Нимб для президента - Артур Луазо

Серёга почувствовал, как в разных местах диска, надетого ему на голову, началась вибрация, и стал смотреть на экран. Поначалу разноцветные фигурки на мониторе достаточно медленно сменяли друг друга, но потом процесс начал ускоряться, так что Сергей не успевал отслеживать эти изменения. Дальше фигурки слились в одно цветное пятно, потом экран стал белым и засиял ослепительным светом, а потом Сергея как будто затянуло в некую трубу, по которой он летел, а мимо проносились с сумасшедшей скоростью некие строчки и образы, как в «Матрице». Были ещё какие-то голоса и звуки, и иные ощущения, которые языком передать нельзя…

Стул под ним начал зыбко раскачиваться. Опустив вниз глаза, Сергей никакого стула не увидел, а ощутил себя сидящим на бешено скачущем куда-то коне. Вместе с ним, посреди широкой степи, неслись другие всадники. Множество всадников в легких доспехах, в шлемах, что-то кричащих, злых, сосредоточенных, и у каждого, в том числе и у Сергея, в руках небольшой, прямой, вспыхивающий смертельным блеском меч. Скорость скачки нарастала, над войском висел пронзительный боевой клич. «Во славу Рода!» – вместе со всеми орал Сергей, с бесшабашной удалью прокручивая меч в руке, а навстречу неудержимо неслось другое войско, которое тоже что-то вдохновенно орало в ответ. Ещё мгновение – и две конные лавы сшиблись: лязг, грохот, визг, крики и рубка, рубка, рубка…

Всё пропало неожиданно – только что была ярость битвы, а сейчас… Сергей с трудом ощутил себя сидящим в неудобном кресле со светящимся прибором на голове. Рядом стоял Саша и откровенно потешался. На экране перед собой Сергей увидел изображение того самого меча, с которым он так ловко обращался в своём видении. Сейчас он точно знал, как этот меч называется, как применяется, когда и кем в истории использовался, и, более того, руки до сих пор помнили, как ловко им можно разрубить врага почти до седла.

– Ага, вернулся, – с удовольствием констатировал Саша. – Как ощущения? Что видел? А я предупреждал, что всякая мистика может начаться. Ну что, проверим, что ты усвоил? Я буду показывать тебе на экране всяческие железяки смертоносные, а ты будешь мне про них рассказывать всё, что знаешь, – продолжил он, снимая с Сергея чудо-аппарат.

После получаса, в течение которых Сергей увлечённо рассказывал Саше историю холодного оружия вообще и о каждом его представителе в частности, Саша удовлетворенно сказал:

– Довольно, мой друг, я вижу, что вы хорошо выучили урок. Добро пожаловать в братство «Нимба», и да пребудет с тобою сила! Вот только придётся тебя огорчить – дальнейшие занятия будут бесполезны без, так сказать, наглядного пособия – меча какого-нибудь или шпаги. Есть у тебя, к примеру, с собой сабля?

– Да уж, есть, – чувство горького сожаления шевельнулось в душе Сергея. – Разве что нож в столовой спереть. Можно, но это чисто теоретически. Попробовать, что ли, уговорить Люду, может быть, она притащит что-нибудь этакое.

– Прикольно, эко тебя торкнуло, – покачал головой Саша. – Ну, дерзай, д'Артаньян…

