Одна из них - Катерина Ромм

не могла разобрать ни одной буквы. Зато тут же почувствовала щекотку в носу. Кассандра сморщилась, зажала рот руками, но всё-таки не сдержалась и оглушительно чихнула. Рофи тут же проснулся и зажёг торшер.

– Что ж ты не спишь? Тебе утром в путь. – Рофи зевнул. – Думаешь, найти ливьер так легко?

– Да не волнуйтесь вы за меня. Я справлюсь. Встану пораньше и сразу уйду.

– Это ты зря. Тебе стоит дождаться Призрака, как она сказала, – возразил мальчик. – Она проводит тебя на другой конец города. Это значительно опаснее, чем ты думаешь.

– Что я, ребёнок, что ли? – недовольно пробормотала Кассандра.

Ей было неловко, что они бросились её опекать, и сочувствовали, как много всего она не знает, и смотрели чуть ли не с жалостью.

– Она даст тебе новые ботинки, – заметил Рофи и погасил лампу.

Это был хороший аргумент.

η

Когда Вероника мечтала о жизни за пределами проклятого алилутского дома, она представляла её себе совсем иначе. Оказавшись в новой тюрьме, Вероника долго ждала, что начальство всё-таки опомнится, освободит её и отправит в школу. Но надежда таяла с каждым днём. И вот наконец её вывели из-за решётки и снова загнали в машину, только на этот раз там не было мягких кожаных сидений. Вероника обречённо опустилась на металлическую скамейку и поджала ноги. Она была готова вытерпеть любое мучение, если бы в конце пути её не ждала новая тюрьма. А уж если тюрьма – пусть хотя бы прежняя, та, что в Алилуте, чтобы быть с мамой!

Однако в душе она понимала, что вряд ли её везут к маме. Было тоскливо и безумно страшно, и всю дорогу Вероника рыдала, задыхаясь и захлёбываясь слезами. Как вдруг фургон остановился… и через несколько минут она познакомилась с Мари.

В темноте было видно немного, но Вероника догадалась, что они с Мари примерно одного возраста, а главное, что она – хороший человек и такая же жертва. Не в силах сдержать сбивчивый поток слов, Вероника выложила всё, что произошло с ней за последние дни. После этого сразу стало намного легче, как будто, разделив свои печали с другой девочкой, она смогла уменьшить их груз вдвое.

Мари тоже пыталась рассказать о себе, но то и дело делала длинные паузы и прерывисто вздыхала. Веронике было жаль каждой потерянной секунды. Она боялась, что они скоро приедут и она снова останется одна, а ведь ей так хотелось ещё хотя бы чуть-чуть пообщаться с Мари!

Охранник несколько раз подзывал Веронику к маленькому окошку в кабину водителя и требовал сообщить, как себя чувствует вторая девочка.

– Хреново, – хрипела Мари, но она была слишком далеко от охранника, и Вероника передавала за неё в окно: «Плохо».

Она так и не поняла, почему они снова остановились – из-за Мари или же что-то случилось с машиной. Веронику заставили вылезти из фургона, и она тут же продрогла на холодном ветру. Мари вытащили на носилках. Теперь они сидели взаперти на втором этаже чужого дома у обочины шоссе: главный начальник, мужчина с синей звездой на груди, приказал семье освободить здание для службы государственной безопасности. Внизу, судя по запаху, варили кофе и шла беседа. Наверху в полутёмной комнатушке Мари спала, изредка постанывая и что-то выкрикивая, словно её мучили кошмары, а Вероника сидела в старом кресле, поджав ноги и обняв колени. Ей снова было страшно. Кроме них в комнате находился один из охранников. Он стоял у двери и следил, чтобы девочки не разговаривали. Похоже, начальнику это было особенно важно.

Была ночь, но Вероника не знала, который час. Свет на севере был не совсем такой, как в Алилуте, и время для неё словно остановилось. Было только здесь и сейчас, маленький островок тишины и покоя, а позади – тюрьма, и впереди – тюрьма. Но почему? Почему они не убили её, когда она была младенцем, когда ей было всё равно?! За что?

– За что… – прохрипела Мари и снова затихла.

Они были очень похожи, Вероника, конечно, не могла этого не заметить. Неудивительно, что Мари или её сестру могли спутать с наследной принцессой. Но как они их нашли?..

От размышлений отвлёк шум на первом этаже. Хлопнула дверь, несколько секунд слышался монотонный бубнёж, затем все заговорили одновременно и на лестнице послышались тяжёлые шаги. Мари особенно резко вздрогнула, будто её тело пронзила судорога, и очнулась. Вероника видела, как блеснули в темноте её глаза, отражая свет уличного фонаря.

Дверь распахнулась, и начальник, оттолкнув охранника, ворвался в комнату.

– Госс… – прошептала Мари, когда он остановился перед ней.

Веронике было видно только его спину. Комната быстро заполнилась людьми, девочка незаметно сползла с кресла и на всякий случай забилась в угол.

– Мы изучили конфискованные из вашего дома документы, – жёстко сказал Госс. – Ты могла бы сказать, что у тебя есть сестра!

– Зачем? – равнодушно отозвалась Мари.

Несколько мужчин шагнули вперёд, но Госс остановил их.

– Она принцесса? – спросил он кратко.

– Никто из нас не принцесса, – сказала Мари. – Вы все психи!

– Мы посмотрим, – бросил Госс. – Она не уйдёт.

Он обернулся к сжавшейся в комочек Веронике и хотел что-то сказать, но только махнул рукой.

– Следуйте за мной, – приказал он охране и обратился к мужчине, что оставался в комнате с девочками: – Ты тоже, на пару минут.

Как только они вышли, Вероника бросилась к Мари и упала перед ней на колени. Глаза были мокрые от слёз – странно, она даже не заметила, как начала плакать.

– Ты в порядке?

Мари качнула головой и неожиданно твёрдо сказала:

– Ты берёшь стул, разбиваешь окно и прыгаешь.

– Что?.. – растерялась Вероника. – Нет, подожди, я не могу… не могу тебя бросить, и я…

– Ты найдёшь Кассандру, и ты ей поможешь… – продолжала Мари.

– Я не могу!

– Ты наследница вашего королевства. – Мари нащупала руку Вероники и слегка сжала её. – Ты сможешь!

– Но ты же видишь… Что, если это не так?

– Это так! Ты должна ею быть! Твоя мама верит в тебя, я верю, но главное, ты сама должна в себя верить, сильнее нас… – она поморщилась от боли, но закончила: – …всех. Докажи это!

– Я беру стул, я разбиваю окно, я прыгаю, – пробормотала Вероника и в панике завертелась на месте.

Стул, стул… Как выглядит стул? Табуретка, должно быть, табуретка сойдёт… Но Мари сказала «стул»!

«Стоп, – одёрнула себя Вероника. – Ради Ангела, какая разница?»

Она схватила табуретку обеими руками, зажмурилась, размахнулась и ударила по стеклу в ближайшем окне. Как громко! Несколько секунд обе девочки молчали, ожидая шагов на лестнице, но снизу доносился лишь