Дьявольский котел - Александр Тамоников

– Здоров как бык, готов к труду и обороне, товарищ капитан, – отчитался за эстонца Карпенко. – Легкое домогание называется.

– Это еще фигня, товарищ капитан, – подал голос из второй шеренги жилистый Щетинкин – бывший «альфовец», обладатель гусарской щеточки усов под носом. – Когда мы под Горловкой воевали, там поваром был самый настоящий негр. То ли из Нигерии, то ли из Нигера. Никто не понял, как он у нас оказался. Погремуха у него была прикольная – Барак Абамыч. Готовил вкусно, зараза, но каждый раз мы его пытали, из чего именно. За ними ведь полный контроль нужен!..

«Досмеемся когда-нибудь, – мелькнула мысль в голове командира. – Впрочем, почему бы не расслабиться? Дай бог, не в последний раз».

С какой-то накатившей грустью он смотрел на своих бойцов, натасканных, надежных, стоящих целого укомплектованного батальона. Степенный Василий Небаба, интеллигентный Кольчугин, шахтеры с боевым прошлым Куделин, Пивень, Кошакевич, бывший мент из Чернигова Юргенс, боец киевского «Беркута» Ракитин, кривоглазый желтолицый Курбаев, донецкий тренер Загорец. Еще не бреющийся, но уже опытный Карпенко, курносый Марик Ананченко, красавчик Радченко, угрюмый бирюк Мжельский, потерявший семью под развалинами в Донецке. Такой череп у мужика – мечта любого антропологического музея. Все разные – молодые и в годах, весельчаки и серьезные.

На правом фланге стояли бойцы огневого взвода горластого прапорщика Белоконя. Тут публика была в основном мрачноватая. Отделение РПГ-7 сержанта Березкина, «носители»

АГС-17 сержанта Ивана Байды. Шутки на этом фланге не приветствовались. Еще бы! Потаскай на себе станок и тело станкового гранатомета, любое чувство юмора враз атрофируется.

Еще правее расположилось отделение управления и обеспечения. Командир – сержант Евгений Говорун, в силу инженерного образования отличающийся умом и сообразительностью. Каждый сам по себе, занят своими делами, но все вместе – подразделение. Саперы Толян Ребров и Леха Бравый, связист Ромка Дулин, санинструктор Семен Бекетов, зенитчик рядовой Галанин – самый мускулистый в роте. Такие бицепсы он накачал, таская десятикилограммовую хрень под названием ПЗРК «Игла».

– Да ладно, товарищ капитан, не парьтесь на наш счет, – подал басистый голос здоровяк Гуревич из Бобруйска. – Всех нас ждало счастье, а мы не пришли. Нет тут особых везунчиков. Прорвемся. А не получится – другие вместо нас придут. Не надо печалиться, как говорится.

– Вся жесть впереди, – с усмешкой проговорил лейтенант Максимов.

– Справимся, выполним задание, – пафосно заключил Гуревич.

– Хрен пойми как, – добавил Фендик.

Ротному стало трудно дышать. Он кое-как втянул в себя воздух и решил, что кривая вывезет. Прорвемся. О себе Олег не переживал – человек, как ни крути, военный. Нестеренко думал о задании, которое, если честно, лучше бы выполнять в составе десантного полка, и об этих мужиках, которые, невзирая на героический треп, меньше всего хотели бы умереть грядущей ночью.

К сумеркам сгустилась «обстановка строгой секретности». Штурмовая рота спецназа покидала базу. Первым на дорогу выбрался бронетранспортер и двинулся по улице Гагаринской в восточном направлении. Через несколько минут выехал второй и повернул в другую сторону. Такой же трюк проделали два грузовика через четверть часа. В Любавино и его окрестностях хватало асфальтовых, грунтовых и проселочных дорог, чтобы запутать возможных наблюдателей.

