Вторая жена господина дознавателя - Катя Лакруа

ужина. — Бруно снова потрепал внучку по щеке и поднялся на ноги.

Мне тоже надо бы поздороваться, чтобы не навлечь на себя гнев «отца».

— Здравствуйте, отец! — Я встала из кресла и поклонилась.

— Здравствуй, Элианна. Рад, что ты, наконец, проявляешь хоть немного смирения и уважения к семье и почтила нас своим присутствием.

— Ещё бы она не почтила традицию, — сурово посмотрев на меня, отчеканила его супруга. — Конечно, могла бы притвориться, будто не помнит о последнем ужине, но чем больше за ней наблюдаю, тем больше уверяюсь, что она притворяется.

Я поёжилась. Что значит «последний ужин»? Замужних женщин здесь и ужином не кормят, что ли? И с чего это «маменька» взяла, что я притворяюсь? Хотя вообще-то мне это должно быть на руку.

— Кстати, об ужине. — Господин Азерис вытянул из нагрудного кармана сюртука часы на толстой цепочке. — Уже половина седьмого, так что пора нам всем привести себя в порядок. Элианна, не забудь про традицию.

И он первым покинул гостиную. За ним потянулись госпожа Азерис, Микалис и Элинора. Я ждала, думая пропустить детишек, но Кантен и Лилли не спешили следовать за родителями.

— Вы должны идти первой, тётушка Элианна, — наконец, заговорщицким шёпотом подсказал мне мальчик. — Потом я, а за мной Лилли, потому что она самая маленькая.

Ясно, даже ходить нужно по старшинству. Сколько ещё здесь идиотских правил? Я медленно двинулась за «сестричкой», размышляя, о каких таких традициях велел не забывать господин Азерис. Срочно надо спросить у Иси. Хватит уже с меня холодных взглядов и осуждения.

Служанка, как всегда, околачивалась тут же: пока проходили старшие члены семьи, она стояла, не разгибаясь, и бормотала приветствия. Увидев меня, заулыбалась и засеменила следом. Правда, молча, и это было непривычно.

Когда все разбрелись по своим комнатам, а мы с Иси, наконец, остались наедине, я тут же завалила служанку вопросами.

— Иси, что значит «последний ужин»? И ещё отец велел не забывать про традиции. Что это означает? Что я должна делать?

— Последний ужин, госпожа, потому что это ваш последний ужин в кругу семьи. Завтра вам можно будет поесть только с утра, а вечером вас и господина Нордена отведут в храм, где вы проведёте ночь.

Я как раз собиралась сесть в кресло и от шока едва не промахнулась. Неуклюже плюхнулась на сиденье и вцепилась в подлокотники.

— В каком смы… смысле н-ночь? — запинаясь, переспросила я, а эта… засранка, иначе не скажешь, вдруг захихикала, прикрыв рот ладошкой, и покраснела.

— Ах, госпожа Элианна, да как же вы могли подумать, будто я… о таких… вещах говорить с вами буду, да так запросто! — Снова нервный смешок. — Я ж не то имела в виду! Вы будете в разных помещениях, очищать мысли и чувства для вступления в брак. А то, о чём вы подумали, случится после церемонии, конечно. Уже в доме вашего супруга, ну или где он посчитает нужным. Некоторые господа, кому ехать далеко от дома невесты, и номер снимают на постоялом дворе, если уж совсем невтерпёж. Ой. — И Иси спрятала лицо в ладонях, хотя я и так видела, какими красными стали уши этой бессовестной девчонки.

Странно, но в этом мире я начала по-другому воспринимать подобные темы. Не иначе заразилась стыдливостью от местных! Конечно, я никогда не была особенно раскованной, и мы с Антоном не занимались любовью во всяких «экзотических» местах вроде примерочных кабинок, машины или пляжа, хотя он иногда такое желание изъявлял. Однако я и не краснела при упоминании секса и сама могла пошутить на эту тему или рассказать пошлый анекдот в дружеской компании. А здесь мне все эти намёки вдруг стали казаться ужасно неприличными.

— А про какую традицию сказал отец? — спросила я, желая поскорее сменить неудобную тему.

— Во время ужина вы должны будете съесть совсем немного — только то, что положат вам на тарелку, — сидеть с покрытой головой, ни на кого не смотреть и разговаривать можно только, если кто-то обратится. Весь завтрашний день тоже. Обычно невеста день перед свадьбой проводит в своей комнате и ни с кем не общается, но вам придётся сделать исключение из-за портнихи. А сегодня после ужина старшие члены семьи дадут вам напутствия. Да вы не волнуйтесь, обычно надолго это не затягивается.

— А почему нельзя разговаривать и смотреть на других?

— Чтобы вы заранее начинали привыкать к смирению в замужней жизни, так считается. И этот ужин знаменует ваше отделение от семьи.

Я тяжело вздохнула. Видимо, при муже рот открывать тоже не стоит. Ладно, может, это даже к лучшему. Чем меньше говорю, тем позже поймут, что я не та, за кого себя выдаю. Надо искать во всём плюсы, как говорит Борис Маркович! Только вот делать это всё труднее.

Иси, между тем, сбегала в гардеробную и вернулась оттуда с большим чёрным платком, который принялась повязывать мне на голову. Я невольно содрогнулась. Интересно, здесь чёрный тоже цвет траура? Хотя с таким отношением невестам и правда надлежит пребывать в трауре перед свадьбой…

— Ну вот, госпожа, можете идти на ужин.

Повернувшись, я посмотрела на себя в зеркало. Ну точно траур. И ведь я ничего не знаю про сам обряд бракосочетания! Сколько же ещё сюрпризов меня ждёт…

Глава девятая. Потрясающие перспективы

Ужин прошёл чинно и тихо. Оживлённые беседы за столом не велись: господин Азерис очень тщательно следил, чтобы присутствующие говорили только по делу, то есть просили передать то или иное блюдо или благодарили. Но один раз собственное правило всё-таки нарушил, ведь того требовала традиция. Встал, расправил плечи и, подняв бокал, пафосно провозгласил:

— Итак, сегодня последний вечер, когда наша младшая дочь ещё является частью семьи. Конечно же, мы скорбим о том, что наше дитя совсем скоро покинет отчий кров. Однако я был бы достоин кары, если бы смел выразить недовольство волей богов, создавших наш мир. Элианна вступает во взрослую жизнь и продолжит род, таков закон жизни, данной там богиней Эринией и супругом её Игнасом. Поэтому, хоть я и грущу сегодня о потере ещё одной дочери, но всё же счастлив, что нашёлся достойный мужчина, который поведёт её дальше по жизни. Осушим же наши бокалы за здоровье невесты. Да будет она плодовитой, добропорядочной и покорной воле супруга женой!

— Да будет так! — хором пробормотали родственники.

Захотелось сказать: «Ещё больше пафоса, господин Азерис!» Но, конечно, я промолчала. Смиренно опустила голову и ждала, когда все осушат бокалы за моё благополучие. Самой мне выпить не предлагали, но я только радовалась. Потом