Трижды заслуженная вдова - Фаина Раевская

— Дело в том, что я не собираюсь писать книгу о вашем брате. И вообще, я вовсе не писательница.

— А кто же вы, позвольте спросить? — мумия приподняла тонкую бровь.

— Э-э-э... Как бы вам объяснить, — я замялась. — Ваша племянница, Соня Либерман, наняла нас, чтобы мы расследовали убийство ее матери. Розы Адамовны, а теперь вот она сама погибла, и...

— Вы хотите денег, — уверенно закончила старушка.

— Нет, — покачала я головой. — Соня заплатила нам вперед и щедро заплатила, поверьте...

При этих словах Рахиль скептически усмехнулась, но промолчала.

— ...Так вот, я бы хотела довести начатое дело до конца.

— И что же? Вам удалось выйти на след убийцы Розочки?

— К сожалению, пока нет. Но я очень надеюсь, что вы нам поможете.

— Чем же, милочка? — удивилась Рахиль. — Я, слава богу, не комиссар Мегрэ! И, по правде говоря, я сильно удивлена поведением Софочки: вдруг ей понадобилось искать убийцу матери да еще платить деньги двум сыщицам! Это при ее-то жадности и страстной любви к деньгам!

— Странно, — пожала я плечами, — мне Софья Арнольдовна не показалась жадной! А уж мать-то свою она как любила! Заплачу, говорит, любые деньги, только скажите, кто убийца!

Старушка засмеялась, не разжимая тонких губ. От ее смеха создалось впечатление, что скрипят рассыхающиеся дверцы старинного шкафа. Я даже огляделась украдкой в поисках этого предмета мебели.

— Интересные вещи вы мне рассказываете, честное слово! — наконец разлепила губы-ниточки Рахиль. — Да Соня всю свою сознательную жизнь мать ненавидела! Знаете, что я вам скажу, милочка? Вы никогда не найдете убийцу!

— Это почему еще? — обиделась Люська.

— Потому что сама Софочка и убила! — вынесла приговор старуха.

— Не может быть! — притворно ужасаясь, воскликнула я. — Но за что?!

— Из-за денег! У Сони роман с деньгами начался давно и, судя по всему, закончился только после смерти. Она и замуж-то выходила все время за богатеньких мужиков, которые все без исключения были старше ее минимум на пятнадцать лет. Но, разумеется, любовников она заводила себе из числа молоденьких мальчиков. Кстати, любой из них мог по просьбе Софочки и, конечно, за хорошие деньги расстараться и прикончить Розу Адамовну!

Рахиль Флавиевна взглянула на часы и извинилась:

— Простите великодушно, но я вас ненадолго покину — мне необходимо принять лекарство.

Мумия, погромыхивая костями, неспешно удалилась.

— Ну ты даешь, подруга! — прошипела Люська. — То ты писательница, то тайный агент ФСБ, то частный сыщик! Предупреждать надо! А чем тебе было плохо в писателях?

— Для книги всегда только хорошее говорят, — пояснила я. — А мне нужно немного разворошить этот гадюшник, чтобы уяснить отношения между его членами! Понимаешь?

Люська со знанием дела кивнула. Я же, пользуясь отсутствием хозяйки, хорошенько дернула кота Афоню за его огромный хвост, потому как сидеть на краешке дивана стало неудобно. Афанасий, не привыкший к такому фамильярному обращению со своей драгоценной персоной, возмущенно мяукнул и угнездился на беккеровском рояле, смахнув ненароком какую-то статуэтку.

Вернулась Рахиль. Вероятно, она впервые увидела кота на рояле и так изменилась в лице, что я всерьез обеспокоилась: а не хватит ли ее удар от негодования? Я воспылала надеждой, что вредному котяре сейчас влетит по пятое число. Однако вместо этого бабулька изумленно воскликнула, хватаясь за сердце:

— Афанасий, что с вами? Вы разбили статуэтку из китайского фарфора! И почему вы позволяете себе лежать на рояле?

Котик пожаловался хозяйке на мое поведение длинным мяуканьем.

— Блохи, наверное, — перевела я с кошачьего языка на человеческий. Сообщение о блохах у благородного животного ввергло старушку в еще больший шок. Она широко открывала и закрывала рот, не производя при этом ни единого звука.

— Рахиль Флавиевна, — я поспешила вернуть ее к нашим баранам. — Давайте все-таки закончим разговор. Судя по всему, вы не испытывали к Соне добрых чувств?

— С чего бы, интересно, мне испытывать добрые чувства к этой меркантильной особе? — Рахиль тут же забыла про своего Афанасия, вернувшись к любимой теме. — После того как Давыд получил Нобелевскую премию...

— Давыд? — удивилась я. — Вы сказали Давыд? Но разве он не в...

— Я так сказала? Извините, — смутилась старушка. — Конечно же, я имела в виду Арика, Арнольда Флавиевича. Давыд — наша семейная боль... Так мы о Соне. После того как Арик получил премию, в нее словно бес вселился! Гордыня неимоверная да еще и фантастическая жадность в придачу... Вы ведь знаете о ее троих мужьях?

Мы кивнули.

— Она на этом не успокоилась! — продолжала Рахиль. — Решила сначала сына моего окрутить, да не вышло...

— А ваш сын — достойный объект для Софьи Арнольдовны? — спросила я.

— Ну когда-то был... Когда был жив мой муж, он устроил Аврума финансовым консультантом в крупную нефтяную компанию Правда, после смерти супруга против мальчика стали плести ужасные интриги, и он вынужден был оставить эту работу. Именно поэтому Соня переключила свое внимание на Гамлета Авакяна...

Хлопнула входная дверь. На пороге гостиной появился «язвенник», который с унылым видом гипнотизировал бутылку водки на поминках Розы Адамовны.

— Здравствуйте, — поздоровался он с нами и подошел к матери. — Здравствуй, мама. У тебя гости?

— Добрый день, сынок! Эти юные леди занимаются убийством Розы по просьбе Софочки...

— Да? — в глазах Аврума промелькнул интерес. — Ну и как успехи? Нашли кого-нибудь?

— Пока нет, — вздохнула Люська. — Грудное это дело...

— Ну-ну, — усмехнулся «язвенник». — Желаю успеха. Мама, я приму душ — и к Марку...

Аврум покинул гостиную, продолжая ухмыляться.

Рахиль была явно недовольна поведением сына, но пыталась изо всех сил скрыть >то. Она с терпеливой улыбкой матери, обожавшей свое чадо, произнесла:

— Марк — это... м-м... приятель Аврума. Они вместе проводят свободное время.

Я с пониманием кивнула и невинно поинтересовалась:

— Они вместе и работают, наверное?

Старуха пожевала губами и нехотя ответила:

— Нет, Аврум пока не нашел для себя достойную работу. Я много раз просила ученика Арнольда Флавиевича, Гамлета, пристроить сына куда-нибудь... Да знаете, как оно бывает: при жизни вроде бы друзья, а как умирает человек, так и думать о нем перестают. Но я не обижаюсь на Гамлета: живое к живому... К тому же он не слишком умный и благородный человек. Вы слышали историю о статье в научном журнале? — скорее констатировала, чем спросила Рахиль. — Некрасивая история, что и говорить! Давыд, конечно, простил Гамлета... Но это сильно подорвало его и без того слабое здоровье.