Ловушка для тигра - Кирилл Казанцев

— Семь ножевых, и перерезано горло. Я правильно понял?

— Да, было очень много крови. А вы откуда знаете? Вы кто? — последний вопрос женщина уже выкрикнула, и Максим нажал «отбой». Все, Михаила больше нет, его жена теперь вдова, Сенька-Санька остался без отца. Эмоций не было — Максим лишь убедился лишний раз в своей правоте. И в том, что надо торопиться, попытаться добраться до Пашки, успеть опередить ощутившую вкус крови стаю. Максим пробежал через поле, остановился на окраине поселка. Потом миновал несколько пятиэтажек, остановился перед той, где жила семья Олега, посмотрел на окна. В двух крайних окнах на втором этаже горел свет, в квартире кто-то был. Жена и дочь Олега, наверное. И еще не знают, что больше у них нет ни мужа, ни отца. Максим вошел в подъезд, поднялся вверх по ступеням. И остановился в полной темноте на площадке второго этажа перед дверями трех квартир. Шагнул вправо, осмотрел замок — следов взлома нет, из-за двери слышатся женский и детский голос, музыка. С семьей лейтенанта Круглова все в порядке, здесь все спокойно, смерть сегодня обошла стороной этот дом.

Максим сбежал вниз по лестнице, вышел на улицу. Потом натянул поглубже шапку, засунул руки в карманы. И побрел назад, к «морю», — больше идти все равно было некуда. Максим долго шел в темноте по полю вдоль кромки леса, стараясь как можно дальше уйти от места, где находилась землянка. Шел быстро, почти бежал — чтобы согреться и не думать о том, что произошло сегодня. Убиты уже двое, и смертельной опасности подвергаются еще несколько человек. И упорно не желают включать телефоны — Максим попытался дозвониться до Пашки и Ленки еще несколько раз, но поговорить смог только с автоответчиком. Глянул мельком на часы — половина двенадцатого ночи, нужно останавливаться и искать место для ночлега. Впереди много тяжелых дней, снова придется преодолеть несколько сотен километров, а денег практически нет. Надо что-то придумать, и придумать немедленно.

Максим свернул с дороги в лес, сбавил шаг, осматривался по сторонам. И увидел, наконец, то, что искал — искарь, старую, вывороченную с корнем ель. Собрал в темноте веток, развел небольшой костер. Потом, когда земля прогрелась, сдвинул немного в сторону, а на теплую землю сложил наломанные тут же еловые лапы с еще не осыпавшейся хвоей. Отломал от ствола огромную сухую ветку, разломил ее надвое, сложил одно полешко на другое. Подложил под каждое по небольшому сучку, поджег полено — получилась нодья. Такой «костер» мог гореть всю ночь, и Максим улегся на жесткое, но сухое и теплое ложе из еловых лапок. Все получилось просто отлично, только придется часто поворачиваться с боку на бок — согреваться будет лишь обращенная к огню сторона тела. Максим посмотрел вверх — там, над вершинами деревьев, ветер разорвал плотную облачность, и между облаками показались звезды. Максим закрыл глаза — надо придумать, как быстро добраться из ярославских лесов в небольшой городок в Тверской области, где жил Пашка. Еще есть надежда — успеть, опередить, вмешаться, отвлечь зверей на себя. Способ нашелся быстро, Максим прикинул примерно, какое расстояние ему придется преодолеть и сколько времени потратить на обратный путь. Получалось, что если он выйдет с рассветом, потратит остатки денег на маршрутку и доберется к полудню до железнодорожного вокзала Рыбинска — сутки или чуть больше. Один вопрос решился, и Максим думал уже о другом, пытался предположить, как будут действовать преследователи, каким будет их следующий шаг. Попробовал поставить себя на их место, но тут же понял, что ничего не выйдет — невозможно предсказать, как поведет себя существо, живущее по законам Средневековья. Оставалось только гадать. Если удастся перехватить их у Пашки — это будет просто отлично, если нет… Если не выйдет, то можно попытаться допустить, что, начав свою войну, дети гор не остановятся. Они попытаются найти всех, кто был в группе Максима. Кто может стать следующим? Максим старательно припоминал всех — офицеров, срочников и контрактников, с которыми ему довелось служить. И если предположить, что группа «охотников» только одна и действовать она будет на ограниченной территории, то… То следующим может оказаться Роман Назаров, радист, — он живет ближе всех ко вновь открывшемуся театру боевых действий. Районный центр в Новгородской области мог оказаться следующим пунктом, где можно ожидать появления шакалов. Максим искренне и горячо понадеялся, что туда ехать не придется, и попытался заснуть. Последней мыслью было, что его, капитана Логинова, могут обвинить еще и в убийстве Олега. Жене, вернее, уже вдове, лейтенанта Круглова наверняка предъявят фотографию Максима, и женщина опознает его. Хотя стоп — он видел только дочь Олега, а ей всего двенадцать лет. Это неважно, сейчас человека можно упрятать лет на пятнадцать за то, что он перешел улицу в неположенном месте. Власть может на любого гражданина натравить своих комнатных судейских собачек, и они его порвут, можно не сомневаться. А порвав, растащат по своим норам — каждый заводчик диванных собак это знает.

