Неночь - Джей Кристофф

– Где ты ее украла? – пробормотал владелец лавки.

– Я не крала ее, сэр.

Меркурио достал сигариллу изо рта и внимательно посмотрел на Мию.

– Это герб семьи Корвере.

– Верно подмечено, сэр.

– Вчера Дарий Корвере был казнен за измену по приказу итрейского Сената. И ходят слухи, что всю его семью заперли в Философском Камне[47].

У девочки не было платочка, так что она молча вытерла нос рукавом.

– Сколько тебе лет, малявка?

– Десять, сэр…

– У тебя есть имя?

Мия моргнула. Да кем себя возомнил этот старик? Она – Мия Корвере, дочь судьи легиона люминатов. Костеродная из знатной семьи, представительница одного из двенадцати верховных домов республики. Она не станет отвечать на вопросы какого-то лавочника! Особенно если учесть, что она предлагает ему трофей, который сто́ит больше, чем весь хлам в этой убогой дыре, вместе взятый.

– Мое имя вас не касается, сэр. – Сложив на груди руки, Мия постаралась изобразить свою мать, когда та ругала распоясавшегося слугу.

– Васнекасается? – Старик поднял седую бровь. – Странное имя для девочки, тебе так не кажется?

– Вам нужна брошь или нет?

Старик снова зажал сигариллу губами и вернулся к чтению книги.

– Нет.

Мия уставилась на него.

– Она сделана из лучшего итрейского серебра. Она…

– Вали отсюда, – рявкнул мужчина, не поднимая глаз. – И проблемы твои на хер никому не нужны, мисс Васнекасается.

Щеки Мии зарделись от гнева. Она схватила брошь и прикрепила ее обратно к платью, после чего, взмахнув волосами, развернулась на пятках.

– Небольшой совет, – сказал старик, по-прежнему не поднимая взгляда. – Корвере и его приспешники еще легко отделались – их всего лишь повесили. Низкородные союзники из войска были распяты на берегах Хора. Если верить слухам, их черепами хотят проложить улицы вокруг Сенатского Дома. У многих из тех солдат были семьи. Так что, будь я тобой, я не стал бы расхаживать здесь с эмблемой предателя на груди.

Слова поразили Мию словно камень, брошенный в затылок. Она повернулась лицом к старику и осклабилась.

– Мой отец не был предателем!

Девочка стремительно вылетела на улицу, ее тень распустилась на тротуаре, как цветок, и хлопнула дверью. Мия пребывала в такой ярости, что ничего этого не заметила.

Она вернулась на рынок, сжимая кулаки от гнева. Как он посмел так говорить о ее отце?! Она чуть было не пошла обратно, чтобы потребовать извинений, но тут ее живот снова заурчал – нужно раздобыть денег.

Она шагнула в людской поток, оглядываясь в поисках ювелирной лавки, как вдруг из толпы выскочил мальчишка немногим старше нее. Его руки были заняты корзинкой с булочками, и, прежде чем Мия успела отойти в сторону, мальчик врезался прямо в нее, проклиная все вокруг и поднимая небольшое облачко сахарной пудры.

Мия вскрикнула и упала, на ее платье белели пятна пудры. Мальчик тоже приземлился на зад, и булочки высыпались в грязь.

– Смотрите, куда идете! – сердито произнесла девочка.

– О, Дочери, тысяча извинений, мисс. Прошу, простите меня…

Мальчик поднялся на ноги и протянул Мие руку. Затем помог ей отряхнуть платье от пудры, насколько это было возможно, попутно сыпля извинениями, и наклонился, чтобы собрать выпавшие булочки обратно в корзину. Виновато улыбнувшись, он выбрал наименее грязную и с поклоном протянул ее Мие.

– Пожалуйста, примите ее в качестве извинений, ми донна.

Под урчание живота ярость Мии стихла до легкого недовольства, и, надув губки, она приняла булочку из грязных рук мальчишки.

– Благодарю, ми дон.

– Мне пора идти. Папаша рассердится, если я опоздаю к подаянию. – Он снова улыбнулся и приподнял воображаемую шляпу. – Еще раз прошу прощения, мисс.

Мия присела в реверансе, и ее угрюмое лицо слегка смягчилось.

– Да благословит вас Аа.

Мальчик спешно скрылся в толпе. Мия наблюдала за тем, как он удаляется, и ее гнев постепенно сменился на милость. Она посмотрела на сладкую булочку и улыбнулась своей удаче. Бесплатный завтрак!

Выбрав проулок подальше от людей, девочка взяла булочку обеими руками и откусила от нее солидный кусок. В тот же миг улыбка застыла у нее на губах, глаза расширились. Выругавшись, Мия выплюнула кусок в грязь и выбросила остатки булочки туда же. Тесто оказалось твердым, как дерево, начинка – невыносимо горькой. Мия скривилась и вытерла рот рукавом.

– Четыре Дочери! – сплюнула она. – Зачем кому-то…

Мия моргнула. Опустила взгляд на свое платье, припорошенное сахарной пудрой. Вспомнила, как мальчик дотрагивался до нее, и мысленно отругала себя за глупость, наконец осознав, что ее обвели вокруг пальца.

Брошь пропала.

В конце концов железная песнь все же спугнула кракенов.

По крайней мере, так считал Трик. Он битых четыре часа колошматил по ксилофону, словно тот задолжал ему денег, и, наверное, теперь нуждался в некоем оправдании. Когда их преследователи один за другим начали отставать, Мистер Добряк предположил, что это случилось потому, что земля стала тверже, так как караван приближался к горам. Мия была уверена, что чудищам просто наскучило за ними бегать, и они отправились на поиски более легкой добычи. Наив не выдвигала своих теорий, а просто лежала в луже свертывающейся крови и изо всех сил пыталась не умереть.