Жена Командира. Отчаянные - Вероника Лесневская

– Значит, они были правы, но просто делали что-то не так, – многозначительно протянул он.

А я невольно вновь окунулась в омуты его глаз.

Я в лифте, который едет вниз, под землю…

Опускаю взгляд на табло. Минус тринадцатый этаж. Как символично…

Створки открываются, выпуская меня в белоснежный коридор. На стене – стилизированное изображение разорванной цепи ДНК и надпись «Генезис». От стерильной чистоты даже в глазах рябит.

Мимо меня снуют ученые в халатах и вооруженные военные. Здороваюсь за руку с мужчиной в камуфляже. Он что-то говорит: догадываюсь по его двигающимся губам, но слов не различаю. А после, кажется, сменяю военного на посту.

Вспышка…

Вижу улыбку красивой блондинки, скольжу глазами по ее губам и переключаюсь на точеную фигуру, облаченную в белое. Не хочу пялиться на нее, но руководить человеком, в теле которого сейчас нахожусь, я не могу. Боковым зрением все же замечаю в руках женщины пробирку со светящейся субстанцией…

– Перестань это делать! – рявкает Командир и хватает меня за плечи, вырывая из видений.

– Что делать? – шепчу я севшим голосом.

Чувствую влагу под носом. Касаюсь пальцами и, взглянув на них, понимаю, что у меня идет кровь.

Обмякаю в руках Командира, собираясь потерять сознание. Он притягивает меня к себе и обнимает, бережно, достаточно сильно. Но у меня не осталось сил анализировать его поступок.

Немного прихожу в себя, оказавшись на одеяле, сидя на полу. Ком все еще придерживает меня и беспокойно вглядывается в мое лицо.

Стараюсь больше не смотреть в его глаза, потому что очередную вспышку видений вряд ли перенесу.

– Значит, Пуля, как и Марат, тоже был в сознании, когда созвал к вам Пустых? – задумчиво проговорил Командир после того, как я в деталях рассказала ему обо всем случившемся, ничего не утаив. – Он точно был заражен: я лично видел метку и принимал решение о его изгнании…

– Да, Пуля прибыл к нам на пятый с меткой, но тогда мы не понимали, что это. Вел себя вполне… по-человечески, – судорожно сглотнула ком в горле, вспоминая ту роковую ночь. – А потом как с цепи сорвался. И столько в нем силы появилось!.. Впрочем, как и в Марате, – прикрыла глаза и выдохнула, вспоминая бывшего друга.

– Но на тебе меток нет, – прищурил глаза Ком. – Я проверял, – невозмутимо выдал, вгоняя меня в краску.

– Марат касался меня. И Эрик был совсем рядом, когда я истекала кровью, – проговорила это вслух, потому что мозг тщетно пытался проанализировать, что же случилось, но не мог. – Не понимаю, я должна уже быть или мертвой, или Пустой. Но я чувствую себя вполне… нормально, – неопределенно пожала плечами.

– Я не знаю, что с тобой делать, Журналистка, – заявил вдруг мужчина, и я заметила легкую тень вины и взволнованности на его лице. – По правилам, ты должна быть изолирована здесь, в зеркальной камере… Вплоть до изгнания… – на этой фразе я обреченно кивнула.

Командир замолчал, погрузившись в свои мысли и, наверно, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Но зачем ему вообще тратить силы и время на меня? Изгнать, как Пулю, – и дело с концом!

Гнетущую тишину прервал короткий стук в дверь и голос Халка:

– Командир, Отчаянные в сборе.

– Понял, пусть ждут, – распорядился Ком.

Поднялся на ноги и подал мне руку, помогая встать. Просканировал меня взглядом, полным решимости. Что задумал этот суровый мужчина?

Не произнеся ни слова, достал из заднего кармана наручники, а я ошеломленно ахнула: а это у них еще откуда?

Командир воспринял мою реакцию по-своему. Подумал, что боюсь его… Вздохнул тяжело и посмотрел на меня участливо, а потом приблизился, жестом приказывая протянуть ему руки.

– Так надо, Журналистка, – пояснил он, застегивая стальные браслеты на моих запястьях. – Тебя ждет что-то вроде суда. Но говорить буду я, не переживай.

– Ключ только не потеряй, – усмехнулась я, задумчиво гипнотизируя наручники. Командир ничего не ответил, лишь хмыкнул неоднозначно и открыл дверь, первой выпуская меня наружу.

Отчаянные собрались в одном из просторных кабинетов. В помещении не было мебели: ее вынесли за ненадобностью, потому что здесь никто не жил.

Всем приходилось стоять. Первым я увидела Карателя. Он буквально испепелял меня глазами, сложив руки в карманы. Вся его напряженная поза вопила о том, что поддержки от него ожидать не придется. Впрочем, я и не надеялась. У нас с Карателем был договор, который я заведомо собиралась нарушить. Я обманула самого страшного и жестокого человека в этой группе, за что обязательно поплачусь.

Спрятала взгляд и от растерянности замерла на пороге, но тяжелая рука Командира на моей талии и осторожный толчок заставили сдвинуться с места. Отошла от двери, но не спешила вглубь зала. Вместо этого оперлась о стену, потому что все еще ощущала слабость.

Командир отошел от меня на пару шагов, но все же старался быть поблизости и держать меня в поле видимости. Кивком позволил Карателю начинать…

Тот говорил размеренно, долго, а я тем временем окинула взглядом присутствующих. Здесь были только мужчины, почти все члены группы, за исключением разве что тех, кто сейчас находился в дозоре. И почему меня не удивляет, что женщины не принимают участие в принятии столь важных решений. Им в принципе не дают право голоса…

Но все же одна женщина появилась – Искра, в качестве свидетеля. Не осмелившись посмотреть мне в глаза, она быстро оттараторила «свой текст», выдав меня с потрохами, и поспешно ретировалась.

– Учитывая все услышанное, мы должны озвучить решение… – начал Каратель, но его перебили.

– За бунт у нас одно наказание – изгнание, – донеслось из толпы, куда я даже взглянуть боялась.

И следом прокатилась волна одобрения. Я опустила плечи и вздохнула, принимая приговор Отчаянных, но вдруг раздался строгий голос Командира. Обхватила себя руками, потому что от его тембра на коже вдруг выступили мурашки.

– Я беру Журналистку под покровительство, и она остается, – отчеканил мужчина тоном, не терпящим возражений.

В зале поднялся возмущенный гул, и я, признаться, понимала Отчаянных. Стоило Командиру поднять руку в предупреждающем жесте, как все стихло, а недовольные потупили взор. Вот это дисциплина!

– С этого момента Журналистка под покровительством Командира. Вы прекрасно знаете, что это значит, – стал Каратель на сторону Командира, и я вспомнила, как Искра говорила об их давней дружбе. – В правилах группы Отчаянных четко оговорено, что женщины Командира неприкосновенны…

Женщины? Почему во множественном числе?..

Но разве я имела право пререкаться или что-то уточнять?

Отчаянные окончательно умолкли, не желая выступать против двух самых главных людей в группе. А я расслабленно выдохнула и сама не заметила, как встретилась взглядом с Карателем. А дальше все произошло само собой.