Меня зовут Бёрди - Франко Маннара

Девочка из молодых да ранняя, с начала вечера ни от чего не отказывалась, мешая все это с алкоголем. Ли Вей особо не беспокоится, в крайнем случае она заставит ее проблеваться, прежде чем отвезти домой.

Загасив косяк о камень, Ли Вей вдруг видит, как разом побледнела ее сестренка. Хуа пытается встать, но сильнейшая дрожь сотрясает все ее тело, испуганные глаза вопросительно смотрят на кузину. Охваченная паникой, она хватается за горло, задыхается, стучит зубами. Ли Вей обнимает ее, успокаивая, и чувствует, как содрогания мало-помалу слабеют, сменяясь всхлипами, а потом тело вдруг тяжелеет – она потеряла сознание.

Этого не может случиться. Только не сегодня. Ли Вей уже видит, как набрасываются на нее родители, дядя, тетя, брат – она, она во всем виновата. Она тоже плачет, не решаясь позвонить в двери богатых вилл в переулке. В панике набирает службу спасения, бормочет приблизительный адрес, приезжайте скорее, кузина упала и не двигается. Перевернув ее на спину, она тащит безжизненное тело вниз, к улице, «скорая» вот-вот будет. Когда подъезжает машина, Хуа уже не дышит.

* * *

Максим и Рашид склеили друг друга в пару взглядов, в пару секунд. Максим падок до шпаны такого сорта – араб, мужское так и прет, стрижка футболиста, толстовка Ünkut, много их приезжает втихаря из пригородов, чтобы пережить ночью то, чего не могут позволить себе днем в своем квартале. Такие встречи стали фирменным блюдом в «Бад-дад-кафе» на улице Ломбар. Максим приметил его сразу, еще в дверях, когда разговаривал с блондинчиком, который продает клиентам колеса всех цветов и на любой вкус. Он выбрал голубую таблетку, под цвет глаз, проглотил ее, запив джин-тоником, и направился к вновь прибывшему. Звучащий из колонок на полную громкость софт-рок разговора не облегчает. Но это и не волнует Максима в настоящий момент, треп можно отложить на потом, там будет видно.

Обменявшись парой слов между волнами басов и грохотом ударной установки, они идут в заднюю комнату. Здесь темно, черный неоновый свет полосами ложится на потолок. Пуфы и диваны расставлены так, чтобы коллективное пространство чередовалось с интимным. На них уже лежит десяток сплетенных тел, кто парами, кто группами. Они выбирают клубное кресло в углу, чуть в стороне от всех. Прелюдия коротка и насыщенна. Максим спускает штаны гадкого мальчика и начинает ласкать его член, смочив слюной два пальца, сует их между ног, которые тотчас раздвигаются, и медленно проникает в задний проход. Дыхание становится чаще. Он наклоняется и берет твердый, покрасневший пенис в рот. Рашид гладит темные волосы мужчины, стоящего на коленях между его ляжек, он балдеет от этих обшаривающих его губ. Голова незнакомца движется все быстрее. Он чувствует, что вот-вот кончит, уже…

Взад-вперед, взад-вперед, и вдруг – стоп. Он ждет, мужчина больше не шевелится. Он берет его за плечи, тот заваливается на бок. Рашид сразу понимает, что он мертв. Он спокойно встает, натягивает штаны и, низко нагнув голову, направляется к выходу. Не хватало только, чтобы его застали здесь.

На этот раз пропустить информацию мимо ушей уже невозможно. С утра понедельника она разошлась повсюду, у всех на устах, красовалась большими буквами в газетных киосках, в заголовках ежедневных изданий, заполонила телевидение, радио и интернет, рассыпалась, как дорожка порошка, по всей стране. К вечеру вторника число предполагаемых жертв достигло восемнадцати, часть из них в Марселе и Лилле. Бедствие вышло за пределы Парижа, но ограничивается пока большими городами.

Первые фотографии таблеток уже появились в блогах. Одна из них станет печально знаменитой. На ней девушка от силы лет двадцати, сияющая улыбкой, с бокалом шампанского в руке на чьем-то дне рождения. Сандра. Она выглядит такой счастливой в элегантном маленьком черном платье. Машет камере. Снимок размещен в Твиттере в воскресенье в 0.45. Отчетливо виден маленький голубой шарик, который она гордо показывает, зажав в зубах. Она умерла в понедельник вечером, упав лицом в тарелку с супом посреди семейного ужина.

Секкальди попросил Ибанеза связаться с наркоотделом. Дело у него пока не забрали, но самой популярной на данный момент версией у разных бригад является летальный исход в результате употребления смертельно токсичных наркотических средств.

Наркоотдел взял на себя работу с максимальным количеством мелких дилеров, чтобы как можно быстрее установить, что это за препарат и по какой цепочке он пришел в страну. Говорят о Косово, Украине, Албании. От Ванва до Ла-Курнёва забирают в участки всех, у кого есть хотя бы намек на наркоторговлю в полицейском досье, допросы следуют непрерывно один за другим. Опубликовано обращение к свидетелям – анонимность гарантируется – с целью опросить лиц, выживших после приема препарата. Пока никто не откликнулся.

С первых жертв месяц назад списки Ибанеза растут на глазах, бум пришелся на последний уик-энд. Ему приходится полностью пересмотреть свою картографию смертей. Локализованный сперва лишь в нескольких парижских округах, феномен распространился за субботу и воскресенье по всей столице и вышел за ее пределы по маршрутам крупных автомагистралей. Если его не пресечь как можно скорее, он в несколько недель охватит периферию и ситуация совершенно выйдет из-под контроля.

Ибанез сортирует досье жертв, откладывая в сторону случаи, не допускающие по критериям /возраст/передвижения/социальное поведение/ возможности приема такого рода препаратов.

Пока он отложил только два досье. Лагарда, умершего в своем кресле, и канадца Бланш-Терра, найденного в кабине секс-шопа на Пигаль, – отчет о его вскрытии до сих пор не пришел. Он звонит инспектору Трюдо из монреальской полиции, которому поручено это дело, и с нажимом объясняет, что время не терпит. Слух о голубой таблетке в выходные пересек Атлантику, и канадец невразумительно извиняется за проволочку, ссылаясь на завал работы, но обещает постараться. Если будет хоть какая-то зацепка, он сразу об этом узнает.

Сказав себе, что заокеанские лаборатории наверняка располагают такими возможностями, каких у него никогда не будет, Ибанез соглашается подождать еще несколько дней при условии, что его команда сделает подробные токсикологические анализы. Ему нужна любая новая информация, сколько можно подбирать остывших мальчишек и девчонок в луже собственной блевотины. Трюдо отлично понимает, о чем речь, ему тоже знакомо это чувство бессилия, когда почти дети мрут как мухи. В восьмидесятых он пережил волну ангельской пыли и крэка и видел ошеломляющее количество изувеченных трупов молодых ребят под небоскребами, убежденных, что умеют летать, и девушек, даже несовершеннолетних, найденных через неделю после передозировки в подвале с новорожденным на руках, умершим от голода. Галерея ужасов, без которой он вполне мог бы обойтись. Другие времена, другая дурь, но результат тот же – черный пластиковый мешок на молнии. Канадец желает французу удачи, зная, что она ему понадобится.

Когда Ибанез зашел к Феликсу Жоссу с фотографиями группы слова, хозяин книжного магазина с уверенностью опознал Рейнальда как человека, которого видел в ресторане с экс-сожителем. Инспектор берет досье Лагарда, скрепкой прикрепляет фотографии и перечитывает список вопросов на обратной стороне папки: