Дети не вернутся? - Мэри Хиггинс Кларк

Вот тогда он и решил к ней подмазаться. На утро, когда исчезли дети Хармонов, у Роба имелось железное алиби. Он был в классе с шестью другими студентами. Но прокурор пообещал, что, если найдет хоть одно доказательство, которое поможет обвинить Роба в соучастии, он сделает это с превеликим удовольствием. Роб нанял адвоката. Не на шутку перетрусив, он не хотел, чтобы окружной прокурор копался в его биографии и разузнал о том, что его имя всплывало в Куперстауне, на судебном процессе по установлению отцовства. Адвокат предложил ему занять следующую позицию: он, Роб Леглер, — уважаемый студент выдающегося профессора, жаждал оказать ему услугу, старался избегать его жены, но она преследовала его. Он не принимал всерьез ее слова о том, что детей задушат. На самом деле он и сам подумывал, что она просто нервная и больная — как и предупреждал профессор. Но в суде все вышло не так.

— Вас влекло к этой молодой женщине? — вкрадчиво спросил прокурор.

Роб взглянул на Нэнси. Она сидела на скамье подсудимых рядом со своим адвокатом и смотрела на него пустыми невидящими глазами.

— Я об этом не думал, сэр, — ответил он. — Для меня миссис Хармон — жена учителя, которым я восхищался. Я просто хотел починить обогреватель и вернуться к себе. Мне надо было написать доклад, к тому же больная женщина с двумя детьми — просто не мое. — Именно на это уточнение, на эту треклятую фразу прокурор и набросился. К концу своего выступления Роб уже обливался потом.

Да, он слышал, что жена профессора — красотка… Нет, обычно он не предлагал свою помощь… да, ему было интересно взглянуть на нее… да, он пытался ухаживать за ней…

— Но на этом все и закончилось! — закричал Роб с места дачи показаний. — В колледже две тысячи студентов, мне не нужны проблемы! — Потом он признал, что сказал Нэнси, будто она завела его и он не прочь с ней переспать.

Прокурор смерил его презрительным взглядом и зачитал справку, как Роба избил разъяренный муж — в Куперстауне, когда его имя всплыло в судебном разбирательстве по установлению отцовства.

Окружной прокурор продолжал:

— Этот донжуан не был простым добровольцем. Он отправился в этот дом, чтобы оценить достоинства прекрасной молодой женщины, о которой рассказывали дружки. Он из кожи вон лез, чтобы ее очаровать. И это ему удалось. Даже в самых смелых мечтах он не мог представить, что все так получится. Дамы и господа присяжные, я не намекаю, что Роб Леглер участвовал в убийстве детей. По крайней мере, в юридическом смысле. Но я убежден, что морально, перед Богом, он виновен. Он намекнул этой доверчивой, неблагодарной молодой женщине, что он — а я использую его же слова — «переспал бы с ней», будь она свободна, и она выбрала свободу, которая противоречит основным инстинктам человека. Она убила своих детей, чтобы они ей не мешали.

После того как Нэнси Хармон приговорили к смерти в газовой камере, профессор Хармон покончил жизнь самоубийством. Он приехал на машине к тому же пляжу, где нашли труп одного из детей, и оставил ее у берега. На руле нашли записку, в которой говорилось, что во всем виноват только он. Он должен был понять, как больна его жена, и забрать у нее детей. Он несет ответственность за их смерти и ее действия. «Я играл в бога, — писал он. — Я любил ее так сильно, что искренне думал, будто смогу ее исцелить. Я думал, что воспитание детей отвлечет ее от смерти матери. Я думал, что любовь и забота вылечат ее, но ошибся, я затеял дело, которое оказалось мне не по силам. Прости меня, Нэнси».