– Главное – маневры, товарищи бойцы, – поучал он своих парней на финальном построении после трехчасового отдыха. – Выезжаем по темноте, в разные стороны. Можете поплутать по окрестностям, пара часов в запасе есть. Пользуйтесь навигаторами – их не зря придумали. В Ветрово не заезжать! Там стоят наши, значит, есть и вражеские соглядатаи. Прибытие подразделения не останется незамеченным. К западу от Ветрово находится деревушка Карган – тридцать дворов, тихо и спокойно. Встречаемся на западной околице Каргана в девять вечера. Оставляем машины в лесу и дальше следуем пешим порядком.

Людей на улицах практически не было – война, зима, темнота. К тому же разгулялся порывистый ветер и выдул всех прохожих с тротуаров. Он разошелся не на шутку, гнул деревья, носил по улицам мусор и чуть не сорвал брезентовый тент с «ГАЗ-66». За южной окраиной городка дорога пошла в низину, ветер сделался глуше, утих.

Олег сидел на жесткой лавке у входа, временами отгибал тент, выглядывал наружу. В машину набились парни из обоих взводов и кто-то из огневиков. Вскоре асфальт оборвался, и «ГАЗ-66» начал весело подпрыгивать на ухабах.

Олег смотрел на навигатор, сперва мысленно прокладывал дорогу по тыловым лесам и полям, потом стал думать о другом. За час до построения он успел сбегать на съемную квартиру. Даша уже пришла с работы – сегодня раньше, чем обычно, видно, что-то почувствовала. Она не верила, что Олег уходит на обычное задание, не связанное с риском, все поняла по напряженной позе, по тоскливому взору с поволокой.

Женщина заплакала, бросилась ему на шею, умоляла не ходить, не мучить ее больше. Вот зачем он снял у нее квартиру? Ведь теперь она должна каждый день из-за него с ума сходить! Не мог поселиться у одноногого соседа-пенсионера в доме напротив или у потаскушки Янки, обитающей на этой стороне? А о Миньке он подумал? Хотя почему этот черствый мужчина, на которого она запала, должен беспокоиться о чужом ребенке?..

Он успокаивал ее, отшучивался, обещал жениться, что интересно, вполне искренне, но даже это не произвело на Дашу особого впечатления. Какой смысл выходить замуж за без пяти минут покойника?

Уходил он от нее с горьким осадком, силой оторвав женщину от себя. Как она почувствовала? А главное, что именно?

Грузовик продолжал движение. На возвышенности вновь усилился ветер. Он гнал по полям устрашающие клубы пыли. Гнулись деревья. Олег поежился, когда на его глазах, едва они проехали, заскрипело, заскрежетало страшноватое ветвистое дерево и повалилось поперек дороги. Ветер забирался даже в кузов. Людям приходилось поднимать воротники, прятать лица. Тент едва держался на кузове.

Внезапно хлынул дождь, и в небе, затянутом махровыми тучами, засверкали молнии. Они озаряли раскисшую дорогу и лес, разгулявшийся под напором ветра. Толстые ветки трещали и обламывались. Струи воды, как бешеные, молотили по тенту.

– Какая прелесть, мужики! – заявил образованный рядовой Кольчугин. – Люблю грозу в начале мая, называется. А вот в первых числах февраля – уже чересчур.

– У нас в Новосибе в прошлый год был такой же ураган, – проговорил Раймер. – Остановки падали и крошились по всему городу. Деревья давили машины, жесть и шифер летали над городом, как листья по осени.

– Блин, нас сейчас накроет и раздавит, – испуганно пробормотал Карпенко.

– Не раздавит, – невозмутимо протянул Федорчук. – «ГАЗ-66» – хорошая машина.

– Хорошая машина должна быть танком, товарищ лейтенант, – заявил Мишка Фендик. – А мы в каком-то корыте едем.

Ветер крепчал. Откуда он взялся? Тьма накрыла сельскую местность. Только молнии вспыхивали, озаряя голое поле. Машина прыгала по проселочной дороге. Водитель Глотов, чубатый казак с тихого Дона, торопился быстрее добраться до леса.