Возвращение танцмейстера - Хеннинг Манкелль

Дальше дело не шло. Убийство Молина было загадкой. Какие-то разрозненные нити, бывшие у него в руках, вели в пустоту. Он пошел к машине. Ветер усилился. Когда он открывал дверцу, ему почудилось, что кто-то за ним наблюдает. Он быстро оглянулся. В лесу никого не было. Собачий загон пуст. Рваная пленка хлопала на ветру. Он сел в машину и тронулся в путь с мыслью, что никогда сюда не вернется.

Он поставил машину у Гражданского дома, вошел в подъезд и сразу поймал на себе пристальный медвежий взгляд. В дверях полицейского отделения он столкнулся с Эриком Юханссоном.

– Собрался выпить кофе с библиотекарями, – сказал он, – но это может подождать. У меня для тебя есть новости.

Они зашли в кабинет. Стефан сел на посетительский стул. На стене висела маска черта – по-видимому, Эрик решил немного оживить унылую обстановку кабинета.

– Купил как-то в Новом Орлеане, – сказал Эрик. – Я был под градусом и, по-моему, здорово переплатил. Пусть висит – как напоминание обо всех злых силах, не дающих полиции спокойно жить.

– А ты здесь один сегодня? – спросил Стефан.

– Ага, – весело сказал Эрик. – Нас вообще-то должно быть четверо или даже пятеро. Но кто болеет, кто-то на курсах, у кого-то ребенок родился. Так что я один. Замену найти – безнадежно.

– И как идут дела?

– Да никак не идут. Но по крайней мере, если кто позвонит среди дня, услышит человеческий голос, а не автоответчик.

– Но ведь Эльза Берггрен позвонила вечером, а не днем?

– Есть еще один номер, для экстренных случаев. Многие в городе его знают, – сказал Эрик Юханссон.

– В городе?

– Я называю Свег городом. Он тогда кажется больше.

Зазвонил телефон. Стефан посмотрел на маску. Интересно, что за новости хочет сообщить ему Юханссон. Пока, насколько он понял, разговор шел о брошенной кем-то на дороге шине от трактора. Эрик Юханссон, по-видимому, обладал большим запасом терпения. Наконец он положил трубку.

– Эльза Берггрен звонила утром, – сказал он. – Я пытался найти тебя в гостинице.

– И что она хотела?

– Пригласить тебя на кофе.

– Странно.

– А то, что ты наблюдаешь за ее домом, не странно?

Эрик Юханссон поднялся со стула.

– Она сейчас дома, – сказал он. – Езжай прямо туда – потом ей надо куда-то уходить. А потом приезжай – расскажешь, что интересного она поведала. Но только до обеда – потом мне надо в Фюнесдален. У меня там есть дело, но главное, мы с приятелями играем там в покер.

Эрик Юханссон пошел пить свой кофе. Стефан опять остановился около медведя.

Потом он поехал в Ульвчеллу и поставил машину у белого дома. Разворачиваясь, он краем глаза заметил Бьорна Вигрена – тот стоял на улице в надежде залучить кого-нибудь попить с ним кофе.

Он не успел позвонить, как она уже открыла дверь. Стефан точно не знал, что он ожидал увидеть – но как бы то ни было, стоявшая перед ним хорошо одетая пожилая дама никак не соответствовала его ожиданиям. У нее были длинные черные волосы – крашеные, как он заметил – и сильно накрашенные глаза.

– Я решила, что лучше вам зайти, чем торчать под окнами, – сказала она.

Стефан вошел в прихожую. Он уже достиг большего успеха, чем Бьорн Вигрен за сорок лет. Она проводила его в гостиную. Окна выходили на задний двор и в сад. Вдали виднелись верхушки леса.

Обстановка была очень дорогой. В отличие от дома Бьорна Вигрена, грудастых цыганок здесь не было – на стенах висели написанные маслом картины, и Стефан подумал, что у нее хороший вкус. Она извинилась и исчезла в кухне. Он расположился на диване.

Потом резко поднялся. На книжной полке стояло несколько фотографий в рамках. Одна из них запечатлела двух девочек на садовой скамейке. Снимок был сделан явно несколько десятков лет тому назад. На заднем плане стоял дом, а перед домом был щит с надписью. Стефан попытался различить, что там написано. Прочитать ему не удалось – слишком размытой была надпись, понятно только, что не по-шведски. Звякнул поднос, и Стефан проворно сел на место. Эльза быстро накрыла стол.

– Стоит чужой человек и глазеет на мой дом, – сказала она. – Конечно, я удивилась. И даже испугалась. После смерти Герберта трудно сохранять равновесие.

– Я могу объяснить, почему я там стоял, – сказал он. – Мы много лет работали с Гербертом. Я тоже полицейский.

– Эрик говорил.

– Я на больничном, и у меня есть свободное время. Приехал сюда и по чистой случайности разговорился с Хансом Марклундом, маклером в Крукуме. Он и рассказал, что это вы покупали дом для Герберта.

– Он меня попросил. Позвонил перед тем, как уйти на пенсию, и просил помочь.

– Так вы были знакомы?

Она холодно посмотрела на него:

– А иначе с какой стати он бы меня тогда просил?

– Я пытаюсь понять, кем он был. Я вдруг осознал, что совершенно не знал человека, с которым работал.

– В каком смысле?

– Во многих смыслах.

Она поднялась и поправила штору на окне.

– Я была хорошо знакома с его первой женой, – сказала она. – Мы учились вместе. Через нее я и познакомилась с Гербертом. Это было, когда он еще жил в Стокгольме. Когда они разошлись, я потеряла с ней контакт. Но не с Гербертом.

Она вновь села на стул.

– Как видите, ничего загадочного. А теперь он погиб, и я его оплакиваю.

– А вы знаете, что здесь его дочь – Вероника?

Она покачала головой:

– Не знала. Но я не рассчитываю, что она ко мне зайдет. Я хорошо знала Герберта, но не его детей.

– Он переехал сюда из-за вас?

Она подняла бровь:

– Мне кажется, это касается только его и меня. Теперь, правда, только меня.

– Конечно, – сказал Стефан.

Он допил кофе. Он почему-то чувствовал, что Эльза Берггрен что-то скрывает. История о первой жене была вполне правдоподобной, но он чувствовал, что что-то тут не так. И это ему предстояло выяснить.

Он отодвинул синюю с золотым кантом чашку.

– Как вы думаете, кто мог его убить?

– Даже не представляю. А как по-вашему?

Стефан покачал головой.

– Пожилой человек, хотел только одного – пожить в покое. Кому он мог помешать?

Стефан посмотрел на свои руки.

– Кому-то помешал, – сказал он осторожно.

У него оставался только один вопрос.

– Мне кажется странным, что вы не разговаривали с полицией в Эстерсунде. С ребятами, что ведут следствие.