Аферисты. Big-Лажа-Tour, или Как развести клиента на бабло - Александр Малюгин

Так возникла идея с «картой паломника».

В десять утра пришли две монашки из иерусалимской обители. Пожилая, с красным ободком на переносице от тяжелых очков, висевших на цепочке, и молоденькая, робкая, как гуппи. Было у них деловое предложение, и не мешкая старшая заговорила:

– Мы предлагаем вам размещать паломников в нашем монастыре. Это значительно дешевле, чем в гостиницах, да и… логичнее как-то, верно? Монастырь расположен в живописном месте, на окраине Иерусалима, на холме. Вид потрясающий, особенно ночью: звезды можно просто в ведерко собирать, как яблоки.

Вадим мельком взглянул на лицо Фрусмана: дикий неконтролируемый восторг!

– Кельи чистые, светлые, убирают раз в день, – продолжала тем временем монашка. – Еда простая, но готовят очень вкусно. Кашка гречневая наутро, чаек мятный. Морковка протертая с изюмом, творожок.

– Как в детском саду, – мечтательно пробормотал Лева.

– Да-да. Мясо подаем по понедельникам и средам. Четверг – рыбный день.

– Да меню можно любое наладить, – вдруг резво вступила в разговор молоденькая. – Хоть кус-кус, хоть форшмак, хоть спагетти с чернилами каракатицы!

– А вот этого не надо, – строго заметил Фрусман. – Не надо специального меню. Паломники знают, куда едут. И главное, зачем.

– Справедливо, – кивнула пожилая. – Ну а вообще, как вам наше предложение?

– Заманчиво. Давайте поговорим о цене.

Они перешли на шепот, и Ларчиков, ничего не слыша, почувствовал себя ребенком, брошенным родителями на время шопинга в игровой комнате, с батутом и канатными джунглями. В недоумении обратился к «гуппи»:

– Э-э-э… как вы попали в монастырь? Вы же из России, да?

– Из Харькова. – И молоденькая, с той же неожиданной резвостью, вкратце рассказала свою историю.

После школы она поступила танцовщицей в варьете. И на сцене, и в жизни ее тогда звали Лилу. Естественно, канканом дело не ограничивалось. В белых ажурных чулках и красном кружевном боди – своем фирменном костюме – девушка часто просыпалась в малознакомых мужских объятиях. Бог знает, чем бы все закончилось, если б не Костя Шейко, местный бизнесмен, держащий на Благовещенском рынке несколько палаток «Сосиски гриль».

Пригласив как-то Лилу в гости и наливая женьшеневую водку из бутылки с плавающим на дне белесоватым корнем, он вдруг обмолвился о своей жене, умершей от передозировки два года назад. Показал портрет – красавица, легкое перышко с вытаращенными наркоманскими зенками. «Прикинь, сквозь ее могилу дерево проросло, – рубанул Костя. – Прямо по центру, наверное, через грудь. Хочешь посмотреть?»

Страшно хотелось. Кладбище было в трех шагах, в конце Пушкинской. Они метнулись. Осина жестко, будто средневековое копье, торчала из холмика-корытца. Какой там Шекспир! Впечатлительную Лилу это потрясло: прах, тлен и сквозь мертвечину – живое трепещущее деревце. А тут еще пьяный вдрабадан Шейко затянул: «Христос воскресе из мертвых и смертию смерть поправ…» В общем, дальнейшая судьба ее решилась в одночасье.

«Красиво поешь», – подумал Ларчиков, вспоминая почему-то проститутку Леру на просмотре у Казанцевой, с ее авантюрной байкой о собакочеловеке. Вслух, впрочем, сказал:

– Интересная биография.

И только. Лева уже прощался с монахинями, по-светски целуя ручки.

– Когда обратно, в светлый град Иерусалим?

– Завтра вылетаем, – ответила пожилая, и красный ободок на ее переносице довольно побагровел.

После ухода монашек Фрусман пребывал в наилучшем настроении. По его словам, себестоимость поездки из-за этих келий снижалась почти вдвое.

– Я не понимаю, чему ты радуешься? – хмыкнул Вадим. – Мы же не собираемся никого реально отправлять.

Лева отхлебнул из чашки-слоника крутозаваренную курагу.

– Тут возникла идея: сделать все-таки одну показательную поездку. Полянский полетит, Казанцева, Папардю, возможно, та безумная уральская старуха. Я, наверное. В рекламных целях. Пафоса напустим, прессу подгоним. Фейерверк, военный оркестр на аэродроме.

– На хрена он там нужен, военный оркестр? Лучше церковный хор пригласить.

– Я с детства люблю, у меня ведь отец летчиком был, я рассказывал… Человек десять отправим, ну и девочек моих еще пристегнем.

– Каких девочек?

– Каких ты у Казанцевой отбирал! – хохотнул Фрусман. – Забыл? Просто их по отдельности отправлять сложно, могут возникнуть проблемы с посольством. А в партии паломников – проскочат как миленькие. Святое дело, ё-мое!

– Ну ты и жук, – покачал головой Ларчиков. – Одно слово, нехристь!

– Шутишь? До такого жука, как ты, мне ой как далеко!

– В каком смысле?

– В смысле, когда ты группы непроплаченные в Анталию из Краснодара забрасывал. Целый десант колорадских жуков. Интересно, крещеный, ты тогда часто в церковь ходил, грехи отмаливал?

– Откуда ты про это знаешь? Дашка рассказала?

– Ну почему Дашка. Есть и альтернативные источники информации… Да ладно, не боись. Доедай свой инжир, сейчас поедем к Папардю. Полянский договорился о нашей встрече.

В гримерке Юрия Андреевича сидела глазастая дама в сиреневой блузке и просторных желтых штанах, заправленных в ботфорты. Вид у нее был комический, цирковой, и Ларчиков подумал, что колдун силится снять порчу с какой-то укротительницы тигров.

– Софья, потомственная гадалка, – представил даму Папардю. – Прикидываю тут, не привлечь ли ее в нашу компанию? Обязан я ей, очень.

– В качестве кого привлечь? – Фрусман повернулся к укротительнице. – Вы с чем работаете? С картами, с кофейной гущей?

Софья заговорила – неторопливо, вытачивая во рту слова, будто маленькие скульптурки. Она гадала на всем: на круге «Оракул», по ритуалу Соломона, на старинных дощечках, на маятниках и иероглифах, хрусталиках и плавающей свече, на древнешумерских, древнеиудейских и ведических манускриптах, на лунном камне, яйцах, по нумерологическому коду, по засушенным и перетертым в порошок тараканам…

– Хватит, хватит! – поморщился Лева, с махсанских времен ненавидящий этих мелких паразитов. – Нет, для нашего предприятия вы не подходите, – и после минутной паузы: – Все, конечно, можно смешать. Но святое паломничество с гаданием на древнешумерских яйцах…

– Очень остроумно! – Софья выплюнула эти слова-скульптурки, как обглоданную кость. Вопросительно уставилась на колдуна: – А вы что думаете, Юрий Андреевич?

– Нэ трэба.

И тут укротительница превратилась в разъяренную тигрицу, у которой шакалы стащили из-под носа сладкий кусок.

– О, господа нехорошие! – закричала она. – Страшное вас ждет впереди! Страшное! Большая лажа!.. – И бросилась к двери. И ни следа, ни запаха.