Человек отовсюду - Александр Громов

Прочертив небо, метнулся ко мне луч прожектора. Поздно. Ничего уже они не успеют. Не ослепили бы меня только, гробанусь ведь…

Перевернув машину на спину, я бросил ее вниз, молясь о том, чтобы кувыркающийся в багажнике Петров не переломал себе что-нибудь ценное. Площадка перед Вратами, освещенная резким электрическим светом, устремилась прямо мне в лицо.

Во Врата как раз вползала очередная платформа. Вряд ли кто-нибудь мог остановить ее движение – передняя часть платформы с кабиной и водителем была уже на Земле.

Только бы те, внизу, не догадались заблокировать Врата следующей платформой…

Мои опасения были неосновательными. Растерявшийся диспетчер скорее остановил бы всю цепочку платформ, нежели сообразил бы подать головную платформу вперед.

«Ну же! – подбодрил я себя. – Покажи, чему ты научился на Тверди!»

Толика алкоголя в крови? Чепуха. Так даже лучше. Алкоголь отлично снимает нервный тремор.

Только бы какой-нибудь дурак не выскочил прямо перед Вратами…

Пора! Я до отказа взял штурвал на себя. Перегрузка вышла что надо, но способности видеть я не потерял. На какой-то миг мне показалось, что сейчас я вдребезги разобьюсь о бетон, затем померещилось, что я обязательно снесу кабину медленно подползающей к Вратам очередной платформы, но то шалило подсознание. Маневр, правда, вышел далеко не идеальным, но все же в пределах допуска. Теперь реверс! Двигатель обиженно взвыл, управляемость стала хуже, но я уже летел горизонтально точно во Врата… ну почти точно… впишусь ли?

Два метра – диаметр Врат. Около полутора метров – мои поперечные габариты. Если я на этой скорости задену стенку «бублика», гиперканал автоматически схлопнется во избежание куда более тяжких последствий. Он сделает это мгновенно, располовинив мой катер надвое. Вероятно, и меня заодно с ним. Или Петрова.

А если это произойдет с антиграв-генератором, то дело может кончиться хорошим взрывом.

Все эти дельные мысли посетили меня еще до начала путешествия на Китигай; на борту «Бриллианта» я еще раз как следует обмозговал риски. Теперь же я ни о чем не думал, кроме одного: на хорошей скорости вписаться во Врата. На самом деле это было не труднее, чем с первой попытки вдеть нитку в иголку. Пусть ушко «иглы» невелико, но ведь и я не верблюд! Либо у меня получится, либо, как говорил Фигаро, ищите себе кого-нибудь более юркого. Ерунда, у меня получится! Уже получается!..

Перед самыми Вратами я уперся ногами в переднюю панель и врубил реверс на полную мощность – маршевый двигатель протестующе взвыл, но не захлебнулся. Катер слегка повело вбок, и если бы Врата находились на двадцать шагов дальше, я бы непременно задел о габарит корпусом. Однако обошлось. Везение? Пожалуй, да, но не голое везение. Чаще всего везет тем, кто хорошо подготовлен.

И уже во Вратах я взял штурвал чуть на себя – мне нужно было, гася скорость, разминуться с предыдущей платформой, ползущей по туннелю, а сделать это я мог, только пройдя поверх нее…

Вилли наклеивал на меня пластыри.

– Больно?

– Угу.

– Терпи. Я бы тебе еще не так врезал.

– Догадываюсь…

– Не дергайся. Подумаешь, трагедия – побили слегка. Тебя что, никогда не обрабатывали в полицейском участке на твоей Тверди?

– Обошлось.

– Паинькой был, что ли?

– Я бы не сказал. Просто повезло. Так, как у нас на Тверди бьют, в метрополии не умеют. Вырождается здесь полиция… Уй!

– Терпи.

– А я что делаю?

– Болтаешь. Вот когда закончу – поговорим.

– Обязательно, Кстати, а пораньше вытащить ты меня не мог?

– Соскучился, что ли? – съязвил Вилли.

– Мне скучать не давали…

– А ментоскопия?

– Потом, конечно, применили бы и ее, но начали с традиционных мер воздействия. Отвели душу. Ковали, пока горячо, следак аж вспотел. Двадцать часов непрерывного допроса.

– Могло быть хуже… Ну вот, готово. Экий ты красавчик… Вон там зеркало, полюбуйся.

Из зеркала на меня глядел опухший тип с такой физиономией, будто он неделю беспробудно пил, а потом упал лицом в движущиеся шестерни. Оба глаза почти закрылись. Правое ухо распухло, на левом красовался огромный пластырь, но кончик ушной раковины все-таки торчал из-под него, приятно намекая на то, что ухо по крайней мере не оторвано. Осматривать торс я не стал – и без того было ясно, что там синяк на синяке, а чем меньше возни с одеждой, тем меньше боли. Но ребра и внутренние органы были вроде целы – полицейские знали свое дело, зря я наговорил на них.

Значит, дня через три буду почти как новенький. Что случилось, то уже случилось. Зато я приобрел полезный опыт: узнал на практике, как обращается земная полиция с полоумными циркачами, влетающими во Врата на катере.

– По правде говоря, я думал, что ты лучше организуешь встречу, – сказал я.

Вилли фыркнул.

– А зачем ты форсировал операцию? Я был убежден, что у меня в запасе еще минимум сутки, а скорее, двое-трое.

– Я выполнял задание. В его условия входило, что Петров должен быть вывезен с Китигая как можно раньше.

– Я знал, что ты нахал, но не знал, что до такой степени, – сказал Вилли. – Ты хоть примерно представляешь, сколько тебе светит по суду?

– Раз ты меня вытащил, значит, нисколько, – ухмыльнулся я.

– При хорошем адвокате – лет десять-двенадцать. Прокурор устанет перечислять, сколько раз ты преступил закон. За одно только нарушение привратного права тебя уже могли бы не выпустить под залог. Далее: похищение человека, сокрытие личности, порча имущества, нарушение воздушного права, создание опасности для жизни двух и более лиц… Умник. Не воображай, что освободить тебя было так легко. Наша контора далеко не всесильна, а я тем более. Знаешь, чью санкцию мне пришлось получить на эту операцию? А чего стоило заставить полицию закрыть глаза на инцидент, ты знаешь?.. Лучше тебе не знать. Кстати, еще не поздно все переиграть, так что будь любезен вести себя культурно.

– Убедил, – сказал я. – Кратко и по существу. Я почему-то думал, что ты мне дашь почувствовать это более тонко.

– Что – это? – процедил Вилли. – Что ты нахальная деревенщина?

– Нет, что я теперь у тебя на крючке, можно вываживать рыбку. Чуть взбрыкну – отправлюсь за решетку и буду сидеть, пока не достигну просветления. Убрать агента – тут обычно санкция нужна, а посадить меня ты, наверное, сможешь и без санкции? Кто мне поверит, что я выполнял твое задание? Освободил раба, ха-ха. Сказки. Либо тюрьма, либо психушка. Убежденность в существовании рабства на Китигае – это какая патология, паранойя или шизофрения? Словом, я на крючке. Одно только: я с самого начала понимал, что это неизбежно.

– С начала чего? – буркнул Вилли.