Ночью Максим почти не просыпался, только, замерзнув, подвигался ближе к огню, натягивал шапку на нос и снова проваливался в сон. И утром поднялся выспавшийся и отдохнувший. И голодный до озверения. «Ничего, это к лучшему. Сытого зверя загнать проще, чем голодного». Сейчас главная цель — вокзал, там нужно быть через час. На дорогу Максим выбрался быстро, пошел по обочине, изредка оборачиваясь назад. И увидел издалека желтую пассажирскую «Газель», поднял руку. Маршрутка остановилась, Максим запрыгнул в салон, передал водителю за проезд. И заметил, как брезгливо отодвинулась сидящая на соседнем кресле женщина, поджала недовольно губы. Максим оглядел себя с содроганием — бомжи на трех вокзалах столицы выглядят респектабельнее офицера. Деваться некуда, надо привыкать к новому облику. «Будем считать рванину маскировкой, вроде «Лешего», — Максим сжал зубы, уставился в окно. Лешим, кикиморой, орком, эльфом — он был готов стать кем угодно, лишь бы успеть. Успеть увидеть Пашку живым и почти здоровым. И прикончить — хоть голыми руками, хоть зубами, существ, по чьему-то недосмотру именуемых людьми.

Электричка отходила через семь минут. Максим быстро прошел вдоль состава, шагнул в предпоследний вагон — народу в нем было меньше всего. Уселся у дверей, осмотрелся — день будний, пассажиров немного, в основном — пенсионеры. Двери закрылись, электричка тронулась с места. Максим сначала смотрел в окно, потом задремал в темноте. Потом встряхнулся, открыл глаза, посмотрел на часы — прошло почти сорок минут. А в вагоне собралось слишком много народу, и люди продолжали прибывать. Но все вели себя спокойно, лица сосредоточенные, у кого-то даже сонные. Максим неспешно поднялся с места, пропустил вперед двух девушек, вклинился в толпу «зайцев». И вместе со всеми выскочил из вагона на следующей станции, пробежал обратно, к середине состава, вошел в полупустой вагон. Контролеры остались позади, дальше можно ехать спокойно. Максим вышел на конечной остановке, но для него эта станция была пересадочной. Следующая электричка отправлялась через сорок минут, и Максим провел их на платформе. В здание вокзала зайти не рискнул — через высокие длинные окна он заметил внутри милицейский патруль. Состав, наконец, показался из-за поворота путей, подошел, остановился. С шипением открылись двери, и Максим последним проскользнул в вагон. Ехать на сей раз пришлось в тамбуре — все места в вагоне оказались заняты. Кое-кого из пассажиров Максим узнал — они ехали вместе с ним из Рыбинска и предупредили своим поведением о появлении контролеров.