Да, я счастливчик, и что с того?! Том 1 - Илья Романов

я страдал какой-то херней, бегая с Полиночкой под ручку и терпеливо принимая на себя удары судьбы.

— Теперь можно на «ты». Из одного потока, значит… — с деланной задумчивостью принялся разглядывать доску.

— Хорошо, — вновь осветила ее личико улыбка. — Не знаю, на какие факультеты нас определят, но некоторые пары у первого курса общие, — указала она пальцем на нужные строчки в расписании. — Во-от… история, экономика, физвоспитание…

Пока она перечисляла предметы, краем глаза я заметил подозрительного типа, выглядывавшего из зала. Он стоял там не просто так. Именно пялил на нас, думая, что я не замечаю столь откровенного наблюдения. Затем мелькнула вспышка, а чувак испарился, словно его и не было.

— Что это?.. — вздрогнула и обернулась Ульяна.

— Сейчас узнаем, — уже сорвался я с места и быстрым шагом направился туда, где видел этого фотографа-любителя.

Завернул за угол и, подумать только, увидел, как дверь в дальнем конце помещения захлопнулась. Либо меня решили тайно снять на обложку какого-нибудь глянцевого издания под пафосным названием «Аристократы Сегодня», либо же за мной велась слежка. Если делать упор на второй вариант, то даже тренировочную миссию в «Хитмане» этот доходяга не прошел бы.

— Димитрий! — раздалось звонкое вслед.

Да никуда моя рыжая краля не денется. Она от одной моей фамилии потекла, встретимся еще. А вот фотографа можно и упустить ненароком. Будем разбираться с проблемами по мере их поступления.

Пока пересекал зал, выхватил кубики из кармана и потряс в кулаке. Достигнув захлопнувшейся двери, остановился и бросил их на ладонь.

Шестерка и тройка.

А знаете, я парень не гордый. Мне хватит! Или оставить?.. Сука…

Дилемма возникла такая, что я застыл на месте, слушая, как ботинки этого чмошника стучат за проклятой дверью, а их хозяин в настоящий момент удирает от меня всё дальше и дальше. Кровь набатом била в ушах, а я смотрел на пару игральных костей во влажной от пота ладони и думал, упуская драгоценные секунды.

Глава 13

— А, к черту! — спрятал кубики и, распахнув дверь, влетел в еще один коридор.

В последний момент увидел, как спина фотографа скрылась за поворотом, и устремился туда в надежде, что мне вообще не придется запускать цепь событий, сжирающую ману. Может, и своими силами удастся нагнать. Протупил знатно, каюсь, но ведь не всё еще потеряно!

Однако наши кошки-мышки сильно затянулись. А всё потому, что сраная мышка знала в этой академии каждую норку, как свои пять пальцев, в отличие от меня. Всякий раз, когда я сокращал расстояние между нами, неизвестный находил способ ускориться вновь. Нет, так дело не пойдет!

«Монеткой», запускавшей двигатель моей способности, теперь оказался восковой апельсин из вазы с такими же ложными фруктами, найденной на тумбочке в одном из пустынных коридоров. Замахнулся и бросил вперед, ожидая, что одно лишь это действо приведет меня к тому, что погоня каким-то непонятным образом перевесит в мою пользу.

Причем сосредоточился при этом настолько, что впервые почувствовал энергию маны, пульсирующую в теле. Так же отчетливо, как ощущал пульсацию крови, бегущей по венам. Липовый апельсин летел во время сего прихода, как в замедленной съемке. Клянусь, видел на нем каждую вмятинку, каждое пятнышко, словно смотрел откуда-то со стороны. Не собственным зрением, не со своей колокольни.

Время будто бы остановилось, окружающие меня звуки убавились на несколько тонов. В целом мире существовали только я и восковой апельсин, отправленный мною в свободный полет. Так же медленно, словно нехотя, на его траектории постепенно возникало препятствие в виде приоткрывающейся двери.

И как же смачно этот фрукт прилетел в лоб выходящей из комнаты бабке! Неожиданный приход всё еще не отпускал меня, и я во всех неприятных подробностях увидел, как дряблая кожа старческого лица заколыхалась от внезапного столкновения. Как от удивления поднимаются брови, приоткрывается рот…

Да, выглядело это эффектно, но, в конце концов, я всего-навсего бросил в какую-то бабку искусственным апельсином. Такая вот лирика.

Из режима слоу-мо вышел, как по щелчку пальцев. Голова кружилась, сердце отбивало бешеный ритм, а в горле пересохло.

Вот мы смотрим друг на друга. Атмосфера между нами накалилась настолько, что мне показалось, как воздух в коридоре потяжелел и нагрелся на несколько градусов.

— Прошу… прощения? — выдавил я, а восковой фрукт тем временем лениво катился по полу, и остановился, уткнувшись в мои ботинки.

У меня даже фотограф из головы вылетел, потому что намечалась заварушка похуже.

Бабка прищурилась, сжала и без того сморщенные губы. Понятия не имел, кто она такая, но если позволяет себе с такой физиономией пялиться на человека с голубой кровью, но она либо не понимает, кто я такой, либо вообще бесстрашная. Первый вариант был бы для меня предпочтительнее.

— Ты… — процедила она сквозь зубы, и я опасливо попятился, — …думаешь, что если родился с серебряной ложкой у одном месте, то можешь позволять себе любые вольности? Внучок…

Помотал головой и попятился еще дальше.

— Видала я всяких отщепенцев средь отпрысков княжичей и графьев, чтоб им пусто было, — злобно протараторила она и сделала уверенный шаг ко мне. — Вазы бьють, по коридорам носятся аки демоны, по углам прелюбодействують. Но чтоб нападали посредь бела дня на бедную Агафью Петровну, заняться больше нечем потому что…

Дрожащими руками она вынула из кармана передника свисток, приложила к губам и с такой силой в него засвистела, что я аж согнулся пополам и уши зажал. Барабанные перепонки грозились лопнуть, как мыльные пузыри.

Она всё продолжала свистеть, и я уж думал покинуть поле боя с позором. Освистанный в самом прямом смысле этого слова!

— Агафья Петровна! — раздался крик моего внезапного спасителя, и старушка, вынув свисток изо рта, нехотя обернулась на голос. — Опять вы за свое!

Спасителей у меня было несколько, и все в темно-синих мундирах местной охраны.

— Было совершено вооруженное нападение, — доверительно сообщила им бабка, тыча в апельсин возле моих ног. — Работайте свою работу. Не мне же ее за вас делать. Любой проступок должен быть наказан по чести и справедливости! — назидательно вскинула она указательный палец и, не дожидаясь ответа, пошаркала дальше по своим делам.

Охранники уставились на меня, я — на них, а после просто развел руками, мол и что это была за херня такая? Что это за террористка старая и как мне теперь избавиться от этого звона в ушах?

— Вы расскажете, что здесь произошло? — нарушил тишину один из трех мужчин, скептически поглядывая на «орудие преступления».

— И заранее просим прощения за Агафью Петровну, — извиняющимся тоном добавил другой. — Это наша