Самый главный приз - Вадим Панов

– Зачем ты все это делаешь?

– Я тебя ненавижу! – прорычал Кристиан.

– За что? – кротко осведомился мастер войны.

– Ты еще спрашиваешь?

– Мне интересно.

– Ненавижу за то, что ты враг. И буду ненавидеть всегда!

– Не всегда, – покачал головой Гуго.

– Пусть не всегда, но до самой смерти.

– Ошибаешься.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился ла Скар.

– Если ты действительно меня ненавидишь, то сейчас должен сосредоточиться на этом чувстве, – очень серьезно произнес де Лаэрт. – Потому что больше ты его не испытаешь.

– Ты меня убьешь?

– Ты станешь моим последователем.

– И не надейся!

– Я ни на что не надеюсь, я знаю. – Ярга вздохнул. – Ты будешь не первым и не последним из тех, кто становится моим верным подданным, выслушав «Слово». Жаль только, что его нельзя произнести с трибуны, сразу для тысяч слушателей… – Первый князь улыбнулся. – Или для миллиона…

И возложил руку на лоб беснующегося чуда.

– Отпусти меня! – заорал Кристиан. – Ты слышишь? Отпусти!

– Эр’де куак разро… – отчетливо произнес Ярга, глядя пленнику в глаза. – Ирбо х’хсе таукто…

– Я не слушаю, – прошептал себе ла Скар. – Я не слушаю, я ничего не слышу…

На его глазах выступили слезы.

– Аррмад’ело клоке стау…

– Я ненавижу! Я все равно тебя ненавижу и буду ненавидеть всегда! Я…

Командор войны ла Скар обмяк.

Три минуты, всего-навсего три минуты Ярга читал заклинание, сверля жертву тяжелым взглядом. Три минуты звучало «Слово князя», прожигая самость жертвы новыми правилами. Три минуты потребовалось величайшему колдуну планеты на то, чтобы обратить врага в лучшего друга.

Точнее…

Кристиан ла Скар открыл глаза и убежденно произнес:

– Я ваш раб, заурд.

– Вот и хорошо. – Ярга потер лоб, взял со столика нож, разрезал путы на правой руке рыцаря, вручил ему клинок, поднялся и повернулся к бывшему пленнику спиной. – Вот и хорошо…

Он очень устал.

– Вы уверены в правильности решения, заурд? – поинтересовался Кристиан, разрезая остальные веревки. – Смогу ли я теперь посещать Замок?

– Сможешь, – усмехнулся первый князь.

– Но ведь все посетители в обязательном порядке проходят осмотр ауры.

– Вопрос в том, кто проводит проверку… – Первый князь вздохнул. – С завтрашнего дня, если ты помнишь, начальником замкового караула становишься ты. Твою ауру буду проверять я…

– Гениально, – прошептал сообразивший, что к чему, ла Скар.

– И я скажу тебе, кого из подчиненных нужно будет поставить на проверку ауры.

– То есть среди них…

Но первый князь не дал ему закончить.

– Разумеется. – Ярга потрепал рыжего раба по щеке. – Ты не первый, Кристиан, и не последний.

И снова улыбнулся.

вилла «Розовая хризантема»

Япония, пригород Токио, 14 июля, четверг,

17:01 (время местное)

Никогда раньше в этот роскошный, утопающий в зелени особняк, расположенный совсем рядом с границей Большого Токио, не строили межконтинентальные порталы. В последнее время, с тех пор, как в Тайном Городе узнали о возрождении школы Китано, здесь, случалось, бывали маги – и челы, и нелюди, – но все они с уважением относились к принципам Школы и открывали порталы вдали от ее штаб-квартиры, одновременно служащей штаб-квартирой одному из крупнейших кланов якудзы.

Японцы старались соблюдать принципы, но жизнь часто вносит в происходящее нежелательные коррективы.

Узнав о смерти старого Утаморо, Сантьяга немедленно позвонил Тори, договорился о встрече, но сразу предупредил, что не располагает достаточным временем, чтобы добираться до «Розовой хризантемы» на перекладных, и в виде исключения получил право построить портал в одно из помещений виллы, наведя его на включенный телефон.

А выйдя из темного вихря магического перехода, увидел стоящего у дверей японца, облаченного в черный костюм, черную водолазку и черные туфли. И опирающегося на простенькую, совершенно не подходящую к дорогой одежде бамбуковую трость. Трости были отличительным символом клана Китано, их носили все высшие иерархи, однако далеко не у всех простенькие палочки обладали даром обращаться в меч.

– Рад вас видеть, Тори-сан. – Сантьяга чуть поклонился. – Жаль, что при столь печальных обстоятельствах.

Японец сдержанно кивнул, но промолчал.

– Позвольте выразить соболезнование по поводу смерти уважаемого Утаморо. Мы встречались всего два раза, но он произвел на меня самое благоприятное впечатление.

– Утаморо убили колдуны, – холодно произнес Тори.

– И еще хочу поздравить вас с обретением титула оябуна, – спокойно продолжил нав. – Уверен, что под вашим мудрым правлением школа Китано расцветет, как хризантема.

– Утаморо убили колдуны, – чуть холоднее повторил японец.

– У вас есть основания предполагать, что уважаемого оябуна устранили по приказу Темного Двора? – поднял брови Сантьяга.

– Нет, – после короткой паузы ответил японец.

– Благодарю. – Комиссар позволил себе едва заметную улыбку. – И я даю вам слово, Тори-сан, что никто из лидеров Великих Домов из тех, чье слово скрепляет договор со школой Китано, не причастен к смерти уважаемого Утаморо. Что же касается колдунов…

– Вы скажете, что это были посланцы Ярги?

– Именно.

– Но зачем Ярге плодить себе врагов? – с прежней холодностью поинтересовался японец, тяжело опираясь на трость. Странно, однако тоненькая бамбуковая палка не согнулась под его давлением. – Мы все понимаем, что школа Китано не собиралась принимать участие в вашей войне, и Ярге было выгодно не трогать нас… до тех пор, пока не уничтожит вас. Почему он напал?

– Вы мне скажите, Тори-сан, – неожиданно произнес Сантьяга.

– Что? – Японец изумленно посмотрел на нава.

– Все ваши резоны понятны и, скажу больше, очевидны, – спокойно объяснил свою позицию нав. – Но Ярга рискнул поссориться с вами, Тори-сан, а причину его решения можете знать только вы.

– Даю слово, что ни я, ни оябун Утаморо, ни кто-либо еще из иерархов школы Китано не вел переговоры с Яргой. А забегая вперед скажу: все знали, что следующим оябуном стану я…

– У вас есть конкурент?

– Был, – поколебавшись, ответил японец, глядя наву в глаза. – Но мы давным-давно выяснили отношения, и он не станет претендовать на титул.