Как стать маньяком. История жертвы обвинения - Александр Ковальчук

Что касается самого начальника… у того под рукой была куча заместителей, через которых он и передавал свои поручения. Опускался до общения с осуждёнными он только в том случае, когда нужно было определить наказание. Это дело он любил и не упускал возможности поучаствовать в расправе. Да и не любил Саня связываться ни с ним, ни с обиженными – и в том и в другом случае ощущал укол самолюбия. Ведь начальник был слишком высокого мнения о себе любимом, а потому, автоматически, невысокого мнения об остальных. Ну а обиженные были в зоне чем-то вроде касты неприкасаемых, и лишнее общение с ними могло повредить репутации нормального зэка.

«Хотя, – подумал Саня. – Да пошли они все… кобыле под хвост! Тот, кто подсуетил мне судимость по таким статьям, наверняка хотел увидеть моё падение. Но я устоял. И плевать я хотел на мнение тех, кто сутками вылёживается на койке, и от скуки перемывает всем косточки!»

…Как-то Саня услышал, что теперь очень многие имеют визитные карточки. И решил тоже обзавестись подобным атрибутом имиджа успешного человека. В качестве материала для основы взял обыкновенные плотные листы формата А 4, разрезал их на прямоугольники 5 на 9 см. Затем в левом верхнем углу лицевой стороны разместил стилизованные буквы IQ – первая была выполнена в виде готового распуститься цветка. А вторая представляла из себя скрученную змею. Центральную и правую часть верхней половины занимала аккуратная надпись (благо, что почерк выработался каллиграфический):

Александр Степанович

Коновальчук

Технический редактор

ООО «Maniachelli»

Нижняя половина лицевой стороны выделялась для координат:

Адрес офиса:

ул. К…..ского, 46, к…/з

г. …….ск, ……ая область

Адрес был настоящим и заканчивался действительным индексом (буква и цифры «к. … /3» означали корпус, номер колонии и номер отряда). А в нижней части «визитки» была надпись:

«Телефон, факс – опечатаны до 2012 года».

А на обороте «визитки» Саня красивым и крупным почерком, с выкрутасами, написал фразу кого-то из мудрецов:

«То, что тебе плюют в спину, означает, что ты впереди».

Банальный выпендрёж, конечно, но так приятно было иногда вручить свою «визитку» кому-то из клиентов. Особенно, если клиент этот был из числа начальства. Однажды, к примеру, вызывают его вечером в дежурную часть. Саня вызову не удивился – сегодня на сутках был Михалыч, а потому вызов, скорее всего, исходил от него.

И правда, за пультом сидел Михалыч. Но он был не один – рядом с ним чаёвничал некий капитан Калашенко. Внешне тот был чем-то похож на прапорщика Шматко из сериала «Солдаты». Да и прижимистостью своей не уступал. К тому же в разговоре с осужденными капитан никогда не упускал случая подчеркнуть, что он начальник, а собеседник зэк.

Вот и сейчас – не успел ещё Михалыч изложить суть предстоящей работы, как в разговор влез Калашенко:

– Привет, Маньяк.[22] Как жизнь?

– Спасибо, нормально, – вежливо ответил Саня.

– Всё работаешь? Похвально. Только расценки надо снижать, – капитан осознавал необходимость платить за работу, но природная прижимистость норовила сбить цену.

– Да уж куда ниже?! – Возмутился Саня. – Я и так, можно сказать, за копейки работаю!

– Ну а кто ж тебе виноват, что ты зэк? – Не упустил случая подколоть его Калашенко. – А зэки должны от начала и до конца срока самозабвенно трудиться, дабы искупить свою вину.

Саню слова капитана только рассмешили и он вдруг спросил:

– Ну допустим. Рассмотрим ситуацию на ближайших примерах, – глянув на Калашенко, Саня улыбнулся. – Вот я – зэк. Напротив меня сидят два представителя администрации. Один майор, другой капитан. Представительные такие офицеры… – При этих Саниных словах Михалыч заулыбался, чувствуя подвох.

А Саня сделал МХАТовскую паузу и продолжил:

– Но вот в чём вопрос – у кого из присутствующих есть при себе его визитная карточка?

– Ты что, Маньячело, с ума сошёл от большого срока? – Буркнул Калашенко. – Какие на фиг визитки?!

– Вот видите, – тут уж пришёл Санин черёд подкалывать. – А у какого-то зэка есть.

С этими словами он вытащил из внутреннего кармана блокнот, открыл его и протянул капитану свою «визитку».

Михалыч засмеялся, а капитан пробурчал:

– Засиделся ты, Маньяк. Пора тебе на свободу.

– Да я б не против, так Мудяк не пускает. Нет у меня веских доказательств, – Саня выразительно потер пальцами друг об друга, – того, что я стал на путь исправления. А без них никак.

Но капитан, на ходу что-то бурча себе под нос, уже выходил из дежурной комнаты…

С Михалычем и его работой прояснилось быстро, и Саня пошёл обратно на барак. А по дороге увидел одного местного придурка и вспомнилась история с ним связанная. Как-то, ещё в самом начале Саниного срока, подошёл к нему завхоз его отряда и говорит:

– Тут такое дело – у меня ночной дневальный на пару суток ушёл на длительное свидание… Не подменишь его эти две ночи?

– А что надо будет делать? – спросил Саня.

– Да ничего. Сиди себе всю ночь в каптёрке, занимайся своими делами. Время от времени заноси вот в этот журнал пару-тройку фамилий. Главное, чтобы ты был на месте на случай какой-нибудь проверки, – ответил завхоз.

– Тогда ладно, – кивнул головой Саня.

– А Колян выйдет со свиданки – даст тебе «закурить-заварить», – завхоз поспешил укрепить согласие материальным стимулом…

… И вот отсидел он добросовестно первую ночь и лёг спать. Но только Саня полностью погрузился в сон, как услышал, что его будят:

– Вставай, Маньяк, тебя к начальнику оперчасти вызывают!

«Во, блин! – подумал Саня. – Чем это я провинился, что меня требует к себе сам Нагорулько?»

Придя под кабинет, он увидел там двоих зэков со своего отряда – один был из числа обиженных, а второй… тот самый придурок, при взгляде на которого Саня и вспомнил происшествие.

– Вас тоже к нему? – поинтересовался Саня, надеясь узнать хоть что-то… Но те только кивнули в ответ.

А когда всех троих вызвали в кабинет, Саня наконец-то узнал причину и претензии собственно к нему – оказывается, эти двое ночью вышли из барака вроде бы в туалет. А сами перелезли через забор локального сектора, потом ещё через один, и взломали помещение местной лавки. К нему, естественно, предъявлялось обвинение в том, что он не заметил длительного отсутствия этой парочки в ночное время.

Если короче, того самого придурка опер определил на работу в ночную смену – «чтобы не шлялся по ночам без дела!». А когда очередь дошла до обиженного, Нагорулько развёл руками: