Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий! - Анатолий Спесивцев

Ожидание вестей из Малой Азии и Стамбула вымотало Аркадия до предела. Недавно, умываясь, увидел в ушате воды свое отражение. Серебристые волоски в шевелюре и бороде… Еще осенью их было много меньше. Очень тяжело сидеть и ждать в неведении результата организованной самим же диверсии, от исхода которой так много зависит. Даже похудел за последние недели на несколько килограммов, хотя с деньгами, а следовательно, и с питанием никаких проблем не наблюдалось, в отличие от весны прошлой. Неизвестность сжигала его изнутри. Средства передвижения в этом веке существовали только на редкость неспешные, а информация распространялась людьми, которые на них путешествовали.

Ближе к концу капельника, то есть – марта, по местному, юлианскому, со славянским акцентом, стилю, по запорожскому календарю был уже квитень (апрель), в Азов прискакал гонец из устья Кальмиуса. Именно туда причалили греки, приплывшие с известием об удачном покушении на султана. Естественно, ни гонец, доставивший эту ошеломительную новость, ни подавляющее большинство казаков и не подозревали, что помогли владыке правоверных досрочно расстаться с жизнью их боевые братья, пластуны. Вопреки обычаям, и из атаманов об этом знали единицы.

Эту тайну было решено держать в секрете не меньше пятидесяти лет. Цифру назвал попаданец, рассчитывавший, что хоть несколько лет никто не узнает об этой провокации, наверняка смертельно опасной для всех венецианцев, находившихся в пределах Османской империи. Да, зная привычки янычар и легкость подъема толпы на разбой и грабеж, достаться там могло очень многим людям, к смерти падишаха никоим образом не причастным. Попаданец неоднократно внушал каждому из посвященных: их, не считая исполнителей, было чуть больше десятка. Сделать это избыточное число меньшим ему не удалось. Организация таких мероприятий требует огромных, по местным меркам, расходов, даже Хмельницкому или Татаринову выделить их единоличным приказом было невозможно.

А вскоре и гонец из Стамбула прибыл, также с радостной вестью. Ибрагим, последний из остававшихся в живых братьев султана, был удавлен по его приказу. Надо полагать, последнему в жизни. Аркадий невольно улыбнулся, вспомнив, как был потрясен этот грек, когда после своего доклада услышал, что еще раньше на тот свет отправился сам Мурад. Ошеломлен, поражен, но вот сказать, что обрадован… так, пожалуй, нет. А ведь из числа добровольных казацких помощников, значит, османов ненавидит. Попаданец не поленился позже расспросить Анастасиса о его чувствах и узнал, что одновременная гибель обоих Османов его сильно встревожила.

– Понимаете, атаман, Мустафа – совсем плохой. Глупый… не есть здоров… не умей править. Если он опять султан – нам там всем плохо быть. Моим детям, племянникам… убить, грабить могут. Страшно за… потом… – на жутком русско-украинском суржике с сильнейшим греческим акцентом рассказал о причине тревог грек. Видимо, он регулярно общался то с донцами, то с запорожцами и нахватался слов и от тех, и от других.

– Так переезжайте жить сюда, к нам, мы вас от османов защитим.

– О! Мы ехать сюда с радость, но боимся татар. Рядом с ними страшно есть жить. Вы, казак, очень смелый.

– А если татар не будет, приедете?

– …Ааа… как не будет?

– Да так, попросим их, они и уйдут. Совсем. Тогда будете переселяться?

Предположение, что татары с их неисчислимыми ордами грозных лучников могут вот взять и уйти, вызвало у попаданцева собеседника крайнее удивление. И нельзя сказать, что большое доверие.

– Когда уйдут, тогда, конечно, переедем.

«Вот так и в Европе с нашими агитаторами будет. Там, конечно, жопа натуральная, но перелазить, да с немалыми трудностями, в другую, не факт, что менее вонючую, желающих точно будут не толпы. Прежде всего, хотим мы или не хотим, надо решать татарский вопрос. Причем решать кардинально, благо теперь у нас для них не только кнут, но и пряник есть. Стоило бы поспешить, да как это объяснишь атаманам?»

Большой атаманский совет, в котором были представлены сразу три казачьих войска, шел уже не первый день. От донцов, запорожцев и гребенцов здесь присутствовали все авторитетнейшие личности. Некоторых из них попаданец предпочел бы видеть на виселице, знал об их будущем предательстве, но здесь-то они не успели проштрафиться, приходилось терпеть. Аркадий успел сорвать голос, разругаться вдрызг с несколькими торопыгами, не желавшими даже выслушать его аргументы, но ничего поделать с настроем казаков на большой грабеж не мог.

Зимой было разработано несколько планов на весеннюю кампанию. В том числе план по разграблению Стамбула. По его осуществлению даже успели провести значительную часть предварительной подготовки. Вообще-то столица Османов могла и подождать, никакие катаклизмы ей не грозили. А вот южные степи пригодны для боевых действий очень ограниченный срок. Следовательно, стоило, пока на юге турки, покровители людоловов, будут выяснять отношения между собой, разрешить здесь сразу две острейшие проблемы: татарскую и польскую. Тем более решить их было можно только во взаимосвязи, отдельно никак не получалось. Да и запас времени был очень мал. Но, услышав о возможности, кстати весьма рискованной, пограбить Царьград, атаманы как с цепи сорвались.

Даже большая часть запорожцев, которых, помнится, в начале двадцать первого века выставляли великими патриотами Украины, практически единодушно выступила за рейд на Стамбул. Авантюру, способную обернуться и поражением, после которого все остальные планы спокойно можно было списывать в утиль. Все попытки Аркадия доказать им неразумность этой атаки сейчас натыкались на твердокаменную уверенность атаманов, что: «Усэ буде добрэ» (Все будет хорошо)!

И чихать хотели знаменитые народные защитники на страдания того самого народа. Их с непреодолимой силой манили сокровища столицы Османов. В личной беседе попаданец спросил Хмельницкого, также выступившего за налет на Стамбул:

– А ты почему за морской поход выступаешь? Неужели не понимаешь, что это рискованно и неразумно?

– Понимаю. Будь моя воля, мы бы уже давно к Перекопу шли. Но я знаю наших атаманов и полковников. – Зиновий покачал головой. – Ни за что они не откажутся от возможности султанскую столицу потрясти. Не надо было этот план разрабатывать. Не имелось бы его – никто против похода на Крым слова не сказал. У ногаев и поляков тоже есть чего пограбить. Наоборот, благодарны бы они тебе были. А сейчас… спорить бесполезно, смирись. Дай бог, получится и на Босфор сходить, и другие твои задумки исполнить.

Между тем лед с Дона только начал сходить. Полного освобождения реки от него никак не приходилось, янычары успели бы вернуться в Стамбул, тогда его штурм был бы чистейшей воды самоубийством. Пришлось всем на возах и арбах переезжать к побережью Азовского моря, куда перешли корабли, зимовавшие в Темрюке. Сказать, что казацкий флот находился в полном порядке, не решился бы и заядлый оптимист. Построенные в значительной части из недосушенной древесины, галеры требовали куда более обстоятельного ремонта, чем успели сделать темрюкские и приехавшие к ним на помощь казаки. Но серьезных течей не было, мачты, реи, весла наличествовали в полном комплекте, еще и с запасцем, паруса не сгнили, а уж экипажи преисполнены такого энтузиазма, что хоть отбавляй.