Жаркие бразильские ночи - Джессика Гилмор

— Это самые красивые кольца, которые я когда‑либо видела. Но я не могу их оставить себе. — Она сняла их с пальца и положила на ладонь Деанджело. — Вот, возьми.

— Я провожу тебя до машины.

— Не нужно.

Харриет нежно дотронулась до его щеки со шрамом, затем направилась к двери. Перед тем как шагнуть через порог, она остановилась. Ее глаза блестели от непролитых слез.

— Я очень напугана, Деанджело. Мой отец — это все, что у меня есть. Без него я останусь совсем одна. Даже не знаю, смогу ли я справиться с таким горем.

— Эй, — грубо отозвался он, пытаясь подавить свои эмоции, чтобы оставаться сильным. — Если у других получается справиться с таким, то получится и у тебя.

— Почему меня всегда бросают? — прошептала она, и его сердце сжалось.

— Харриет, мы с тобой знаем, что в этой жизни можем положиться только на самих себя. Это нелегко, но так оно и есть. По крайней мере, мы себя не подведем.

— Если ты и в самом деле так считаешь, то зачем я понадобилась тебе в этой поездке?

Деанджело замер.

— Я знал, что ты справишься. Я тебе доверял. Это было чисто деловое решение.

Но не лгал ли он сам себе? Может, ему просто невозможно было представить возвращение домой без Харриет? Нет! Не может такого быть! Ведь это означало бы, что он слаб и уязвим, потому что нуждается в ком‑то.

— Поедем со мной, — предложила Харриет, и сердце Деанджело забилось сильнее от звучащей в ее голосе надежды. — Забудь о гневе и мести. Я не хочу ехать в Лондон одна. Я хочу вернуться туда с тобой — с тем, кто знает меня, кому я небезразлична, кому я доверяю… — Она сделала глубокий вдох и добавила: — С тем, кого я люблю.

Сердце Деанджело заколотилось так, словно готово было выскочить из груди. На мгновение он подумал о том, что должен согласиться оставить Бразилию, Каэтаносов и свою месть, улететь с Харриет, оказать ей поддержку в такой трудный момент. Он завидовал ее мужеству — ведь она не побоялась признаться в своих чувствах…

Но в ответ Деанджело произнес:

— Не трать свою любовь на меня, Харриет. Я ее недостоин.

Она кивнула, попыталась улыбнуться. По ее щеке скатилась слеза.

— Надеюсь, твоя месть того стоит.

А потом Харриет повернулась и ушла. Что ж, пусть, ведь ему суждено оставаться всегда одиноким. Вот только давно уже одиночество не причиняло Деанджело такую боль.

Луиза, тетя Деанджело, поставила перед ним тарелку теплого печенья и стакан молока, как будто он все еще был тем худым растерянным десятилетним ребенком, которого она когда‑то приютила у себя.

— Вот, ешь!

Благодаря помощи Деанджело старый дом был перестроен, стал больше, но обстановка в нем напоминала прежнюю: винтажный стиль вперемешку с модерном, на стенах — картины, написанные яркими красками, и фотографии детей и внуков Луизы. На книжной полке, на самом виду, стояла парадная фотография Деанджело и его матери, сделанная, когда они еще жили в поместье Каэтаносов.

Луиза проследила за взглядом Деанджело, и ее лицо смягчилось.

— Твоя мама выглядела тогда такой счастливой! Она и была счастлива. Она любила твоего отца, никогда в этом не сомневайся.

— А он любил ее?

— Думаю, да. Она верила в это, иначе ни за что бы не осталась с ним. И она никогда не обвиняла Аугусто в том, как все обернулось. Написал ли он завещание или забыл это сделать — мы никогда не узнаем. Но твоя мама никогда не жаловалась — принимала все со смирением.

— Она бы не умерла, если бы не потеряла все!

— Разве можно сказать это наверняка? Все, что нам остается, — это продолжать жить дальше, находя счастье в том, что имеем. У тебя есть новости от Харриет?

— Нет. Я не хочу отвлекать ее, когда у нее так много поводов для беспокойства.

— Ерунда! Ей будет приятно узнать, что ты думаешь о ней.

— У нас с ней не настолько близкие отношения. Она просто работала на меня — вот и все, — солгал Деанджело.

Луиза рассмеялась.

— Ты пытаешься себя в этом убедить. Но я могу различить, когда два человека без ума друг от друга. Я была старшей из пяти детей, и у меня было восемь собственных сорванцов. Уж я повидала влюбленных на своем веку. Единственное, чего я не понимаю, — это почему ты все еще здесь, а не в Англии, чтобы помогать Харриет. Ведь тебе ли не знать, как трудно потерять своего единственного родителя!

— В некотором смысле она давно потеряла отца, — ответил Деанджело.

Но он понимал, что, если отец Харриет умрет, это станет для нее огромным потрясением.

— С чего ты взяла, что мы с Харриет без ума друг от друга? — спросил Деанджело, чувствуя, как его сердце забилось быстрее.

Луиза пожала плечами.

— Это было заметно по тому, как вы все время тайком кидали друг на друга взгляды, улыбались друг другу, стремились соприкоснуться руками — словно вы одни в целой вселенной. Так почему ты позволил ей уйти? Твоя мать очень разочаровалась бы в тебе.

— Я подвожу всех, тетя Луиза. Харриет будет лучше без меня.

«Она скоро забудет меня, найдет того, кто полюбит ее так, как она того заслуживает». При этой мысли Деанджело сильно, до боли, стиснул кулаки, почти наслаждаясь этой болью, потому что заслужил ее.

— Ты подводишь Харриет прямо сейчас своим бездействием. — Голос Луизы смягчился. Она села рядом и положила теплую ладонь на руку племянника. — У тебя куча денег, но если ты слишком боишься любви, тогда что в них проку? Твоя мать хотела бы, чтобы ты жил, не боясь любить и рисковать. Конечно, нет никаких гарантий, что все закончится обязательно хорошо. Но жизнь — это приключение. Твоя мать рискнула всем ради твоего отца.

— И она проиграла.

— Нет. У нее было двенадцать счастливых лет, а еще у нее родился ты. Даже если бы могла, она бы ничего не изменила в своей жизни — уж поверь мне.

— Я ее подвел. Я был так зол на нее, когда мы переехали сюда, ужасно себя вел…

— Все, что она хотела от тебя, — это чтобы ты был счастлив, чтобы вырос хорошим, благородным человеком. Она знала, что ты можешь стать именно таким. Неизвестно, сделает ли тебя Харриет счастливым, но если ты не попытаешься это выяснить, то тем самым обесчестишь свою мать. Зато любовью ты никогда не сможешь ее опозорить.

— Я обещал, что отомщу семейству Каэтанос!

— Твой отец тоже был из этого рода. Твоя мама хотела бы, чтобы ты сохранил его наследие и проявил к его детям милосердие, которого сам не получил от них. Решать тебе, Деанджело. Я поддержу любое твое решение, каким бы оно ни было, — именно так всегда поступают члены семьи. Но сегодня вечером я буду молиться за то, чтобы ты выбрал любовь. Именно этого хотела бы от тебя твоя мама.