Когда приговор аннулировали, в зале суда не раздался гул одобрения. Это случилось потому, что в баре подслушали, как две женщины-присяжные обсуждают процесс и утверждают, что Нэнси виновна. Но к тому времени, как назначили новый суд, Роб Леглер окончил колледж, был призван в армию, получил приказ во Вьетнам и сбежал. Без него окружной прокурор лишился доказательств и был вынужден отпустить Нэнси — но поклялся, что снова привлечет ее к суду в тот день, как сцапает Роба.

Живя в Канаде, Роб часто думал об этом суде. Что-то не нравилось ему во всей этой ситуации. Он не считал Нэнси Хармон убийцей. В суде она казалась легкой мишенью. Даже Хармон ей не помог — сломался на месте дачи показаний, хотя должен был разглагольствовать о том, какая она хорошая мать.

В Канаде Роб стал чем-то вроде знаменитости среди дезертиров, с которыми он общался и которым рассказал о процессе. Они спрашивали о Нэнси, и Роб поведал им, какая она была красотка… даже намекнул, что и ему кое-что перепало. Показал им газетные вырезки суда и фотографии Нэнси.

Еще он сказал, что у нее водятся денежки, — на суде выяснилось, что семья оставила ей больше ста пятидесяти тысяч. Вот он и подумал, что, если бы удалось ее найти, он бы занял у нее немного бабок и сбежал в Аргентину.

Наконец ему представилась такая возможность. Один из его приятелей, Джим Эллис, который знал о его участии в деле Хармон, тайком отправился навестить мать, у которой была последняя стадия рака. Мать жила в Бостоне, но, так как ФБР следило за домом в надежде подцепить Джима, она встретилась с ним на Кейп-Коде, в коттедже на озере Маушоп. Вернувшись в Канаду, Джим лопался от новостей. Он спросил Роба, что ему перепадет, если он скажет, где найти Нэнси Хармон.

Роб был настроен скептически, пока не увидел фотографию Нэнси, которую Джимми умудрился сделать на пляже. Ее нельзя было не узнать. Джим даже навел справки и выяснил, что ее муж — довольно удачливый предприниматель. Они заключили сделку. Роб увидится с Нэнси. Скажет ей, что, если она даст ему пятьдесят тысяч долларов, он сбежит в Аргентину и ей больше не придется беспокоиться о том, что он будет свидетельствовать против нее. Роб рассчитывал, что она пойдет на это — особенно теперь, когда она второй раз вышла замуж и родила детей. Не такая уж и дорогая плата за уверенность, что ее снова не притащат в Калифорнию и не станут судить.

Джим потребовал двадцать пять процентов. Пока Роб встречается с Нэнси, он раздобудет липовые канадские паспорта, документы и билеты в Аргентину. За определенную цену можно купить даже это.

Они тщательно все распланировали. Роб ухитрился арендовать машину у американца, который учился в Канаде, сбрил бороду и обрезал волосы. Джим предупредил его, что, если выглядишь как хиппи, каждый проклятый коп в этих паршивых городишках Новой Англии так и норовит проверить тебя радаром.

Роб решил ехать прямиком из Галифакса. Чем меньше времени он проведет в Штатах, тем меньше шансов, что его подцепят. Свое прибытие на Кейп он наметил на раннее утро. Джим выяснил, что муж Нэнси всегда открывает офис в половине десятого, значит, около ее дома Робу надо очутиться в районе десяти. Джим нарисовал карту улицы, включая подъездную дорожку через лес. Там можно спрятать машину.

Не успел Роб добраться до Кейпа, как у него кончился бензин. Вот почему он съехал в Хайаннис, чтобы заправиться. Джим сказал ему, что там всегда уйма туристов и его вряд ли заметят. Всю дорогу Роб нервничал и никак не мог решить, стоит ли предлагать сделку Нэнси и ее мужу. Тот ведь все равно заметит, что пропала кругленькая сумма. Но что, если этот тип вызовет полицию? Роба обвинят в дезертирстве и шантаже. Нет, лучше поговорить только с Нэнси. Она ведь еще не забыла, каково это — сидеть на скамье подсудимых.