Переиграть войну! В «котле» времени - Артем Рыбаков

— Предложение хорошее, надо только с командиром посоветоваться. Давай так сделаем: ты пока сползаешь к дороге — точки присмотришь, я вернусь к Ване и оттуда свяжусь с Фермером.

— Хорошо.

Когда Люк скрылся в листве, Бродяга медленно пошел к тому месту, где они оставили Казачину и фугасы.

«Да, староват я уже по буеракам ползать, — думал Александр, — „полтинник“ — это вам не „четвертак“, и даже не „сороковник“. Хорошо, что ребята молодые — все как на подбор: и с мозгами, и не дохлые, и сила воли имеется. А уж премудрость боевая на войне на раз впитывается. Если первый бой переживешь. Антошка, вон, пережил, так что одним „тертым калачом“ в нашей компании больше стало».

Невзирая на разницу в возрасте и остроте зрения, Бродяга увидел Казачину раньше, чем тот его. Присев за деревом, старый служака тихо шипяще присвистнул. Заметив, что Иван повернул голову в его сторону, Александр вышел из-за дерева.

— Вань, мне с командиром связаться надо, так что ты кругом поползай — посторожи.

— Конечно, сделаю. А Люк где?

— Пополз посмотреть, куда фугасы ставить будем. Там на шоссейке народу, как у «Черкизона» в субботу.

Когда Казачина скрылся в кустах, старый чекист нажал тангенту:

— Бродяга Фермеру, прием. — Через несколько секунд в наушнике раздалось:

— Фермер в канале, слушаю тебя.

— Командир, на тропинке от муравьев не продохнуть. Хотим начать укладку кирпича, как соловьи умолкнут. Как понял? — Привычка никогда не говорить в открытом канале прямым текстом въелась у Шуры-Два, что называется, в плоть и кровь.

— Понял тебя хорошо. А что, керосинка комнату плохо освещает?

— Плохо не плохо, а у нас впереди — электрификация всей страны.

— Тогда танцуй, как умеешь!

— А что, салокопы пришли?

— Нет, пока в песочнице.

— Роджер. Овер.

— Отбой.[27]

Когда двигатель завелся, к Антону подскочил сержант-пехотинец и, вскинув руку к пилотке, доложил:

— Товарищ старший лейтенант, группа к движению готова! — Я же краем глаза заметил, как встрепенулся в коляске настоящий лейтенант госбезопасности.

— Так, товарищ сержант, порядок движения следующий: вы с одним бойцом двигаетесь впереди, а мы с товарищем лейтенантом и еще кем-нибудь — на мотоцикле, чуть поотстав… И автомат держите вертикально вдоль тела — издалека не так заметно будет, что вы вооружены. Кстати, совсем забыл. Принесите мне каски убитых.

Сержант пошел за касками, а я был подвергнут пристальному рассматриванию со стороны энкавэдэшника. Потом он спросил:

— И каких же это войск вы старший лейтенант, «товарищ Василий»? — причем его голос явственно заключил мое имя в кавычки.

— А вы как думаете, коллега?

— Вопросы здесь задаю я!

«А вот это уже банальность неумная, товарищ лейтенант госбезопасности», — подумал я и продолжил:

— Чтобы задавать вопросы, надо на это право иметь… Вы сколько дней в сарае «отдыхали»? Два? Три?

Похоже, мой вопрос несколько смутил его.

— Так что пока не мешайте, тем более что у вас сильное сотрясение мозга. Это я вам как специалист говорю.

— Вы специалист по мозговым болезням?

— Нет, по головным болям…

Но нашу «веселую» пикировку пришлось прекратить, поскольку сержант принес каски немцев. Быстро надев шлем на голову, я отцепил притороченную сзади седла скатку мотоциклетного плаща и надел его на себя:

— А вы что же шлем не надеваете, лейтенант? — пришлось мне поторопить гэбэшника.

— А зачем он мне нужен?

— А затем, что если в радиусе километра от этого места есть вражеские наблюдатели, а они есть, я уверен, то эти самые наблюдатели должны увидеть трех немецких солдат на мотоцикле, конвоирующих русских пленных, а не толпу не пойми кого верхом на краденом транспорте. Понятно? — И, подозвав бойца с забинтованной шеей, велел ему садиться за мной.

Когда мы выехали из деревни, было уже четверть седьмого вечера. Проехав еще немного по дороге, я дал команду свернуть в лес.

«Интересно, где же мне Тотена искать?» — вертелась в голове мысль.

Когда до деревьев оставалось всего ничего, на опушке левее нас раздался выстрел из немецкого карабина, и пуля с визгом пролетела примерно в метре над моей головой.

«О, потеряшка нашелся!» — радостно подумал я, сваливаясь на всякий случай с мотоцикла.

Бойцы залегли, выставив стволы в направлении угрозы.

«Я вроде чуть дальше от деревни Тотена оставлял. Блин, а если это не он? Хотя немец с такого расстояния вряд ли промазал бы».

И, приподнявшись, я крикнул:

— Тотен!

Несколько мгновений тишины стоили мне немало нервных клеток. Наконец из леса донеслось:

— Я!

— Это ты наш танк подбил? — совершенно некстати вспомнился мне старый анекдот.

— Антон, да я это, я!

— Вставайте, товарищи, это свои, — констатировал я, поднимаясь с земли.

Окруженцы еще немного повалялись, затем, недоверчиво оглядываясь по сторонам, тоже встали.

— Алик, сиди там, мы сейчас подойдем! — крикнул я Тотену.

Спустя пару минут наша честная компания уже скрылась в кустах. Навстречу мне радостно бросился Алик.

— Спокойно, товарищ сержант госбезопасности! — сказал я, уворачиваясь от дружеских объятий.

— Тоша, ты что? — удивился Тотен.

— Товарищ сержант, какой вам был дан приказ? — грозно спросил я.

Алик виновато посмотрел на меня:

— Дать сигнал выстрелом и отойти в глубь леса не меньше чем на сто метров…

— Почему не выполнил?

— Так там же немцы были…

— А если бы их взвод был и они решили бы посмотреть, что там за стрелок такой храбрый завелся?

— Я бы оторвался от них… — Правда, уверенности я в его голосе не услышал.

— Ладно, сейчас не время. Но на базе жди воспитательной беседы от командира.