Ночь волшебства - Даниэла Стил

Шанталь дождалась, когда ее дочь придет с работы. Шарлотта обрадовалась приезду матери. Всю вторую половину дня она провела на важной встрече и теперь, за бокалом легкого красного вина, рассказала, что ее должны повысить и поднять зарплату. Ее мечтой было стать когда-нибудь директором банка. Она была самой амбициозной из детей Шанталь и посвящала работе бо́льшую часть своего времени.

Вечером они приготовили ужин на кухне, и, когда ели его, Шарлотта сообщила, что у нее есть приятная новость. Странным образом внешне она очень походила на мать – те же большие голубые глаза и густые светлые волосы, – однако их энергетика была прямо противоположной.

– Так что это за новость? – спросила Шанталь, глядя с улыбкой на дочь и радуясь оттого, что она здесь, рядом с ней.

– Я помолвлена.

Сердце Шанталь екнуло, когда Шарлотта произнесла эти слова. С одной стороны, она была счастлива за дочь, но с другой – знала, что если Шарлотта создаст семью в Гонконге, то уже никогда не вернется во Францию.

– Он британец, из Лондона, но живет здесь дольше, чем я, – продолжала тем временем дочь. – Он банкир, занимается инвестициями в конкурирующей фирме. – Она улыбнулась матери. – Ему тридцать четыре, окончил Итон и Оксфорд. Его зовут Руперт Макдоналд, и мы намерены пожениться здесь в мае.

Исчерпывающая информация, которую она посчитала возможным сообщить матери, а та уже могла представить жениха, британца до кончиков ногтей.

– Разумеется, ты должна присутствовать на свадьбе, хотя мы хотим сделать ее как можно более скромной. Здесь традиционны многолюдные свадьбы, но мы думаем пригласить не более сотни человек. Мне надо найти соответствующее платье. Мы планируем устроить прием в Гонконгском клубе. Руперт сделал мне предложение две недели назад, но я не хотела говорить тебе, пока ты не приедешь.

Шарлотта вытянула руку, демонстрируя матери прекрасное кольцо с сапфиром, окаймленное мелкими бриллиантами, которое не стыдно было бы надеть и члену британской королевской фамилии. Оно чудесно подходило Шарлотте, и Шанталь восхитилась подарком Руперта. На руке дочери оно выглядело великолепно.

– И какие у вас дальнейшие планы? Останетесь здесь или все-таки вернетесь на его родину, в Англию?

По крайней мере так они были бы ближе к ней, если обзаведутся детьми: Гонконг расположен слишком далеко, – но Шарлотта покачала головой:

– Нам нравится здесь. Никто из нас не может представить себе возвращение в Европу. Я была бы не против пожить в Шанхае, но мы рады остаться в Гонконге, особенно если я получу повышение, как было обещано, а Руперт станет партнером в своей фирме.

Таким образом, они не хотели покидать этот регион.

– Когда я встречусь с ним? – вздохнув, спросила Шанталь.

– Завтра вечером. Он приглашает нас с тобой на ужин в ресторан «Каприс» гостиницы «Четыре сезона».

Шанталь знала, что это один из самых шикарных ресторанов в Гонконге.

– Он хочет снять там номер, чтобы провести нашу первую брачную ночь, – добавила Шарлотта, а затем улыбнулась и посмотрела на мать куда нежнее, чем Шанталь приходилось когда-либо видеть. – Я правда люблю его, мама. Он так добр со мной.

Шанталь тоже улыбнулась и обняла ее.

– Так оно и должно быть. И я очень рада за тебя.

Тем вечером она рано легла спать, но перед сном позвонила из своей комнаты Ксавье и рассказала о помолвке и грядущей свадьбе. Она знала, что должна прийти на свадьбу с ним вместе, если они не расстанутся к этому моменту. До свадьбы в мае еще оставалось время, предстояло прожить едва ли не год. А в течение года многое могло произойти. Шанталь предпочитала считать цыплят исключительно по осени. Они поболтали немного, а потом она крепко уснула.

