Горизонт событий - Дарья Гусина

Все это, конечно, интересовало меня, но не так, как бизнес Курта, клеветническая деятельность Гидакли (которая набирала обороты) и приезд некого инструктора по обучению уловкам аффэ.

В ожидании этого загадочного господина я изучала положение дел на Масай-рок. Мэр небольшого объединения поселков, Северного Рудника, действительно ратовал за процветание поркупинов — туризм составлял большую часть доходов местного населения. И бордель. Бордель на Скале тоже процветал и приносил доход своей… легкой необычностью. Располагался он довольно далеко от официального космопорта, в специальной Рекреационной зоне, как деликатно именовала ее местная пресса. Разумеется, поселок красных фонарей в основном обслуживал Летную Академию, но и местным жителям перепадало. Туда ходил «тихоход» — местный аналог наземного торсионного челнока. Обычно его сопровождали несколько масаев.

— Там очень большой… выбор, — объяснила мне Фиби, краснея. — Людей почти нет, но много киборгов… специальной модификации… разных модификаций.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я. — Ты там была?

Я с трудом могла представить Фиби, посещающую бордель в… хм… плотских целях.

— Мы несколько раз ездили туда с Профессором. Он иногда проводит безобидные тесты и неплохо платит киборгам за возможность изучать их реакции. Там есть бионики, гибридники, аниманы-гибридники, аниманы-бионики… — начала деловито перечислять девушка.

— …бионики-гибридники. Ясно. А как у них с питанием? — спросила я.

Фиби запнулась и уставилась на меня, хлопая глазами. Я невольно ею залюбовалась. Это был тот случай, когда модификации только подчеркивают природную красоту, не превращая ее в выхолощенный стандарт и не уничтожая милые «изюминки». Фиби подстриглась «под пажа». Золотые волосы шапочкой обрамляли треугольное личико. Глаза казались огромными. Их цвет, без специальных капель, вернулся к природному, карему, и теперь невероятно подчеркивал сияние кожи.

— Я прочитала в Сети: клиенты борделя жалуются на то, что рядом нет ни одного заведения, где можно поесть, а у многих после… сеанса — аппетит.

— Я понимаю, о чем ты, — медленно сказала Фиби. — Нужно поговорить с Куртом.

…— Нет, — жестко проговорил Курт.

— Но послушайте, — зачастила я. — Я понимаю, что это не совсем то, к чему мы первоначально стремились. Вместо того, чтобы исправлять текущее положение дел, мы еще больше можем испортить репутацию «Оазиса»…

— При чем тут репутация моего гастро-паба? — гибридник удивленно поднял брови.

— Ну как же… — растерялась я, — в том заведении работают бывшие киборги, и вряд ли вы захотите окончательно восстановить против себя Меда Гидакли…

— Да плевал я на Гидакли, — Курт по-детски жалобно вздохнул. — Я месяц назад обращался к мэру Ле Корби с предложением открыть в Зоне Х ресторан быстрого питания. Убеждал его, что это улучшит настроение… персонала и клиентов. Там ведь никто работать не соглашается… а мне все равно уже. Мэр не разрешил. Это ж не поркупины. Ле Корби боится Гидакли, ему на него не плевать, в отличие от меня.

— Понятно, — огорченно сказала я.

И тут промашка.

Елена

На выходных Фиби позвала меня на местный рыночек. Мы впервые вышли из-под поселкового купола и бодро зашагали в сторону кривоватой скалы, которую тут называли Гроздь. В расщелине Грозди располагалась ярмарка. Все мероприятия на планете проводились «ночью» — «днем» на этих широтах беспощадно палило солнце. За триста часов тьмы природа планеты в прямом смысле воскресала, чтобы потом затаиться еще на двенадцать суток.

От скутеров тут было мало толку — торс-излучения от местной фауны сбивали антигравитационные настройки. Фиби, привыкшая к чудесам Масай-рок, шагала быстро, а я, завороженная удивительными видами, то и дело приотставала. Растительность бурлила, перерабатывая накопленную во время светового периода энергию. Для облегчения дыхания наши с Фиби рты и носы были прикрыты легкими теопленовыми щитками. Воздушная смесь щитков не препятствовала проникновению невероятных ароматов цветущих растений, стремящихся за столько короткое время привлечь насекомых и дать плоды.

Трудно было поверить, что живой ковер, устилавший каменистую почку, подножия скал и отдельные валуны, тут одновременно за деревья, кустарники, траву и листву. Большинство насекомых на Масай-рок вели ночной образ жизни и… светились. Меня и на Земле завораживали светлячки и прочие твари-огоньки, а тут я пришла в немыслимый восторг. Даже предложила Фиби сходить на ярмарку в одиночку, оставив меня любоваться световым шоу над крупными, с ладонь, багровыми (и, кажется, насекомоядными) цветами.

Однако Фиби фыркнула и указала куда-то в сторону. Там по слегка утоптанной «тропе» двигалась необычная группа: два масая, пять коров и три поркупина. Компания медленно шествовала по поляне, коровы щипали фиолетовую травку. Поркупины почти скрывались за метелками кустарника, лишь угрожающе торчали их копья с иглами на концах. Я привстала на цыпочки и пыталась рассмотреть аборигенов, но Фиби, предупредив, что местный народ не любит внимание, подтащила меня к крупному валуну и указала на лиловую кляксу на красноватом камне. Издалека ее трудно было бы заметить.

— Вот, — сказала Фиби. — У поркупинов особая слюна. При передвижении по тропам они каждый раз помечают ею новую территорию для пастбища. Пока сгусток не испарится, входить туда — табу. Войдешь — иглоголовые стреляют без предупреждения, сама понимаешь, перезаряжаться им не надо. Пара туристов уже поплатилась за чрезмерное любопытство, их еле спасли — привезли в медцентр нашпигованными ядовитыми иголками.

— А как же масаи? А как же твой Профессор?

— Масаи — единственные, кого поркупины принимают как своих. А Профессору, увы, пришлось учиться на собственных ошибках. Без уколов не обошлось, но потом масаи почему-то его приняли и стычек с иглоголовыми больше не происходило. Передвигается Учитель осторожно, делает запасы провизии на солнечный день. Мэр разрешил ему пользоваться старым куполом, там раньше жила семья шахтеров. В обмен Профессор проверил всех циклонов семьи мэра — наш замечательный градоначальник очень боится интегрированных. Учитель тут уже больше двух лет. Вроде как скрывается от кого-то, — Фиби пожала плечами. — Он не любит говорить о жизни до Масай-рок. Мы с ним в основном общаемся на научные темы. В следующий раз он просил привезти ему Пузико. Как ты думаешь, наша кисонька уже достаточно акклиматизировалась?

— Угу, — я не выдержала и прыснула.

Кисонька не только адаптировалась к новым условиям жизни, но и подросла. Я начала опасаться, что не прокормлю прожорливую кобутзу. Было очень дорого заказывать на Масай-рок специальный корм для кибер-котов, да и привозили его неохотно и с большим опозданием, а мелких жучков, выловленных в коридорах Энгимы, Белли хватало на один зуб. Наши с Фиби комнаты были в нескольких метрах друг от друга, и Пузико все никак не могла решить, где ей милее. Поэтому посреди ночи меня часто будил истошный кошачий вопль — это Белли, напрыгавшись по комнате Фиби, шла ко мне спать на широкий подоконник у виртборда.