Майор Анатолий Бобров сидел перед ноутбуком и озадаченно смотрел в монитор. Там, складываясь из жидких кристаллов, был написан текст, который никак не мог туда попасть, но всё-таки был. В одном из почтовых ящиков Боброва, висевших на южно-американском домене и созданных специально для связи с информаторами из финансовой элиты, появилось сообщение от незнакомца. Или, может быть, незнакомки? Неважно. Важно то, что ящик придётся свернуть, это раз; часть информации оттуда могла попасть в руки плохих парней, это два; и содержание письма было несколько настораживающим, это три. Майор очень любил книжки Акунина и невольно позаимствовал у Фандорина способ систематизирования информации. Итак, что мы имеем? Обделались вы, товарищ майор, по полной. Развели вас, как лоха первостатейного, товарищ майор, м-да-с… Бобров ещё раз мысленно проследил всю цепочку своих скрытых контактов, разложил их на группы и выделил из всех возможных причин провала ящика две: кто-то мог залезть в ноутбук или подсоединиться к каналу связи во время передачи данных, это раз, или какой-то из агентов оказался двойным, это два. Ещё немного подумав, майор принял за более правдоподобную версию о двойном агенте, поскольку решил, что потраченные усилия других контор на перехват информации не оправдывались бы необходимостью подкинуть майору какие-либо сведения. Это без всяких проблем можно было сделать другим способом, продолжая при этом отслеживать общение майора со своими агентами. А вот заставить подосланного майору крота сбросить по своему каналу инфу было проще, и никто не оказывался вне подозрений. Ладно, надо будет поручить спецам из техотдела проследить ниточку к ящику отправителя, может чего и проявится, хотя сам Бобров в это не верил. Работа у него была такая: никому не верить и всех подозревать, поскольку в ведомстве Колышева он отвечал за «противодействие возможному проникновению в структуру не принадлежащих ведомству подразделений и частных лиц», а если говорить проще, то он был контрразведкой и тайной полицией конторы в одном лице, не считая двух помощников, один из которых сейчас был откомандирован на объект «Т». Майор подошёл к окну и окинул взглядом открывающуюся оттуда суетливую городскую панораму. Всё как обычно: все куда-то спешат, бегут, несутся, боятся не успеть и опоздать, живут так, как будто каждому отмерена бесконечная жизнь. А что, может быть… Вот запустит изобретатель свой «Нимб» на полную катушку, глядишь, и преодолеем рубеж, за которым откроется бессмертие. Вот только как Земля вынесет такое количество вечно чего-то жаждущих ненасытных обормотов? И так уже не повернуться, не развернуться, а тут ещё люди умирать перестанут. За десять-двадцать лет планету доведут до предела, после которого она сама, не в силах более терпеть над собой издевательства, избавится от порядком поднадоевшего ей груза. Если, конечно, люди сами не поймут, к какой катастрофе движутся, бессовестно и бездумно расходуя всё накопленное биосферой за миллиарды лет. Эх, как было бы хорошо, если бы этот самый «Нимб» хотя бы часть из нас смог приблизить к пониманию того, что мы, люди, – такое же порождение планеты и Мироздания, как и всё, что нас окружает.

Майор отвернулся от окна и кинул взгляд на полки шкафа, уставленные фигурками разнообразных божков со всех уголков Земли. Хобби такое было у Боброва – собирать эти иногда смешные, иногда высокомерные или равнодушные, но, что гораздо чаще встречалось, жуткие олицетворения человеческого страха. Смешное животное человек – настолько ограничен в собственной фантазии, что наделяет Бога внешностью, зачастую крайне отталкивающей, но всегда с собственными чертами. Впрочем, Бог всё прощает и не вмешивается в таких случаях, иначе бы давно подсказал, как ему было бы приятнее выглядеть в глазах собственных творений. Ну да ладно, отставим философию в сторону, сейчас важно разобраться с более насущными проблемами.

Шеф, генерал Колышев, лично выпестовал Боброва и доверял ему, как себе. А Анатолий был беззаветно предан своему руководителю, это раз, и отличался выдающимися аналитико-предсказательными способностями, это два. Известно, что главная задача контрразведки – это не выявление уже работающих внутри системы вражеских агентов, а предотвращение возможности их появления. Тем более, что в данном случае речь шла не о злобных агентах какой-нибудь МИ-5 или МОССАДа, а о своих, только работающих на всяких смежников и параллельные структуры. Вроде одно дело делаем, а цели и хозяева разные. Поэтому нельзя было какого-нибудь, к примеру, капитана Чебурекина схватить и запытать до состояния полного откровения, если вдруг выяснялось, что он работает дополнительно на другого, постороннего, генерала-адмирала. В таком случае можно лишь устроить ему, за выдающиеся заслуги, перевод на вышестоящую должность в другую контору либо ссылку в дальний гарнизон за залёт, чтобы он там информацию у пингвинов выпытывал. А пока не получалось такое устроить с уже выявленным агентом, то оставалось максимально возможно отсечь его от верных информационных потоков и снабжать не очень верными. Впрочем, надо повториться, что основной задачей Боброва было не пресечение, а недопущение, и с задачей этой майор более-менее справлялся. Правда, объём информации приходилось переворачивать гигантский: кто кому родственник или однокурсник, кто в какие магазины и театры ходит, кто чем увлекается, какой у кого круг друзей и знакомых, вплоть до возможных вероятностных факторов – не сможет ли встретиться лейтенант X с капитаном Y на каком-нибудь курорте и не возникнет ли у них в процессе совместного отдыха общность интересов, могущая привести к утечке информации. Короче, было с чем поработать.