Эликсир любви - Тереза Саутвик

Костер был составлен из поленьев, которые потрескивали и ярко искрились в темноте ночи. Кейд и ребята сидели на удобных деревянных стульях вокруг костра. Впрочем, не все. Эмили сидела у мужчины на коленях, уткнувшись головой ему в плечо. Пи Джей умилила эта картина, она даже сразу придумала название: «Суровый ковбой держит сонную девочку». От этой сцены сердце се сжалось и на глазах выступили слезы.

— Всем добрый вечер, — бодро сказала она.

— Мамочка, ты пришла.

Голос у Эмили был сонный.

— Да, моя горошинка.

— Привет, Пидж, — сказал Марк.

— Привет, — Тодд, удобно растянувшийся на стуле, не пошевелился.

— Пи Джей, — голос Стива был глух и напряжен.

Она догадалась, что он все еще мучается похмельем, не говоря о чувстве стыда за случившееся.

— Что здесь происходит? — спросила она.

Она оглядела сидящих у костра, одного за другим, и остановила взгляд на Кейде. В его глазах она увидела боль, разочарование и опустошенность. И выглядел он усталым: глубокие морщины залегли вокруг рта.

Острая нежность сжала сердце женщины.

Кейд посмотрел на уснувшую Эмили.

— Мы просто сидим, — сказал он.

— Чудесно, — Пи Джей потрясла пакетом картошки в руках. — Никто не хочет испечь? — спросила она.

Стив застонал. Даже в свете костра он выглядел бледным.

— Я пас.

— А вы? — спросила она, обращаясь к Тодду и Марку.

Тодд подавил зевок и покачал головой.

— Я почти сплю. Нам завтра рано вставать.

Марк поддержал его.

— Если хочешь рано вставать, лучше не засиживайся. Я иду спать, — подытожил он вставая.

Все мальчики встали, дружно пожелали спокойной ночи и пошли к дому.

— Стив, — остановила Пи Джей.

Он повернулся.

— Что?

— Ты не мог бы отнести Эмили в дом и положить ее на кровать? Я скоро приду.

— Запросто, — сказал он, забирая малышку у Кейда.

Подождав, пока дети уйдут, он посмотрел на нее.

— Теперь, когда мы остались одни, говори, что хотела мне сказать.

Она не переставала удивляться тому, как хорошо он читает ее мысли. Разве когда-нибудь хоть один мужчина пытался понять, что с ней происходит? Кейд видел ее насквозь. Что ж, она хотела ему кое-что сказать, и скажет. В свое время.

— Я сяду, если ты не возражаешь?

Он расслабленно откинулся на стуле, вытянув вперед ноги и скрестив их.

— Будь как дома, — сказал он и жестом указал на освободившееся рядом с ним место Стива.

Ей не понравилась идея сесть рядом. Она предпочла бы отгородиться от него костром. Но Пи Джей Керкланд не трусиха. Она села рядом с ним и скрестила руки на груди.

— Не тяни, — сказала она. — Ты уже принял решение насчет Стива? Все равно лето кончится через пару недель. Я думаю, ему было бы полезно узнать…

— Он остается.

Она быстро заморгала, из груди ее вырвался вздох облегчения.

— Я рада. Прямо-таки камень с души упал.

— Так будет правильнее. — Он посмотрел на искрящееся пламя. — Часть вины лежит и на мне.

— Почему ты так говоришь? — спросила Пи Джей и стала ждать ответа, вдыхая дым костра, смешанный с запахом, доносившимся от Кейда.

Ее вдруг охватило чувство совершенной безопасности и покоя. Это было удивительно и необъяснимо. Пришлось напомнить себе, что потеря бдительности в костре желаний — верный способ разбить свое сердце.

— Почему ты винишь себя? — повторила она вопрос.

— До твоего прихода мы разговаривали. — Он сделал короткую паузу. — Общение у костра располагает к откровенности, и мы обсуждали плюсы и минусы пьянства. Ну, и многое другое.

— Это здорово. Разговора по душам им явно не хватало. — И ему тоже, вертелось на языке. — И что? — опять подтолкнула она.

— Я всегда жалел, что у меня было трудное детство. Но их проблемы не идут ни в какое сравнение с моими, — в голосе Кейда послышались гнев, досада и сочувствие. — Ты знала, что Стив убежал из дому, потому что дружок его матери избивал его?

— Он никогда не рассказывал о себе. Как мать может ставить свои интересы выше благополучия собственного ребенка? — гневно вспыхнула она. — Ее святая обязанность — защищать и оберегать своего ребенка.

— Ими совсем никто не занимался. Тодда вырастила бабушка. Марк никогда не видел своего отца.

Кейд удрученно вздохнул.

— Но почему ты винишь себя?

— Я оттолкнул его, как и все прочие.

— Ты ни разу не ударил Стива, — возразила она.

— Физически нет. Но в душе он почувствовал, что мне безразличен.

— Но так было только вначале. Потом же ты преодолел себя и занялся подростками.

— Это твоя заслуга, Пи Джей. — Он искоса посмотрел на нее. — Благодаря тебе я стал уделять внимание ему и другим ребятам.

— Все равно не возьму в толк, почему ты чувствуешь вину за его поступок.

— Он напился, чтобы привлечь к себе мое внимание.

— Неужели, — улыбнулась она, — это самый действенный способ?

Он смотрел на огонь.

— Не смешно, если вспомнить, как я вел себя эту последнюю неделю.

— Типичное пассивно-агрессивное поведение.

— Что это значит?

— Что ты активно игнорировал ребят.

— Диагноз не совсем точен, доктор. Я активно игнорировал тебя. Они случайно попали под руку. — Он выдержал ее взгляд.

Ее сердце учащенно билось.

— Меня? — спросила она севшим голосом.

— У меня сейчас не хватает слов, чтобы все объяснить.

— Твои несколько слов красноречивее любого монолога.

— Это комплимент?

— Да.

— Спасибо. Но у меня есть еще многое, что я хочу сказать тебе. Подозреваю, тебе это не понравится.

Надо бежать отсюда, быстро и далеко. Но она снова убедила себя, что не стоит трусить. Особенно теперь, когда он признался, что избегал ее.

— Ну что ж, я слушаю тебя, — сказала она уверенно.

— Думаю, ты поняла, я хочу, чтобы ты осталась на ранчо по окончании этой летней программы.

Она подождала немного, не скажет ли он еще чего-нибудь. Чего — сама не знала и вдруг поняла — она хочет услышать причины, по которым она может остаться. Вдруг он любит ее?