Ветры, ангелы и люди - Макс Фрай

– Ну так это же просто отлично, что бесит, – обрадовался рыжий тезка. – Значит, скоро все будет иначе. Вернее, оно уже прямо сейчас иначе, просто нужно время, чтобы произошедшее изменение стало очевидно и вам самому. А теперь все-таки объясните, пожалуйста, что случилось у вас с сегвеями? Я так и не понял, почему закрытый прокат может испортить весь день?

Смущенно пожал плечами:

– Просто очень люблю на них кататься. Причем не повсеместно, а только в Ниде. И конечно, планировал вовсю предаться тут этому разврату. Всю дорогу предвкушал. А потом все, сами знаете, завертелось, задул «Океанский бриз», у меня внезапно стало слишком много коктейлей, боли, музыки и надежды, в такой обстановке даже собственное имя вылетело бы из головы, если бы Рон не приветствовал меня каждый вечер: «Здравствуйте, пан Станислав». Но сегодня я все-таки вспомнил, решил покататься, пошел, а на набережной никого, только объявление, что прокат закрыт с первого октября. То есть, еще до нашего приезда. Ничего личного, просто сезон окончен. Сам, конечно, мог бы сообразить, что они работают, пока не разъедутся последние курортники, психи вроде нас с вами не в счет, кассу на нас не сделаешь. Но не сообразил, и теперь сижу на руинах собственных планов. И скорблю. При том что действительность намного превосходит все мои ожидания – это я понимаю даже сейчас. Но только теоретически понимаю, а не всем сердцем, которое ведет себя, прямо скажем, как последний неблагодарный дурак.

– Это как раз очень понятно, – неожиданно сказал рыжий. – Любая, даже самая пустяковая неудача кажется угрожающим предупреждением: эй, смотри, все снова начинает рассыпаться! А вам сейчас есть, что терять. Будь моя воля, заставил бы этот чертов прокат заработать немедленно. Хотя бы на один день, специально для вас. Но тут я, кажется, и правда бессилен. И наш дружище Рон вряд ли прячет в своем подвале старый сегвей, а кроме него я здесь никого толком не знаю. Зато, – на этом месте он поднял вверх указательный палец и ослепительно улыбнулся, – именно сегодня, по дороге на завтрак я разнообразия ради сделал изрядный крюк и совершил удивительное открытие. Обнаружил другой прокат. Не сегвеев, а велосипедов. Что, согласитесь, тоже неплохо. И он – внимание! – все еще работает. С утра и до темноты, без перерывов, я узнавал.

А вот это уже удар ниже пояса. Тезка, понятно, не виноват. Откуда ему знать. Но от этого не то чтобы легче.

– Вы совсем не рады, – огорчился тот. – Я так не играю… Нет, погодите, вы не просто не рады. Похоже, все гораздо хуже. Простите. Но, хоть убейте, не понимаю, что я сделал не так.

Нашел в себе силы улыбнуться. Потому что любой другой вариант был бы форменным свинством. Сказал:

– Ну что вы. Все так. Просто не в коня корм. Я, наверное, единственный взрослый человек в мире, который не умеет ездить на велосипеде. По крайней мере среди моих знакомых таких больше нет. Знаю, что это нелепо. Но так получилось. У меня никогда не было велосипеда, родители не купили. И при этом ни братьев, ни сестер, которые могли бы одолжить свой. Даже каких-нибудь троюродных. А у чужих детей во дворе поди допросись. Во всяком случае, у меня не вышло. «Ты же не умеешь, упадешь, сломаешь», – и точка. А теперь уже поздно что-либо менять.

