Брачный приговор - Владимир Колычев

Иванушкин тоже ничего не сказал Игнату. Хотя должен был знать. Да и Райков обошел этот момент молчанием. Как все это объяснить?

— Будем разбираться, — сказал он.

— А что там разбираться! Пролетела я с завещанием!.. Можешь всем рассказать, какая я дура! — Игнат услышал короткие гудки.

Его сознание сразу выдало новый курс. С Райковым каши уже не сваришь, а Иванушкин свое дело еще не раскрыл. Игнат ему пока интересен.

Прошли всего сутки, а Иванушкин изменился до неузнаваемости. Еще вчера в нем все горело, а сегодня в глазах темнело остывшее пепелище.

— Аркадий Анатольевич Севрюгин умер своей смертью, — сказал он, глядя куда-то сквозь Игната.

— А как же тетурам?

— Севрюгин принимал его. Есть показания свидетелей.

— Миронников среди них числится?

— Что вы от меня хотите?

— Вы знаете, что Миронников проиграл бракоразводный процесс? Диана получила девяносто процентов состояния Севрюгина.

— Это его и убило, — сказал Иванушкин. — Причем в прямом смысле. Миронников пришел к Севрюгину, сообщил ему трагическую для него новость, и сердце не выдержало.

— Тетурам ни при чем?

— Да. Вы извините меня, э-э…

— Игнат Матвеевич.

— Вы извините, Игнат Матвеевич, но у меня масса срочных дел.

Иванушкин выставлял посетителя за дверь, и тот не стал сопротивляться. Из машины он позвонил Райкову, договорился с ним о встрече.

В ОВД Каратаев узнал, что Райков отправился в больницу, к гражданке Калининой. Оказывается, к ней вернулась память. Почему, спрашивается, следователь не сказал об этом Игнату?

Он встретил Райкова во дворе больницы. Тот увидел Каратаева и поморщился, как от зубной боли.

— Что сказала Калинина? — спросил Игнат.

Ему было все равно, как реагировал на него следователь.

— Калинина не видела, кто ее ударил, — сухо сказал Райков.

— Совсем ничего не видела?

— Да, — подтвердил Райков.

— Надеюсь, я могу с ней поговорить?

— Это не ко мне, — заявил следователь.

— А как насчет адреса?

— Какого адреса?

— По которому Верстаева взяли.

— Зачем тебе?

— Да один момент выяснить хочу.

— Дело Калининой закрыто! — отрезал Райков.

— Как оно может быть закрыто, если?..

— Для тебя закрыто!

— Вот как?

— Все ясно. Не надо ничего перекапывать.

— А если ты подводишь под монастырь невиновного человека?

— Верстаев виновен. Я в этом уверен. А если тебе нужен… — Райков кивнул, открыл папку, нашел в бумагах нужную запись и продиктовал Игнату адрес.

На этом их разговор и закончился.

Игнат зашел в кабинет заведующего отделением, чтобы получить разрешение на встречу с Калининой, и застал у Макеева Миронникова.

Ярослав пребывал в прекрасном настроении. Его можно было понять. Калинина не назвала имя настоящего преступника, поэтому Верстаев так и останется обвиняемым. Миронников мог с облегчением выдохнуть и вернуться к Диане, которая ждала его с распростертыми объятиями.

Миронников много сделал на пути к успеху. Он и с судом договорился, и Севрюгина на тот свет отправил, и следователя подмазал. Не зря же смерть Севрюгина была признана естественной.

Да и Райков держал марку, не давал спуску Верстаеву. Возможно, и он попал под тайное обаяние Миронникова.

— Какие люди! — Ярослав искренне обрадовался Игнату.

Но блеск в его глазах казался Каратаеву фальшивым.

Ярослав поднялся с места, пожал Игнату руку. Макеев всего лишь кивнул ему в знак приветствия. Ну да, он же заведующий отделением, а Каратаев для него так и остался в статусе рядового охранника.

— Юрий Дмитриевич, мне бы с Калининой поговорить.

— Зачем? — поинтересовался Миронников.

— Есть пара вопросов.

— Намек понял. — Ярослав широко улыбнулся, достал из кармана бумажник, вынул из него несколько пятитысячных купюр, протянул Игнату. — Я же говорил, что не обижу, если ты злодея найдешь.

Каратаев мог бы отказаться от денег, но делать этого не стал. Не время сейчас настраивать Миронникова против себя. К тому же ему хотелось посмотреть, легко ли тот расстается с деньгами.

Игнат забрал купюры, но жаба в глазах Миронникова даже не квакнула.

— Может, тебе нужнее? — спросил Игнат. — Насколько я понял, ты остался без работы.

— Работа не волк, мне за ней бегать не надо.

— Я бы тебя к себе на работу не взял, — не зло, даже с сожалением сказал Игнат.

— Да? — Миронников слегка растерялся.

— Только без обид. Подлог с брачным договором ты прозевал. Процесс проиграл, босса своего не уберег. Говорят, у него сердце не выдержало, после того как ты обрадовал его разводом.

— Да, не выдержало, — внимательно глядя на Игната, сказал юрист.

— Может, надо было как-то помягче?

— Я очень мягко сказал. Он даже почти не расстроился.

— Ну да, у него же оставались десять процентов. Выше крыши. Он вообще вел себя спокойно. Даже не пытался обанкротить свою компанию.

— Ты же не стал бы убивать своего ребенка, не так ли? — показал зубы Миронников.

Обстановка накалялась, пора было спускать пар, но Игнат еще не все сказал.

— А почему всего десять процентов? Можно было бы оставить Севрюгину двадцать.

— Кто мог оставить?

— Тот человек, который составлял договор.

— Это делала Калинина.

— Вот я и хотел бы ее об этом спросить.

— Оставь девушку в покое. Ей нельзя сейчас волноваться. — Миронников выразительно глянул на Макеева. — Иначе может возникнуть рецидив.

— Да, не исключено и такое, — заявил врач, нахмуренно глядя на Игната.

— Нельзя?

— Нежелательно.

— Слово врача — закон. — Игнат приложил руку к груди, выражая свое полное смирение. — Спасибо вам, Ярослав Николаевич, вы пробудили меня к жизни. Я открываю свое детективное агентство. Если вдруг возникнет критическая ситуация, прошу обращаться ко мне.

— Мы обязательно так и сделаем, — сказал Миронников.

Он сделал такое движение, как будто собирался взять Игната под локоток и подтолкнуть его к выходу из кабинета.

— Тогда не буду вам мешать. — Игнат покинул помещение и неторопливо направился к выходу из отделения.