Шарлотта уже ушла на работу, когда Шанталь проснулась на следующее утро. Она побывала в гонконгском Музее изящных искусств, а потом отправилась купить что-нибудь в знаменитый торговый центр. Он был полон тех же самых товаров, которые она знавала по Европе. Знакомые бренды – «Прада», «Гуччи», «Берберри», «Эрмес», «Шанель». Там были улицы, сплошь состоящие из ювелирных магазинов, и маленькие лавочки, специализировавшиеся на продаже копий дизайнерских изделий по договорным ценам, которые приводили в восторг гостей Гонконга, желавших заключить выгодную сделку.

Одним из самых любимых мест Шанталь был Ночной рынок на Тампль-стрит, который был открыт до четырех часов утра. Во всех смыслах Гонконг оставался Меккой покупателей со всего мира. Шанталь пала жертвой шопинга во время первого посещения Гонконга, но быстро освоилась, уже не приходила в щенячий восторг, но просто наслаждалась этим местом. Когда же день стал клониться к вечеру, она отправилась обратно в апартаменты своей дочери. Было по-прежнему очень жарко – как это всегда бывает в августе.

Они встретились с Рупертом в ресторане в восемь часов вечера. Шарлотта пришла домой в семь, а Шанталь уже была одета в простое черное шелковое платье, которое заставляло ее чувствовать себя бабушкой. Однако она знала, что именно этого ее дочь и ждет от нее, и не хотела смущать ее будущего мужа. Руперт же оказался настолько классическим британцем, что Шанталь едва удержалась от смеха, увидев его. Высший класс, консервативный, чванливый, выглядящий старше своих лет, невероятно чопорный – словом, воплощение британского банкира. Она была разочарована тем, что Шарлотта будет жить с человеком без капли легкомыслия и живого воображения, но Шарлотта сияла от счастья и смотрела на него с обожанием. Для ее дочери он был идеалом. Шанталь представляла, как можно прожить всю жизнь с таким человеком, но он явно был воплощенной мечтой Шарлотты и являл для нее образ прекрасного принца, пусть даже его юмор был настолько высокопарным и банальным, что слушать его шутки было тошно. Шанталь испытала громадное облегчение, когда ужин подошел к концу. Позже, уже дома, Шарлотта в одной ночной рубашке пришла в комнату матери.

– Разве он не чудо, мама? – спросила она с сиянием во взоре.

– Он безупречен, – кивнула Шанталь.

Она хотела, чтобы дочь была счастлива, что бы это для той ни означало, поэтому решила не говорить, что думает о ее женихе на самом деле.

Дочь еще с полчаса всячески превозносила Руперта, а потом отправилась в кровать, и лишь тогда Шанталь позвонила Ксавье и честно описала проведенный вечер, рассказав о том, каким чванливым оказался ее будущий зять, совершенно сухим и лишенным юмора.

– В нем нет даже намека на простые человеческие чувства, – со вздохом произнесла она, отвечая на вопрос Ксавье.

– И ты честно рассказала дочери, что о нем думаешь?

– Разумеется, нет, – прошептала она в микрофон мобильника. – Он не грабитель банков, не наркоман, не сидел в тюрьме, не нападает на прохожих, не имеет десятка незаконных отпрысков, не педофил. Из-за чего мне протестовать? Из-за того, что он унылый зануда или слишком консервативен? Но это именно то, что она ищет в своем муже, и какое я имею право распространять свою систему ценностей и мечтаний на нее? У каждой женщины свое представление о том, каким должен быть идеальный мужчина. Не я собираюсь за него замуж, а она. У него нет никаких отрицательных качеств. Он просто очень скучен, человек не моего типа. Но ведь и Шарлотта нисколько не похожа на меня.