Полигон для интеллекта - Сергей Самаров

— О той женщине, что сержанту-контрактнику СМС-сообщение отправляла, ничего нет? — спросил генерал, показывая, что он тоже держит в голове какие-то мысли о случившемся, а не только усовершенствованием роботов голову себе забивает.

— У меня — нет. Что-то будет, надеюсь, сообщат, — сосредоточенно думая о чем-то своем, ответил Самородников.

— Она же, кажется, ночевала у какого-то дагестанца? — спросил непонятно у кого полковник Растопчин, показывая, что он тоже в курсе дел, которые касаются бригады спецназа ГРУ.

— Да, — подтвердил Самородников. — Я как раз об этом думал, Григорий Павлович. Я отправлю фотографию Цхогалова в Казань. Пусть тамошние опера покажут ее Аджмебике и ее дагестанцу. И сделаю это немедленно, пока еще рабочий день в разгаре.

День, вообще-то, на взгляд Руса Григорьевича, был уже не в разгаре, а продвигался к завершению, и очень уверенно продвигался, так что следовало поторопиться. Полковник Самородников, тоже понимая это, поднялся с кресла и вышел. Видимо, снова на узел связи отправился. Старший лейтенант мог только поддержать полковника. Оперативные действия по поиску вполне можно приравнивать к разведке в тылу врага. Там во время проведения боевых действий тоже каждая минута должна цениться. А то передашь данные о точке бомбардировки, ударит авиация по этой точке, а там уже никого нет. Точно так же и в розыске. Если сразу не начнешь действовать, преступник может уехать или просто переместиться, а то и, заметая следы, уничтожить свидетелей…

— Мы еще не закончили разговор… — напомнил полковник Растопчин. — Ситуация в Сирии благодаря нашим Военно-космическим силам начала выравниваться. Но вы сами, как сухопутный офицер, понимаете, должно быть, что с воздуха всех террористов уничтожить нереально, обязательно нужны действия на земле…

— Конечно, товарищ полковник.

— В рядах «Джабхат-ан-Нусры», как и в ИГИЛ, воюет большое количество бывших офицеров армии Саддама Хусейна. Эти офицеры когда-то окончили советские военные училища и даже академии и имеют неплохое военное образование. И не просто воевать, а даже побеждать научились. А сирийская армия, к сожалению, пока еще только учится побеждать. Потому в сирийскую армию направлено значительное или, как говорят в Генеральном штабе, достаточное количество военно-штабных специалистов, которые проводят обучение на практике. Пока все сдвиги в сирийской ситуации носят незначительный, не решающий характер. С мощной поддержкой российской авиации территория от террористов постепенно освобождается, но нужна какая-то мощная, значительная победа, которая подняла бы боевой дух сирийской армии, позволила ей поверить в себя. Такая операция разрабатывается. И вашей группе, товарищ старший лейтенант, предстоит сыграть в ней весьма важную роль, причем двойную. Первая составляющая — это организация разведки, вторая составляющая — испытание новых видов оружия, боевых роботов. Роботы в мире давно уже воюют. Те же беспилотники стали непременным и привычным атрибутом боевых действий и как разведывательные аппараты, и как штурмовые единицы. Необходимость в применении наших роботов такая. Во-первых, это реальные их испытания в боевой обстановке, а во-вторых, появление боевых роботов в сирийской армии произведет в рядах террористов эффект разорвавшейся атомной бомбы. Они готовы драться с людьми. И отчаянно дерутся, нельзя не заметить. Но драться с машиной, в которой некого убить и которая мыслит в несколько раз быстрее человека, — это будет сильным ударом по психике террористов и одновременно поднимет боевой дух сирийских вооруженных сил. Цель таких действий — резкий подъем авторитета сирийской армии. Он сейчас уже начал понемногу подниматься. А задуманная в нашем Генеральном штабе операция будет, как предполагается, иметь очень мощный эффект. Суть ее сводится к следующему. Мы имеем возможность давать противнику дезинформацию. Группа, подчиненная одновременно и сирийскому штабу, и ГРУ, организовала такую возможность. И мы эту дезинформацию дадим. «Джабхат-ан-Нусра» пойдет в наступление там, где ей предложат. Но предварительно вы выведете на конкретные, заранее обозначенные и подготовленные, точки своих людей и роботов. Сирийцы, естественно, начнут отступление, а вашу группу, товарищ старший лейтенант, оставят в тылах противника. Террористы после своего контрнаступления вклинятся в позиции сирийцев большой каплей — туда, куда им позволят вклиниться. А потом окажутся в окружении. Такая тактика была многократно опробована еще в Великой Отечественной войне, в наше время несколько раз применялась ополчением на востоке Украины, теперь пришла очередь Сирии. Когда «котел» закроется, с одной стороны ударит сирийская армия, с другой вместе с сирийской армией в тылы исламистам ударят ваши роботы. Все понятно?

