Лизать сахар. Жизнь втроем - Оксана НеРобкая

– Напрасно молчите! Если признаетесь, кому передали украденные полтора миллиона долларов, то срок заключения уменьшится в разы!

Томас взорвался:

– Я вам описал, как все было! Вам другую версию? Я не знаю, где деньги!

– И охранников тоже убили не вы? – сочувственно покивал инспектор.

– Не я! – крикнул мужчина, сжал кулаки.

– Райе! – на зов в кабинет явился сержант. – Отведите его в камеру, пусть остынет.

Офицер поглядел вслед задержанному. «Еще пара допросов – и дело можно передавать в суд». Для него всегда было загадкой, как отчаянно уголовники стараются убедить окружающих в своей невиновности. Волшебным образом они искренне верят в собственную безгрешность! Сила самовнушения настолько велика, что порой даже детектор лжи признает их святость.

Засов лязгнул, вызвав у Крайтона приступ ярости. Он принялся исступленно пинать решетку и орать, чтоб его выпустили. Инспектор оторвался от написания рапорта, прислушался к шуму и усмехнулся в мохнатые усы: «Ишь, буйный!»

Двое копов вызвались усмирить смутьяна, отперли замок и зашли в камеру, красноречиво похлопывая дубинками по бедрам.

– Тебя поучить примерному поведению? – прогундосил тот, что повыше, и растянул тонкие губы в ехидную улыбку, от чего они совсем исчезли.

Томас попятился, уперся спиной в стену.

– Забоялся? Правильно. Будет немножко больно!

Узник сделал выпад, ударив полицейского в живот. Тот согнулся и получил локтем в затылок. Его коллегу постигла та же участь: охнул и зажал ладонями сломанный нос. Крайтон вырвал пистолет, схватил жертву, приставил дуло к виску и двинулся в коридор. Он должен обрести свободу, чтобы спасти дочь!

– Всем назад! Иначе он покойник!

Четверо полицейских показательно развели руки в стороны. События развивались стремительно, как финал плохого боевика. Сюжеты проносились 25-м кадром, Крайтон не успевал улавливать, лишь стенографировал указания мозга: «Направо. В коридор и налево. В холл. Мимо пункта охраны. Не поворачиваться спиной. Боком». Заложник семенил и без конца спотыкался.

В считанные секунды достиг входной двери, выбежал на улицу и сразу – на проезжую часть. Завизжали тормоза автомобилей. Кинулся наперерез к ближайшему.

– Дверь! Живо открывай! – приказал толстяку, испуганно сжимавшему руль. Оттолкнул заложника, запрыгнул внутрь, потряс оружием: – Поехали, поехали!

Несчастный нажал на педаль газа. Машина рванула вперед.

– Быстрей, быстрей! – беглец посмотрел в зеркало заднего вида: полицейский патруль сел на хвост и не отставал. Преследователи мчались на «Ford Police Interceptor». Накануне в репортаже про доблестные будни стражей закона журналист вещал, что у тачки восьмицилиндровый силовой агрегат от «Mustang» на 4,6 литра, а максимальная скорость -136 миль в час. Угнанная «Toyota» проигрывает. Да и с таким шофером точно не оторваться.

– Останови! Толстяк подчинился.

– Выметайся!

Томас пересел на место водителя, разогнался до 80, 90, 100 миль в час. Лавировал между заполонившими хайвэй автомобилями, рискуя врезаться и разбиться всмятку. Он знал Чикаго как свои пять пальцев. Есть шанс свернуть в закоулок, а там уж он улизнет. Резко вырулил, буквально выпрыгнув с трассы на узкую улочку. «Только бы не задавить никого!» Поворот.

«Наверняка уже сообщили всем постам и включили план «Перехват». Срочно сделать рывок, бросить машину и скрыться на своих двоих».

Поворот.

«Бежать быстро, пока не оцепили квартал. Затем перейти на медленный шаг. Смешаться с толпой. Через день развесят фотографии. Где-то схорониться, обмозговать. Но в тюрьму нельзя. Полтора миллиона! По триста тысяч! Хватило бы и на операцию, и на дом в Эванстоне!»

Поворот.

Вылетел на перекресток. Дорогу переходил какой-то контуженный старик. Чертов, чертов старик! Крайтон осознал, что затормозить не успеет, слишком большая скорость. Дернул руль, машину занесло, и он потерял управление. За долю секунды зрачки зафиксировали серую бетонную стену. Затем зрение пропало.

– Нет, Лиля, я в данный момент занята, давай попозже встретимся? – объясняла Софочка подружке, вернувшейся из романтического вояжа и спешившей поделиться впечатлениями.

– Да чем ты занята? Ногти, поди, корректируешь?

– Я тебе потом все расскажу.

И рассказала. Вечером в клубе, где собрались с приятелями небольшой компанией. При всех постеснялась, отвела подругу к барной стойке. Заказала мартини со льдом и выпалила новость за 30 секунд. Лиля изумилась и переспросила, чтобы удостовериться:

– Ты начала работать?

– Ага.

– Но почему? Тебя бросил Лепа? Негодяй! Я ему срочно подышу замену, ты главное не отчаивайся! Погоди, я даже знаю, кто! Искать не надо! Мужчина превосходный, у него сеть туристических агентств и…

– Лиль, ну ты в своем уме? Не рассталась я с Лепой! Просто мне прикольно заниматься дизайном!

Подруга недоверчиво хмыкнула:

– Совсем ты одичала без меня! Ладно, еще вернемся к этой теме. Завтра я в клинику ложусь, побудешь со мной, за руку подержишь, когда я в палате буду в чувство приходить? Что-то я нервничаю перед операцией.

Нахмурилась:

– Будешь грудь увеличивать? Козел твой Эдик! Он же знает, как ты плохо анестетики и анальгетики переносишь! А ты сама забыла про сердечный приступ?

Еще пару недель назад Софа воспринимала сию затею хоть и отрицательно, но все-таки терпимо. Теперь же внутри будто что-то щелкнуло: как можно толкать дорогого человека на такие жертвы?

– Закрыли тему! Запоминай адрес больницы, завтра после обеда меня прооперируют, так что приходи. Напиться бы, да нельзя сейчас, – вздохнула Лиля.

Вернулись за столик, где полным ходом шло обсуждение последней модели телефона известной марки. Нелли, заносчивая девица модельного типа, горячо доказывала, что он никуда не годится, поскольку цветовая гамма бедная:

– Девочки, вообразите, они выпустили только в черном и белом корпусе! Прошлый век! Только отсталые слои населения юзают классику! Самый шик – золотистый и розовый!

Лиля, засунувшая было руку в сумочку, чтобы достать белоснежный мобильник и похвастаться новинкой, замерла в замешательстве. Собеседницы закивали, соглашаясь с оратором. Софа заметила расстройство подруги и неожиданно для самой себя сказала:

– Классика всегда в моде. Но не каждый способен понять ее утонченность.

Нелличка фыркнула и не нашлась, что ответить оппозиционерке. Поспешила сменить тему.

– Я на днях купила книжку Бернарда Бербера, это сейчас самый писк! Называется «Энциклопедия относительного и абсолютного знания». Советую, девочки. Современные французские писатели – очень модно.