Жена по принуждению - Алиса Ковалевская

прямо сейчас заявиться в офис к её отцу и поинтересоваться у него, почему его ребёнок сидит дома и никуда не ходит в возрасте, когда это так нужно?! Почему он запер дочь в доме?!

– Почему? – спросила, взяв девочку за руку. – Из-за того, что ты болеешь?

– Не знаю… – её хрупкие плечики дёрнулись. – Он никогда ничего не разрешает после того, как нас с мамой украли.

– Вас с мамой украли? – я нахмурилась. – Как украли?

– Просто… – она замялась. Высвободила руку и замкнулась в себе. Я сразу почувствовала её нежелание говорить об этом.

– Кто вас украл, Майя? – попробовала всё-таки продолжить.

Майя сделала вид, что увлечена очередным выступлением, хотя услышать она меня, само собой, услышала.

Может быть, она что-то перепутала или придумала? Нет… Не было похоже, что это так. В детской психологии я понимала ещё меньше, чем в фигурном катании, но что-то говорило мне, что, если бы она себе нафантазировала, сейчас бы с радостью увлекла меня россказнями со всеми подробностями.

– Сегодня мы пойдём на каток, – я поднялась на ноги и, снова подойдя к ней, положила руку на плечико. – Папа разрешит.

Она задрала голову. Долго и совершенно по-взрослому смотрела на меня.

– Ты обещаешь?

– Обещаю.

– Я сказал, что ты можешь выбрать, куда мы пойдём, а не что можешь тащить куда-то мою дочь! – гаркнул Яков, наградив меня уничтожающим взглядом.

– То есть у меня может быть праздник, у тебя может быть праздник, – я без приглашения зашла за ним в кабинет и сама закрыла дверь, – а у неё нет?!

– У неё хватает праздников, – он свирепел всё сильнее. – У моей дочери есть всё, что нужно, Мирослава! Абсолютно всё!

– А вот тут ты ошибаешься, – выговорила, подходя. – И сильно ошибаешься, Серебряков!

Ругались мы, как ни разу не ругались до этого. Стоило Якову вернуться домой, я сказала, что вечер хочу провести на катке. Но не только с ним, но и с его дочерью. И тут началось… Уже знакомое мне категоричное «нет» я послала к чёртовой матери вместе с его взглядами и им самим. На этот раз уступать я не собиралась. Пусть засунет своё «нет» себе туда, где ему и место. Достаточно было вспомнить вспыхнувшие радостью глаза маленькой девочки, когда я пообещала ей, что она встанет на коньки, всё перестало быть важным. Только решимость исполнить обещание и уверенность в том, что я сделаю это.

– Что у неё есть?! – подходя к нему. – Что?! Куча игрушек, которые ей не нужны? Все эти качели и горки?! Что, Серебряков?!

Он мрачно молчал. Тяжело смотрел на меня и молчал.

– Думаешь, ей это нужно?!

– А ты знаешь, что ей нужно?! – рявкнул. Только… я вдруг уловила его бессилие. Почувствовала слабость – всего на миг.

– Знаю, – встала рядом и заставила себя немного успокоиться. – Яков…

– Да чёрт возьми! – он смерил меня взглядом. Сжал плечо. – Зачем ты лезешь не в своё дело, Мира?!

– Не в своё? – вскинула голову. – Знаешь, что? Это дело стало моим, когда ты силком затащил меня в ЗАГС и заставил выйти за тебя, Серебряков. Так что не нужно говорить мне сейчас, что это не моё дело. Сегодня вечером мы втроём пойдём на каток, – твёрдо в глаза. – Мы пойдём на этот каток, возьмём коньки и будем кататься, понял меня?! – процедила. – Чего ты боишься? – уже тише. – Что твою дочь снова похитят?

Сказала это и замолчала, глядя на него. Прозвучавшие вслух собственные слова напугали меня. По скулам Якова заходили желваки, глаза мгновенно превратились в чёрные угли.

– Значит, это правда, – констатировала я. – Расскажи мне, Яков.

Он ничего не сказал. Отпустил меня и отвернулся. Я продолжала стоять на месте, не сводя с него взгляда. В каждом движении сквозило напряжение, хотя он вроде бы оставался спокойным.

– Яков…

– Скажи горничной, что Майя должна быть готова к пяти, – выговорил он жёстко. – И будь готова сама.

– Расскажи мне, – уже требовательно, с напором.

– К пяти, – резанул взглядом. – А сейчас убирайся отсюда. Я могу передумать.

Глава 25

Мирослава

– У тебя получается даже лучше, чем у нас с твоим папой, – смеясь, я придержала Майю.

Только что она чуть не плюхнулась на пятую точку, но от похвалы буквально просияла.

– Я ещё вот так могу, смотри, пап! – крикнула она, пытаясь продемонстрировать отцу нечто схожее с катанием. Так старательно, что от усердия чуть ли не пыхтела, хотя получалось у неё всё равно неуклюже.

– Мда, – выговорил Яков, когда она оказалась на расстоянии, с которого точно не могла его услышать, – да у неё талант, – от его тона так и веяло сарказмом.

– А, по-моему, для шестилетнего ребёнка, который никогда не стоял на коньках, она справляется очень хорошо, – заметила я, не сводя с Майи глаз. – Тебе нужно быть не таким критичным, Яков. Она твоя дочь, а не подчинённая.

– Это я и без тебя знаю, – ответил он резко.

– А ощущение, что не знаешь, – выговорила и, не собираясь продолжать, поехала вслед за Майей.

На катке мы были около часа, и за это время она смогла научиться стоять на коньках без посторонней помощи – наотрез отказалась от неё. Несколько раз упала, но даже вида не подала, что что-то не так. Вставала и начинала заново, а когда Яков пытался остановить её, только и говорила, что она сама.

На катке было немноголюдно. Поначалу Серебряков хотел дать распоряжение, чтобы всех и подавно выставили вон, однако я убедила его, что не нужно. Четырёх охранников было достаточно, чтобы обезопасить нас от трёх семейных пар и нескольких младшеклассников, катающихся неподалёку.

Среди всех детей Майя была самой хорошенькой: белокурая, голубоглазая, в дутой серебристой жилетке и кашемировой водолазке, она походила на принцессу. Но при всей её внешности характер давал знать о себе, и тут, на катке, это было особенно заметно.

– Я не знаю, – вздохнула она, отвечая что-то другой девочке примерно одного с ней возраста.