– Ну во-первых, вы далеко не единственный, – заверил его рыжий. – Лично я знаю не меньше десятка людей, так и не освоивших велосипед. Ну и живут себе распрекрасно, им это просто не надо. А во-вторых, что значит «поздно»? Тот, кому хочется ездить на велосипеде, всегда может научиться. Это же на самом деле довольно просто. Главное, защитить колени и локти – просто чтобы было не страшно падать. Потому что – внимание, открываю очень важный секрет! – полное отсутствие страха сводит риск падения практически к нулю. Это, конечно, не только о велосипедной езде, но и о ней тоже… Слушайте, а хотите я вас научу? Спорим на что угодно, нынче же вечером сможем вместе доехать до Роновского бара. Насчет обратной дороги не так уверен – смотря сколько мы там выпьем. Но предварительный прогноз все равно неплохой. Ставлю – ну как обычно, обед. Что же еще?

– С возможностью получить его сухим пайком, как всегда? Ладно, годится. Учите. Должны же и вы хоть раз в жизни узнать вкус поражения.

– Я его, кстати, и так знаю, – невозмутимо заметил тезка. – Просто совсем не люблю. И поэтому всякий раз гневно плююсь, зарекаюсь проигрывать впредь и иду дальше. Обычно неплохо работает… Только одно обязательное условие: закажите себе какой-нибудь завтрак. И съешьте его прямо сейчас. На сухой паек у вас надежды мало. Я хороший учитель, все так говорят.

Подумал: «Охотно верю». Подумал: «Чем черт не шутит, может быть, это шанс?» Подумал: «Где же ты был раньше, дружище, с этим своим нелепым энтузиазмом и непрошибаемым оптимизмом? Как мне тебя не хватало все эти долгие годы, всю эту дурацкую жизнь, знал бы ты».

Но вслух, конечно, ничего не сказал. Зато заказал омлет с сыром и ветчиной и принялся бодро его уплетать – немалое достижение для того, кто внезапно обнаружил себя на самом краю пропасти, с твердым намерением прыгнуть немедленно, вот прямо сейчас. Точнее, сразу после еды.

– У вас такое лицо, словно я предложил вам стреляться, – заметил сосед, принимаясь за кофе.

Ответил, презрев правила хорошего тона, с набитым ртом:

– А примерно так и есть. Только стреляться мне, конечно, предстоит не с вами. А вот с кем именно – это хороший вопрос. Впрочем, ответ мне, похоже, известен.

– А мне скажете?

Всерьез задумался. Честно говоря, не хотелось бы говорить еще и об этом. А с другой стороны…

Решил:

– Ладно. Если смогу проехать на этом чертовом велосипеде хотя бы пару десятков метров, все расскажу. А если нет, то и говорить будет не о чем. Считайте тогда, он меня застрелил. И какая в таком случае разница, кто?

– Для любопытного, вроде меня, всегда есть разница. Но сама по себе постановка вопроса мне нравится. Будьте уверены, проедете столько метров, сколько пожелаете. И еще сотню сверху – во имя мое. Пара десятков – это, на мой взгляд, недостойный нас с вами результат.

Звучит заманчиво. А как будет на деле – ладно, посмотрим.

Защитную экипировку на прокат не давали, зато предусмотрительно продавали рядом, буквально соседняя дверь. К ее покупке рыжий отнесся чрезвычайно серьезно, выбирали добрые полчаса, осмотрели буквально все, что было в лавке, и заплатить в итоге пришлось гораздо больше, чем рассчитывал. Но спорить, конечно, не стал.

Велосипед подбирали так же долго и тщательно, в полном соответствии с ростом будущего ездока и еще какими-то неведомыми параметрами; сам в большинстве случаев совершенно не видел разницы, но благоразумно помалкивал, целиком доверившись будущему тренеру – если с самого начала не решить, что ему видней, какой смысл чему-то учиться. К тому же, был только рад, что пауза так затянулась. Чем позже окажется, что этот чертов велосипед мне все-таки не по зубам, тем дольше проживу в надежде на лучшее. Дурацкое, конечно, чувство эта надежда, но очень приятное. Трудно за нее не цепляться.