Строптивая - Надежда Волгина

Таня пошевелилась, и Владимир вынужден был выпустить ее из объятий. Она села на кровати спиной к нему, не стесняясь, не пытаясь прикрыть наготу. Он же залюбовался ее точеным силуэтом и грацией. С годами эта женщина стала еще красивее. Да и не выглядела на свои годы.

– Ты поедешь со мной в Москву? – спросил он то, о чем хотел спросить ее вот уже какое-то время, но не решался.

Таня всегда была категоричной. Наверное, в юности особенно. Но и сейчас в ее глазах порой мелькало хорошо знакомое Владимиру выражение – упрямства и непримиримости, свойственное человеку, который давно и все решает сам. Он не хотел давить на нее, но и уговаривать собирался так долго, сколько потребуется.

– Ты этого хочешь? – повернулась она к нему.

И грудь у нее упругая и красивая – взгляд Владимира невольно приковался к этой части женского тела. Захотелось снова ощутить ту в ладонях и покрыть поцелуями.

– Хочу, – просто ответил.

Смысл говорить, что захотел недавно, когда это и так понятно. Но ведь захотел. До такой степени, что другой вариант событий и не рассматривает. Он хочет, чтобы эта женщина поселилась в его доме и стала его полноценной хозяйкой. Впервые за много лет он мечтает связать с кем-то свою жизнь. Не на время, а навсегда, со штампом в паспорте и всем вытекающим из этого.

– А как же дети?

– А что дети? Москва в паре часов езды отсюда. Не за полярным кругом, – невольно улыбнулся Владимир.

– И что я там буду делать?

– То же, что и тут. Катя говорила, что ты любишь рисовать и устраиваешь выставки. В Москве у тебя простор будет куда как шире.

– Предлагаешь мне стать твоей любовницей? – губы Тани дрогнули в улыбке.

– Женой.

Сказал и понял, что только так и может быть. Да! Он хочет жениться на этой женщине.

– После стольких лет?

– Тань, я всегда любил тебя, только на время заставил себя забыть об этом, – приблизился к ней Владимир и обнял со спины. – Соглашайся! – повалил ее на кровать, и она засмеялась.

В ее смехе ему послышалось счастье. А больше ничего и не нужно было.

– Тань, а как обстоят дела с бизнесом у Сергея? – спросил он, когда они снова лежали утомленные в объятьях друг друга.

– Да он толком никогда и не рассказывает мне ничего. Нормально, кажется. А почему ты спрашиваешь?

– Да просто, интересно.

Не просто. И не из праздного интереса. У Владимира не шел из головы тот займ, что взял в его банке компаньон Сергея. Надо бы накопать побольше информации о нем. И он сегодня же поручит это своим людям.

– Ты, что?..

Это было даже не удивление, а изумление. Мама сообщила новость, которая сбила Сергея с толку.

– Сынок, я переезжаю, – сочувственно повторила мама.

Она явно его жалела, оставалось надеяться, что не за тупость.

– Куда?

– В Москву, – улыбнулась она.

– Ничего не понимаю, – тряхнул Сергей головой. – А что ты там будешь делать? И вообще, зачем ты переезжаешь? Тебе предложили там работу? Мам, ну ты можешь толком объяснить?!

– Конечно, могу, – рассмеялась она. – Но ты же мне и слова сказать не даешь. Я выхожу замуж.

Вот тут Сергей и вовсе вынужден был опуститься на диван. На какой-то промежуток времени у него и дар речи пропал.

Его мама выходит замуж? Мама, которая в принципе не одобряла существование мужчин. И только на его, да деда долю выпало ее снисхождение. Мама, которую он в глубине души даже осуждал за мужененавистничество. Его мама, которая, как он думал, махнула на себя рукой и уже давно. И эта мама выходит замуж!

– Сынок, ну не смотри на меня так, как будто видишь впервые, – опустилась она рядом с ним на диван и взяла его руку в свою. – Я выхожу замуж за человека, которого уже очень давно люблю.

– Да за кого, мам?! – взмолился Сергей.

– За Володю.

– Это кто? – нахмурился, напряг память, но так и не получилось вспомнить никого из маминых знакомых с таким именем.

– Владимир Лазутин – Катин отец, – вздохнула мама.

И снова шок, на этот раз осознанный. Нет, он, конечно, понял еще тогда, в ресторане, что они были знакомы раньше. Но и только. И отчего-то мысль, что мама собралась за него замуж, была ему неприятна.

– Я должна тебе все рассказать, – кивнула она каким-то своим мыслям. – Мы с Володей учились в одном классе. В старших классах даже встречались. А после школы наши дороги разошлись. Ну и вот теперь… теперь он снова появился в моей жизни.

– И это все? – присмотрелся Сергей к матери. – Это все, что ты мне можешь рассказать? Или это все, что ты мне хочешь рассказать? Он тебя бросил? – в голосе появилась сталь, которая царапнула даже его слух.

– Нет. Это я его бросила, – посмотрела ему мама прямо в глаза.

Сергей понимал, что не рассказала она и сотой доли правды, и это его невероятно бесило.

– Это как-то связано с моим биологическим отцом?

– Сереж, я все сказала, – мама встала и отошла к окну. – Не порть мне радость допросами. Через неделю я уезжаю, как только улажу все дела тут.

Черт! Он не знал, что можно сказать или сделать. А хотелось сказать очень много. Но ни отговаривать, ни пытаться переубедить маму он не имел права. Это ее выбор, и она уже взрослая женщина. Но как же этот выбор ему не нравился!

– Баба с дедом знают? – только и спросил.

– Нет еще. Завтра собираюсь к ним в гости. Ну и расскажу.

Сергей заскочил к маме после работы, по пути домой. И никак не думал, что получит известие, которое испортит ему настроение. Домой вернулся хмурый и злой, что, конечно же, не укрылось от Кати.

– Проблемы на работе? – поинтересовалась она.

Вообще, она не имела привычки о чем-то спрашивать его. Иногда подобное равнодушие даже задевало Сергея. Уже прошла неделя после позднего визита Дианы, и за эту неделю отношения с Катей из ровных превратились в прохладные. Она словно отдалилась от него, хоть внешне ничего и не изменилось.

– Ты знала, что твой отец женится на моей матери? – со всего размаху бросил Сергей барсетку на диван.

Он просто выплеснул злость и непонимание. Катя же расценила это по-своему.

– Не знала, – холодно отозвалась она. – Но это их право, не считаешь?

– Какое еще право?! О чем ты? Ну конечно, тебе плевать. Это же не твоя мать совершает огромную ошибку!

– Не моя, – еще суше проговорила Катя. От ее тона Сергею даже захотелось промочить горло. – У меня нет матери. И мне не плевать, потому что речь идет о моем отце.