Ситуация, в общем-то, была нормальной в тактическом плане, и не могла вызывать никаких вопросов, тем более со стороны старшего лейтенанта спецназа. С исполнителей обычно спрашивают только за исполнение, но никак не интересуются их мнением об общем замысле.

— Понятно, товарищ полковник. Надеюсь, там придется воевать без «шлема»… — посмотрел на генерала Рус Григорьевич.

— Не надейтесь… — коротко ответил Безбородов. — Именно для такой работы вас и выбрали. За счет ваших индивидуальных физиологических данных.

— Непривычно в «шлеме». Мешает он. Но не настолько, чтобы от него обязательно хотелось отказаться, если есть необходимость быть в нем постоянно. Обещаю привыкнуть. Я умею мимикрировать. И терпеть меня тоже учили.

— Привыкнете, — согласился профессор и почесал бороду. — Люди, живущие рядом с зоопарком, быстро перестают обращать внимание на вопли животных. Даже на ночные, когда вопят хищники, которых кормят. А уж «шлем»-то мешает куда как меньше воплей. Особенно новый «шлем»… — С этими словами профессор открыл сейф, стоящий у стены, и вытащил оттуда уже третий за этот день «шлем». Он больше походил на шлем танкиста, чем на два предыдущих. По крайней мере, тем, что был сплошным, а не состоял из пластиковых ленточек, которые можно было подогнать к голове по размеру. Но в отличие от шлема танкиста он не имел явно выраженных интегрированных наушников.

— Полчаса назад закончили сборку, сразу мне принесли, — объяснил Безбородов, протягивая «шлем» Русу Григорьевичу.

Тот взял новинку в руки и удивился, насколько тот оказался тяжелым. Прощупывание сразу показало, что внутри находятся какие-то жесткие приборы, соединенные с мелкими «ушами» из золотистой сетки, расположенными во множестве на внутренней поверхности «шлема» вместо контактов, с которыми старший лейтенант Поленьев встречался на двух предыдущих образцах.

— Это контакты? — спросил он.

— Можно, по большому счету, и так назвать, поскольку они непосредственно контактируют с вашим мозгом. Только создают дистанционный контакт, в отличие от электродов профессора Дельгадо, и работают в обратную сторону. А с радиотехнической точки зрения это только приемо-передающие устройства, своего рода антенны или, если быть точнее, локаторы, улавливающие отдельные сигналы мозга и трансформирующие их в иные сигналы, поступающие в оцифрованном виде на компьютер робота. А весь «шлем» — это только элемент нейроинтерфейса для управления боевыми роботами. Сам интерфейс будет установлен частично на компьютер робота и на приставку к ноутбуку, который вы будете держать постоянно при себе, или, скорее всего, это будет армейский планшетный компьютер. Попробуете, что удобнее, но, на мой взгляд, планшетный компьютер просто надежнее в полевых условиях. Он и противоударен, и не боится перемен погоды, и даже аккумуляторы у него более объемные, чем у любого ноутбука. Если есть желание пользоваться каким-то малогабаритным аппаратом, мы можем попробовать даже нетбук. Но мне лично маленький монитор не кажется самым удобным, поэтому я даже не предлагаю попробовать карманные планшетники или смартфоны, хотя в теории это допустимый вариант. Я уже предупреждал, что работать вам придется с шестнадцатью мониторами. Поставить перед вами в полевых условиях шестнадцать мониторов невозможно, как вы, вероятно, понимаете. Даже, наверное, лучше меня понимаете, поскольку у вас богатая боевая практика, а у меня ее очень мало — только три месяца афганской войны в качестве рядового десантника. Но даже эта практика дает мне основания понять ваши вероятные возможности. Хотя я и не знаю ваших предпочтений и потому оставляю за вами право выбора. С чего начнете пробовать?