панели ВИДа. «Средняя дальность». Что там Атин…

— Контакт, пятьсот метров, прямо за вами, — прорезался голос Атина. — Дроиды. Десять, один гуманоид… подтверждаю, десять жестянок, один мокрый, вроде офицер. — Сзади донесся громкий взрыв. — Поправка: огневой контакт.

Девятый знал порядок наизусть, а Пятый не задал ни одного вопроса. Оба бросили груз и побежали обратно, сняв винтовки с предохранителя.

Оказавшись в пятидесяти метрах от Атина, они залегли и навели оружие.

Атин укрылся за деревом. Неподалеку лежал дроид, бок которого еще дымился, но остальные перегруппировались и не давали ему высунуться. Еще двое приближались зигзагом, короткими перебежками. Атину изредка удавалось выстрелить в ответ. Если бы они хотели его убить — огневой мощи наверняка бы хватило.

Они хотели взять Атина живым.

— Вижу мокрого, — сказал Пятый. Он лежал справа от сержанта и смотрел в снайперский прицел. — Это капитан, аквалиш.

— Ладно. Сними его, как будешь готов.

Девятый пристегнул гранатомет и прицелился в цепь дроидов. Они рассредоточились, между крайними было метров сорок. Хватит двух выстрелов, если не разбегутся. Дроиды сражались отлично. Но с мозгами у них было туго, и если прикончить офицера…

Бабах!

Воздух мгновенно расширился из-за высвобождения тепла и энергии. Потому-то плазменные разряды и летели с таким греющим душу звуком. Аквалиш опрокинулся на спину, его нагрудная пластина была раздроблена, и какие-то сгустки, которые напоминали комки влажной земли, но не были ими, взметнулись в воздух и упали. Дроиды остановились на долю секунды, а затем возобновили свою атаку, как будто ничего лучшего придумать не могли.

Пятый быстро отполз в сторону и перекатился.

Да, в ближнем бою они не блистали — по крайней мере, без руководства со стороны мокрого. Но их всегда было очень много, и стрелять они умели не хуже органических форм жизни. Трое из семи оставшихся дроидов повернулись в ту сторону, откуда прилетел разряд.

Кусты, в которых только что лежал Пятый, вспыхнули огнем. Девятому казалось, будто все происходит очень медленно — в темпе сердцебиения, — но на самом деле, конечно, это было не так. Он прицелился и выстрелил — раз, другой. Два взрыва практически слились в один. Взметнулась туча земли, травы и кусочков металла. Стрелять по дроидам вблизи было почти так же опасно, как и нарваться на их огонь: из них получалась приличная шрапнель.

Наконец стрельба прекратилась. Как минимум из пяти точек поднимался дым. Девятый больше не наблюдал никакого движения.

— Одна жестянка цела, но обездвижена, — доложил Пятый.

— Понял, — ответил Девятый и выстрелил еще раз. Для верности.

— Похоже, этим конец, — сказал Пятый, опуская ствол. — Атин? Ты цел?

— Ничего такого, что нельзя прикрутить обратно.

— Шутник, — проворчал Девятый, начиная расслаблять одну руку. Поразительно, но на те несколько мгновений, пока спасал свою жизнь, он совершенно забыл о весе рюкзака на спине. — Так как они…

— Пригнись! — заорал Атин.

В метре над головой Девятого пролетел разряд, и сержант ничком бросился на землю. Выстрелов было как будто два. Затем наступила тишина.

— Вот теперь конец, — сказал Атин. — Кто-нибудь, помогите мне подняться, пожалуйста.

Кое-как вскарабкавшись на четвереньки, Девятый увидел основательно покореженного дроида — точнее, останки. Этот автомат оказался немного ближе, чем цепь. Выстрелов было все-таки два: один был направлен в него, а другой сделал Атин, позаботившись, чтобы второго не было.

— Иду, брат, — отозвался Девятый.

Запачканная мхом пластина брони на груди Атина изменила цвет: она была разрисована матово-черными полосами, расходившимися от центра.

— Я не могу нормально дышать, — произнес спецназовец совершенно будничным тоном, каким часто говорили тяжелораненые. Он сглотнул, втянув в себя воздух. — Грудь болит.

Пятый усадил его спиной к дереву и снял шлем. Кровь изо рта не шла; Атин был весь белый, и свежий шрам на его голове проступал вполне эффектно, но кровотечения не наблюдалось. Зрачки имели нормальный вид: шока не было. Пятый расстегнул крепление и снял нагрудную пластину.