Я люблю Париж - Линдси Келк

— А у нее все места такие? Такие же отстойные? — спросила я, не желая на самом деле знать ответ. Я чувствовала себя отвратительно, и дело было не в мохито, сангрии или сигаретах.

— Я не знаю, чего она добивается, но, по-моему, это не лучшие места. Некоторые кафе и гостиницы вроде бы мне знакомы. Я знаю, где они находятся. Но вот магазины — извините, таких я не знаю.

Я огляделась вокруг в поисках какого-нибудь места, куда можно присесть, и приземлилась возле бетонной стены. Ле-Аль оказался не самым привлекательным районом Парижа. Хотя здесь можно было любой постер, какой мне только заблагорассудится, напечатать на футболке, и всего за сорок евро. Но кто в здравом уме захочет печатать на футболке изображение обнаженной Кейт Мосс, висящее у них на витрине? Мировая столица моды.

— О, а вот этот я знаю! — внезапно пискнула Виржини.

— Хороший? — спросила я. Надеясь. Молясь, чтобы это было так.

— Хм, нет. — Она закусила губу и взглянула на меня из-под своих бумаг. — Это магазин под названием «Тати» на Монмартре. Вы не захотите туда идти.

— «Тати»? Серьезно? Это реальное название — или ты шутишь?

— Нет. «Тати» даже крупнее «Мима». Там есть ювелирный и свадебный отделы, но это… не то, что вам надо. — Виржини села рядом со мной. — Простите, сначала мне надо было прочитать эти записи. Может быть, можно что-то найти в Интернете для нашей работы?

Я огляделась вокруг в поисках мест, достойных упоминания в статье. И у меня возникло смутное сомнение, что фаст-фуд под названием «Фланч»[42]вряд ли можно отнести к таковым. Да что же это такое? Где едят люди? О Боже. Из Парижа я переместилась прямиком в седьмой круг ада.

— Отличная идея, только у меня нет зарядки для ноутбука. — Не могу поверить, что я забыла заглянуть в магазин «Эппл». Я практически преподнесла Сисси ключи от всех моих бед на блюдечке с голубой каемочкой. — Сколько там — пять? Я почти облажалась.

— Но у нас еще завтрашний день, — напомнила Виржини, изо всех сил стараясь успокоить меня. — И может быть, суббота тоже?

— Завтра день рождения Алекса, — сказала я, качая головой. — Я обещала, что проведу весь день с ним. В субботу, может быть: я встречаюсь с подругой, но смогу выкроить какое-то время. Хотя я не имею права просить тебя работать в субботу.

— Но я хочу помочь, — радостно чирикнула Виржини. — Боюсь, что вы не сможете ориентироваться в Париже без меня.

— Наверное, ты права, — признала я и даже оживилась. — Только если ты не против.

— Non. — Она вскочила и обняла меня. — Я же говорю, что хочу помочь.

— И у тебя нет никаких планов на уик-энд? Никаких свиданий? — уточнила я. Не то чтобы меня интересовало, насколько искренне она хотела помочь, я не собиралась ее останавливать. Ради того, чтобы закончить статью, я была готова отменить день рождения Алекса, встречу с Луизой, фестиваль и Рождество.

— Я ваша целиком и полностью, — заверила Виржини. — Так, я не думаю, что мы пойдем куда-то еще сегодня. Нам надо отправляться домой и делать вас очень привлекательной для сегодняшней вечеринки. Магазины закрываются, и у меня есть отличные идеи, что можно сделать с вашими волосами.

— Пошли. — Я знала, когда признавать себя побежденной. И очень хотела выглядеть хорошо на этой вечеринке.

— Боже мой! — Я стояла перед зеркалом во весь рост у Виржини и пялилась на отражение. — Неужели это я?

— Да! — Виржини хлопнула в ладоши и подошла ко мне с кистью для румян. — Нравится?

Я знала, что мне не делал чести открытый рот перед зеркалом, но не припомню, чтобы я когда-нибудь в этой жизни чувствовала себя такой красивой. Выслушав мое блеяние, как сильно я скучаю по выпрямителю для волос, я думала, Виржини ответила на мои молитвы, вытащив утюжок «Джи-эйч-ди». Но разве мои волосы стали прямыми? Нет. Они почему-то упали на плечи пружинистыми волнами, а макияж был лучше, чем когда-либо. Виржини, может быть, не в курсе модных тенденций, но у нее есть данный Богом дар работать кистью для подводки глаз, а средств для макияжа больше, чем в «Блумингдейлз»[43].

— А платье — оно просто превосходно. — Она отошла назад, наконец-то удовлетворенная своей работой. — И эти голубые туфли так подходят к кошке. Они с ней просто созданы друг для друга.

— Мне как-то неудобно брать их у тебя, — сказала я, крутясь перед зеркалом, чтобы рассмотреть помадно-красные подошвы. Последний человек, который одалживал мне «Лабутены», теперь горько жалеет об этом. — Серьезно. Они же такие дорогие.

— Это подарок. Я никогда не носила их. — Виржини развеяла мои опасения, указав на свои «Конверсы»[44]. — Я была бы очень рада, если бы вы их надели. Они идеально вам подходят.

— Но я обдеру их, я знаю, что обдеру. — Я надулась, разрываясь между желанием надеть красивые туфли и предвидением того, как великолепный, отделанный кожей каблук застревает между камнями мостовой в течение трех минут после того, как я выйду из квартиры Виржини.

— Я настаиваю. — Виржини отвернулась от зеркала, отказываясь продолжать этот разговор. — Вы гораздо красивее Солен.

Я скорчила рожицу, не очень подходящую для такого наряда.

— Не совсем, но я чувствую, что смогу принять ее вызов.

— Вы будете с ней сражаться? — спросила Виржини, обеспокоенно наморщив лоб. Ей бы надо избавиться от этой привычки, иначе скоро она не сможет обойтись без ботокса.

— Думаю, до этого не дойдет, — сказала я, беря свою сумочку. Хотя не стану притворяться — мысль о том, чтобы врезать ей (как следует и по лицу), если придется, приходила мне в голову. Может быть, Солен сексуальнее меня, круче и у нее очень богатое французское-расфранцузское прошлое с моим парнем, но я считала, что могу положить ее на лопатки. Она веточка, а я дубина. Или вообще — ствол.

— Итак, я готова, — сказала я, стараясь не дотрагиваться до прически из опасения, что кудряшки отвалятся еще до того, как я переступлю порог малюсенькой квартиры Виржини. — Ты точно не пойдешь?

— Нет, я не могу. — Она нахмурилась, накручивая провод на остывший утюжок для волос. — Я обещала встретиться с друзьями. Надеюсь, вы с Алексом хорошо проведете время.

— Скрести пальцы. — Я проверила, взяла ли с собой мобильник, в пятнадцатый раз за вечер. — Я сказала ему, что мы чуть погодя встретимся в гостинице, но, по-моему, у меня что-то с телефоном.

Был очень маленький шанс, что дело именно в этом. Но был и другой, куда более внушительный шанс, что со мной просто не хотят разговаривать. И проучить меня молчанием решил не один Алекс — Дженни тоже ничего не ответила. Ладно, я все-таки предпочту шанс поменьше. Хотя все факты указывали на то, что мои друзья устроили мне бойкот.