Боевой 1918 год - Владислав Конюшевский

– Понимаешь, тут еще совершенно не принято было вот так вот отстреливать своих политических оппонентов. Дискуссии. Споры. Публичные унижения. Демонстративное игнорирование. Но чтобы стрелять… В общем, я расслабился, а эти охрану вынесли в момент. А потом и меня… Даже про контрольный не забыли. Именно из-за этого выстрела в голову я так долго и очухивался. Любой другой человек гарантированно бы умер. Подчеркиваю – любой другой. Так что, – Иван внимательно посмотрел на меня, – «Береги голову, Сеня!»

Что сказать? Я только кивнул, мотая на ус, и поинтересовался:

– Кто же там такой прозорливый был, ты так и не выяснил? По чьей наводке тебя убивали?

– Что значит «не выяснил». Очень даже выяснил. Я одного из нападавших узнал. Это человек из окружения Свердлова. Именно он мне пульс пытался щупать.

Я поразился:

– Ого! И что теперь? Они же начатое закончить захотят.

Жилин мрачно усмехнулся:

– Уже не захотят. Это для них все внове, а у меня опыт девяностых. Пусть и чужой, но весьма действенный. Так что теперь я являюсь кандидатом на должность председателя ВЦИК, вместо павшего от рук «мировой контрреволюции» товарища Свердлова. – Визави закурил и, щурясь от дыма, внезапно сменил тему: – Кстати, хотел уточнить, чтобы потом не было недопониманий. Ты вообще кем себя по жизни видишь?

– В смысле?

– Да в прямом! За бугор сдернешь, золотишко свое искать? Здесь останешься? Если здесь, то с кем? Я же не знаю – вдруг тебе хруст французских булок уши закладывает, и ты, не сменив порток, царя освобождать ринешься? Сразу скажу – у тебя, насколько я тебя узнать успел, это с легкостью получится…

Также закурив, я какое-то время обдумывал ответ. Потом все-таки собрался с мыслями:

– Знаешь… честно говоря, меня сейчас вообще никто не прикалывает. Царя-батюшку однозначно в топку. По нашим меркам, если бы он был простым менеджером среднего звена, то с таким результатом вылетел бы с работы, по статье «профессиональная непригодность». Поэтому о нем и говорить нечего. Единственно, считаю, что валить Николая нельзя. Причин этому много, и очень серьезных. Но лично мне в виде святого он нравится гораздо меньше, чем в виде бывшего царя. Так что пусть этот рохля живет дальше.

Иван от подобного поворота поперхнулся дымом и, прокашлявшись, улыбнулся:

– Полностью поддерживаю. Тут и одной личной причины вполне хватит. У самого та же фигня. А остальные?

– Чего остальные? Солянка из разнообразных белых? Бесперспективняк. Они все кончили плохо. Да даже и без этого знания… Историю помню не очень, но только «верховных правителей» у них было несколько штук. В очередь, друг за другом. Лишь бы «поволодеть». Прикрываясь при этом высокими словами о долге и родине. И остальных будто Выбегалло[7] делал. Кто там у него нахапал ценностей и решил закуклиться? Вот-вот. «Человек полностью удовлетворенный». Так и эти – каждый в своей вотчине объявил отдельную республику, не думая, что страну на куски рвут. Понятно, что у каждого свои причины. Но они даже не врубаются, что в самом недалеком будущем им придется под кого-то ложиться. Под европейцев, англичан, американцев. Там же западная шобла в полном составе пожелает поучаствовать. Да и турки зевать не станут.

– Но ведь не все белые такие?

Я кивнул:

– Угу. Вот с теми, кто «не все», есть мысль поговорить…

Жилин на это резко взволновался:

– Э! Э! Ты это брось! С ними уже говорят! Влезешь – всю игру испортишь! Я тебя потом в курс введу, чтобы дров не наломал. Хорошо?

– Ладно… Так, о чем я? Ах да. В общем, белые туда же – в топку. Что остается? Солянка красных? Толпа офигевших профессиональных террористов-революционеров со странными идеями? Нет, какие-то задумки хороши. Просто замечательны. Причем в основном это касается социалки. А вот если что-то глобальное взять, это же уму непостижимо! Только одна идея мировой революции чего стоит? А их перлы насчет пролетарского единения и интернациональной дружбы народов? Видел я эту дружбу и в конце восьмидесятых, и в девяностые. Да и потом… Так что на фиг! Если бы Сталин в свое время их не окоротил, страна бы уже в конце тридцатых развалилась на куски, была бы под внешним управлением.

Иван встал, прошелся по кабинету, открыл окно (мы с ним уже конкретно накурили) и, вернувшись на место, хитро глянул на меня:

– А если вот эти завиральные идеи убрать? Судя по тому, как ты о России говоришь, тебе на нее не наплевать. И за бугор, судя по всему, не собираешься. Поэтому спрашиваю: ты как – не против совместной игры?

Я почему-то сразу понял, что мне предлагает этот человек. Была куча нюансов, опасений, вопросов, но вместо этого поднялся с полукресла и, протянув будущему главе ВЦИК руку, сказал:

– Но смотри – в голову не стрелять. А то придется огорчить всех до невозможности. Я это сумею.

На что Жилин, крепко пожимая ладонь, ответил:

– Даже не сомневаюсь. Понятно, что на слово не поверишь, но в ЭТОТ раз постараемся вообще стрелять как можно меньше! – и, оставаясь вполне серьезным, добавил: – Как показало время, это сильно чревато для будущего!

Я стоял возле диванчика и, упершись лбом в окно, смотрел на косые струи дождя, чертящие дорожки по стеклу. Вот тебе и юг. Вчера как-то резко похолодало (не в минус, а так – чуть выше ноля), но ветер добавил мерзости, поэтому сейчас на улице почти никого не видно. Лишь редкие прохожие стараются побыстрее проскочить по своим делам. Зато в такую погоду хорошо размышляется. Этим сейчас и занимался, вспоминая наш разговор с Иваном.

Мы с ним тогда даже не до ночи, а до утра проговорили. Обсуждали планы, намечали цели. Прикидывали возможности их исполнения. М-да… уж насколько я непоседа и человек действия, но даже меня оторопь брала от количества предстоящей работы. Ничего, глаза боятся, руки делают. Прорвемся. Главное, чтобы исполнителя в процессе не шлепнули. Как там говорил «седой»: «Береги голову»? Другие ранения наши организмы вроде более-менее переваривают. А вот если в башку прилетит, то это считай всё – конец. Жилин не зря на этом заострил внимание. Он ведь реально чудом выжил, несмотря на развитую регенерацию. То есть сильные повреждения мозга для нас недопустимы. Каску себе, что ли, завести? Или шлем, как у Дарта Вейдера?

Представив себя в образе главного ситха, я ухмыльнулся, и мысли перескочили на наши фантастические способности. Интересно, ведь только когда они в кучке, то воспринимаются голимой фантастикой. А если взять по отдельности? Вот та же память? Лично был знаком с человеком, который, тридцать секунд поглядев на лист с текстом, запоминал его до последней запятой. Я, правда, не знаю, это он один лист так мог запомнить или большее количество. Мы тогда поддали в компании, поспорили, и одного листа вполне хватило, чтобы признать поражение. Уникуму, на радостях и от общего офигения, был налит дополнительный стакан, после которого он стал совсем неговорящим. В общем, эксперимент прекратился. Но факт остается фактом. Удивительная память встречается и у обычных людей.