Анкор. Последний принц Атлантиды - Хорхе Анхель Ливрага

Все последовавшие за этим дни Анкор прилагал непомерные усилия, чтобы сосредоточиться на занятиях. Мало-помалу кандидат в Мистерии забывал о своем приключении у озера, но ему было очень трудно изучать структуру мышц и пропорции тела модели, не любуясь ее чувственной красотой. Какая-то древняя, первобытная сила заставляла его протестовать против равнодушно-спокойных, бесстрастных слов учителя, которые уничтожали всю эту физическую красоту, превращая прекрасные, музыкальные формы в группы мышц и костей.

Но кое-что у Анкора все-таки получалось: тонким, очень развитым высшим началам его души порой удавалось взять верх над ощущениями и победить иллюзии, которые те создавали. В такие минуты он любовался совершенством удивительного биологического «механизма», стоявшего перед ним. А Саримар, незаметно улыбаясь и делая вид, что не замечает усилий и страданий ученика, спокойно и мягко продолжал объяснения.

Однажды, когда Анкору пришлось больше обычного сражаться с собой, чтобы не мешать поступательному возвышению своих мыслей, он вдруг задал Саримару вопрос, и в его голосе прозвучала тревога:

– Учитель, нам все еще необходимо изучать анатомию на моделях противоположного пола?

– А ты думаешь, иначе я бы на этом настаивал? Нашей бедной сестре, должно быть, очень нелегко стоять часами, пока мы наблюдаем за каждым движением мышц ее обнаженного тела. Но ты должен научиться владеть собой, чтобы мы могли двигаться дальше.

Эти слова, сказанные с явным намеком, заставили Анкора покраснеть. Он был совершенно уверен, что учитель догадывается о борьбе, происходившей в его душе, но по непонятным причинам делает вид, будто ничего не замечает.

Прошло чуть больше недели, и Анкор столкнулся с новыми испытаниями. Возвращаясь из Малого Храма в свой домик среди скал, в сосновой роще у дороги он увидел мелькавшие между деревьями женские фигуры. Девушки танцевали с длинными платками из розовой и голубой воздушной ткани, и их изящные, легкие движения сопровождали мелодичные голоса арф и кифар. Сильнейшее любопытство снова овладело им, однако на этот раз юноша призвал на помощь всю свою волю и продолжил путь как ни в чем не бывало. Но почему-то его шаги ускорились и стали какими-то нервными.

Оставшаяся часть дня прошла спокойно, Анкор провел ее в обществе юношей, за которых отвечал. Долгий урок по зоологии и метеорологии незаметно перешел в беседу на самые разные темы. Онишке и Фоарон, слушая простые, но убедительные слова Анкора, то размышляли о ритмах эволюции минеральных форм, прослеживая развитие групп душ в течение тысяч и сотен тысяч веков, то поднимались в небо, чтобы понять, почему случаются дожди, гром, молнии.

Ученик Саримара растягивал беседу, насколько мог, объясняя даже незначительные детали. Но солнце скрылось за горизонтом, и после вечернего жертвоприношения Анкор вновь остался наедине с собой, один – перед клубившимися облачками ладана.

Он засыпал с надеждой, что в глубинах этого таинственного моря, которое называется сном, его душа найдет сказочную жемчужину Безмолвной, Спокойной Реальности.

В царстве теней уже наступила полночь, когда Анкор вдруг проснулся… Ему приснилось… Как он мог?!!

– Какое же жалкое я существо, если за ширмой сновидения совершаю такие гадости, которых никогда не совершал бодрствуя! Не совершал не потому, что они запрещены моралью, а потому, что они мне самому отвратительны!.. – эхо его слов отразилось от стен комнаты и вновь вернулось к нему.

Резким движением он далеко отбросил свою короткую тунику и выбежал из домика, чтобы порыв соленого ветра очистил его от этой грязи.

Анкор провел руками по телу и тут же с отвращением отдернул руки: эта тюрьма из плоти, взявшая над ним верх, вызывала в нем только гнев и презрение. Прыгая с камня на камень, он добрался до большого утеса над морем и там, ежась под ударами ледяных волн, начал постепенно приходить в себя. Продолжая внутреннюю борьбу, он пытался понять причины происшедшего, чтобы как-то смягчить пережитое унижение. Он поднялся на несколько метров выше и, стоя на вершине утеса, с жадностью глотал потоки ветра; ему казалось, что они избавляют его от омерзительных пиявок.

Он прилагал титанические усилия, чтобы не дать ветру сбросить себя в воду. Рев морских волн, разбивавшихся о скалы, был сильнее, чем его мечты о чистоте, но, может быть, именно это вновь пробудило в нем решимость сражаться.

Какими глупыми казались ему теперь его поступки, его нездоровое любопытство, его волнения! Он во много раз яснее начал осознавать, как мало значат физические наслаждения по сравнению с другими ценностями. Его сердце вновь пробуждалось к жизни, вспоминало уроки и советы мудрого Саримара, который не раз указывал ему на разницу между тем, чего хотела его бессмертная душа, и тем, чего желал зверь, который служил ему в качестве земной оболочки.

Юноше показалось, что он нашел ключ к самообладанию, и, ободренный, он начал уже спускаться с утеса, как вдруг огромная волна сбила его с ног. Он успел лишь вцепиться кровоточащими пальцами в расщелины камня, чтобы его не сбросило в море.

Посмотрев вниз, Анкор ужаснулся: вода поднялась уже на два метра и полностью скрыла те камни, по которым он перебрался на утес. Лишь их верхушки, острые как бритва, время от времени показывались над водой в середине бешеных водоворотов. А невдалеке, метрах в пятидесяти, огромные волны уже подкатывали к стенам его маленького дома.

Из последних сил юноша вскарабкался на вершину утеса. Он подумал, что теперь ему остается только беспомощно ждать прилива – и смерти, скорой и неизбежной.

Как жалел он теперь, что часто поддавался слабостям, что действовал импульсивно, что оказывал такой теплый прием своим недостаткам! За несколько мгновений перед внутренним взором Анкора прошли все, до мельчайших подробностей, события его жизни. Когда воспоминания вернули юношу в недавнее прошлое, он испытал непреодолимое желание броситься в водоворот и покончить с этой грязной оболочкой – своим телом.

Зев огромной волны медленно и неумолимо приближался к Анкору и вот-вот должен был поглотить его.

Юноша пытался возвысить свои мысли и просить помощи у невидимых существ, защищавших его, но недавние переживания и страдания подточили его волю, ослабили его внимание и особенно нервную систему.

Он чувствовал, что силы покидают его, и, словно лишайник, всем своим существом отчаянно вцепился в скалу.

Когда взошло солнце, Анкор был уже почти без сознания, но слабый лучик надежды все же коснулся его сердца, когда юноша почувствовал, что чьи-то руки пытаются отцепить его пальцы от скалы. Несмотря на еще не изжитый страх, та пустота, в которую он провалился и где не было ни одной мысли, стала для него настоящим спасением – он больше не страдал…

Саримар положил руку на его лоб, и юноша почувствовал, что начинает возвращаться к жизни: к его физическому телу постепенно вернулись ощущения, а ум вновь стал послушен воле.

– Учитель, где я?

– Ты в своем домике в скалах. Не буду спрашивать, что произошло, и ты не должен из-за этого волноваться. Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, у тебя ничего не болит?