Денис Котик и Ржавые Заклинания - Алина Боярина

Ураган налетел на лошадь сзади, заплел ноги, ударил в спину. Невыносимая тяжесть навалилась на беглеца. И он стал падать, судорожно распластав крылья, пытаясь планировать, чтобы замедлить падение. Но земля была так близко!

Вран подошел к упавшей лошади и долго смотрел на нее, сощурившись и покачивая головой. Животное лежало на боку с подвернутыми, сломанными ногами. Его бока бурно вздымались, а крылья тихо подрагивали.

Конь был жив, но сильно покалечил ноги. Дела его были плохи. Вран вновь, как и давеча в избушке пограничной стражи, испытал странную смесь горечи и удовлетворения.

Ему были симпатичны эти волшебные животные, и он вовсе не желал крылатому жеребцу зла. Но Вран всегда был выше каких-то мелких личных симпатий, когда этого не требовало дело.

А дело Врана требовало его всего, без остатка. Оно давно поглотило мага и подчинило себе собственного хозяина. Вран полностью слился со своей мечтой, как стрела – с тетивой натянутого лука в руках опытного стрелка. И сейчас он стремительно летел к цели, и ничто не могло его остановить.

Зато многое могло сейчас сыграть ему неплохую службу. Как этот конь, например.

Он подошел к жеребцу. И конь в тщетной попытке защититься оскалился в ответ, показав крупные желтые зубы. Вран презрительно расхохотался и ткнул его разом вспотевший круп острым наконечником посоха.

– Мышь угрожает кошке, а?

И он вновь рассмеялся, рассыпав смешки как старые медные монеты.

– Я даже не стану спрашивать, для чего ты выслеживал меня, Крылатый. Мне это и так доподлинно известно. Только сдается мне, ты ввязался в скверное дело, взяв на себя такое ответственное задание. Теперь ты не то, что лететь – не сумеешь сделать и шага. Боюсь, долго ты не протянешь.

Конь молча смотрел на чародея, и в его влажных темных глазах морозно стыли страдание и тоска.

– Следовало бы наказать тебя сейчас за дерзость, – маг задумчиво пожевал губами. – Хотя бы в назидание твоей правительнице. Чтобы впредь не проявляла ненужной прыти. Как ты считаешь, а?

И мальчик заглянул в глаза поверженному им только что жеребцу.

Конь сморгнул выступившую предательскую слезу. И внезапно силуэт чародея на его глазах, в один миг вырос чуть ли не вдвое, стал шире, крепче. Точно маленький волшебник в мгновение ока повзрослел лет на двадцать, а то и тридцать. На фоне заката, по-осеннему зардевшегося над горизонтом полей, фигура мага теперь казалась жеребцу большой, прямо-таки огромной. Она закрывала собой весь мир, и конь это понял.

Ему только что было явлено истинное. Это порой бывает у Крылатых лошадей, в минуты опасности или сильных переживаний. Точно Великий Табунщик, Создатель всех лошадей изредка открывает своим порождениям глаза на мир и истинную сущность вещей и событий.

Это великая опасность, думал жеребец, мучаясь не столько от боли в сломанных ногах, сколько от сознания собственной немощи и неисполненного долга. Он чувствовал в этом человеке присутствие дикой, необузданной силы и еще какую-то двойственность, маску, обман. От этого жеребцу было еще страшнее, хотя он никогда не был робкого десятка. Иначе ему бы никогда не поручили столь важное и ответственное задание.

Но теперь он не мог предупредить Царицу, что преступный чародей уже пересек Осенние поля. А это значит, что дорога на Черный Город перед ним свободна.

Конь с горечью понимал сейчас, что злого мага ни в коем случае нельзя пропустить в Черный Город. Но откуда пришло это знание и что оно значит на самом деле, жеребец не знал. Не знал он и того, какую участь уготовил ему хитрый и коварный враг.

– Что ж, пожалуй, я не стану усугублять твоих страданий. Я просто оставлю тебя здесь, – решил, наконец, чародей и усмехнулся тонкой, иезуитской улыбкой. – Отдыхай, набирайся сил. Можешь даже пощипать травки. Докуда дотянется твоя глупая морда.

Он наклонился, сорвал пук сухой, пожелтевшей травы и с издевательским поклоном бросил его коню на живот. Жеребец не шевельнулся, лишь с тоской смотрел на врага.

– Впрочем, думаю, твое уединение не продлится долго, – засмеялся злой мальчишка и подмигнул жеребцу. – Это ведь волчьи владения, если мне память не изменяет. А договоры заключают между собой только властители, короли и князья. Но уж никак не их поданные. Поданные обычно хотят только одного – есть. Рвать, душить и жрать. И им плевать на договоры. Так-то, мой неловкий друг.

Маг шутовски развел руками и тут же описал протянутой ладонью дугу вокруг поверженной лошади. А затем бросил три коротких слова и обернулся.

Слева темнели Горные леса. По правую руку простирались бесконечные поля Октября и Ноября. А впереди лежал тракт – некогда наезженная дорога в направлении Черного Города. Теперь от тракта остался лишь древний булыжник.

Но Врану было достаточно и этой дороги. Он был неприхотлив и непривередлив, этому его научили долгие годы службы следопытом.

Туда, в Черный Город неудержимо влекло Врана его сердце. Только оно давно уже отсутствовало в его груди. Покинуло его сущность и душу. Сердце волшебника Врана отныне поселилось в его заплечном дорожном мешке. Оно покоилось меж страниц одной волшебной книги, которая теперь принадлежала Врану и только ему. А больше – никому в целом свете.

В мешке лежала и вторая книга, похищенная Враном в Лицее. Но он все еще никак не мог разглядеть в ней ни слова. Она была пуста – толстый том чистых белых страниц. Всякий раз, когда Вран раскрывал эту книгу, она не желала ему открываться и по-прежнему таила неизвестность.

Вран всячески гнал от себя мысль о том, что он боится этой второй книги. Боится – и в то же время безумно жаждет однажды постичь ее. Шестое чувство упорно подсказывало ему: эта, вторая книга, похищенная им, может оказаться гораздо важнее первой. Именно поэтому она и защищена от посторонних глаз и чаяний неизвестным заклятьем. Для этого он и разыгрывал всю эту игру с мальчишкой. Он знал: на отчаянный зов котенка непременно придет могучая тигрица.

Беглый чародей запахнулся в плащ, покрепче сжал посох и зашагал в сторону тракта. На поверженного жеребца он даже не оглянулся. Отныне тот его больше не интересовал.

Жеребец смежил усталые веки и приготовился к смерти. Он знал, что в этих краях частенько рыщут волки. Они найдут его, прежде чем придет помощь от обеспокоенной Царицы государства крылатых лошадей. И, скорее всего, это буду волки из шайки Зуба, рассеять которую все еще не под силу князю Дитеру.

Не скоро, но усталость, боль и страх все же победили. И жеребец забылся в тревожном болезненном сне.

Но даже в забытьи он от души надеялся, что смерть настигнет его во сне и не будет такой страшной и обидной.

Крылатый разведчик, наверное, очень удивился бы, узнав, что беглый чародей вовсе и не собирался его убивать. Более того, дуга охранительного заклятия, наведенного им на поверженного коня, не пропустила бы в круг ни одного волка.