Если весело живется, делай так - Лора Хэнкин

— Ну, каждому свое. Поставить музыку?

Клэр кивнула. Амара подошла к телефону и начала пролистывать список треков. Аромат бергамота ударил в ноздри, Клэр подула на чай и сделала небольшой глоток, откинувшись на спинку дивана, чувствуя, как тепло растекается по телу и оседает в животе. Она закрыла глаза. Вдруг знакомые ненавистные аккорды запульсировали из динамика. Клэр вздрогнула и села. Амара прислонилась к стене, наблюдая за ней с кошачьей неподвижностью.

— Может, лучше послушаем джаз? Больше подходит для дождливого дня.

— Разве ты не хочешь повысить свою осведомленность о поп-культуре? — поинтересовалась Амара, приподняв бровь. — Мередит и Элли, вероятно, описались бы от восторга, если бы ты сыграла эту песню на нашем занятии.

— Я бы предпочла, чтобы их штаны остались сухими, — сказала Клэр.

Марлена и Маркус запели дуэтом:

Глаза Айдахо заберешь с собой,

А я отправлюсь за тобой,

Мне суждено быть рядом…

— В любом случае, — сухо заметила Клэр, — думаю, я уловила суть.

Чарли в прыгунках снова стучал по фальшивым клавишам пианино, и металлические звуки смешивались с сочными голосами. В голове у Клэр как будто что-то взорвалось.

— Почему тебя так бесит эта песня? — спросила Амара со смехом.

— Да потому что это моя группа! — взорвалась Клэр.

Амара протянула руку и нажала на паузу, после чего они сидели в тишине, если не считать затихающих звуков псевдопианино Чарли.

— Моя бывшая группа, — поправилась Клэр, глядя в кружку с чаем. Непривычно было произносить это вслух. — Они выгнали меня, потому что нашли кого-то получше, а потом прославились. И вот она я…

Подходило к концу трехнедельное турне, когда парень Клэр, Куинтон, позвонил и сообщил, что у него, кажется, рак.

Она ответила на звонок, раскрасневшаяся от волнения, под впечатлением от того, что впервые сыграла «Глаза Айдахо» на репетиции, и чутье подсказывало, что новая песня — лучшее, что они когда-либо создавали. Когда Клэр услышала голос Куинтона, то сначала подумала, что он звонит, чтобы расстаться, и почувствовала укол печали, потому что Куинтон казался адекватным по сравнению со всеми очаровательными, но непутевыми творческими личностями, с которыми она встречалась до него. Куинтон отучился на юрфаке, спал по восемь часов в сутки, чтобы хорошо отдохнуть перед работой в мэрии. Он говорил об искусстве и политике с апломбом. А еще готовился к полумарафону. Клэр отлично проводила время с ним, пока все, кого она знала, собирались жениться или выходить замуж. Они с Куинтоном пошли на двойное свидание с Теей и ее женой Эми, где Куинтон и Тея наперебой рассказывали свои студенческие истории. Когда он отлучился в туалет, Тея посоветовала Клэр: «Тебе надо замуж за этого парня». Поскольку Клэр почти не разговаривала с родителями и в любом случае не очень доверяла их мнению, это было самое ценное одобрение со стороны семьи, которое она могла получить.

Но оказалось, что новость куда хуже, чем разрыв. У Куинтона не проходила какая-то странная сыпь по всему телу и было предельно низкое количество тромбоцитов. Он обратился к врачу, который заявил, что, пока не придут результаты анализов, ничего точно сказать нельзя, но, скорее всего, это лейкемия.

— Я понимаю, что мы вместе всего пять месяцев, — начал Куинтон дрожащим голосом, — так что, если это рак, ты не обязана оставаться со мной.

— Что? — переспросила она, охваченная тревогой за Куинтона. — Нет, ты что… я тебя не брошу. Разумеется, я останусь с тобой.

— Я люблю тебя, Клэр, — сказал он в первый раз за время их романа.

— И я тебя, — ответила она, хотя и не была уверена, правда ли это, но решила, что именно это ему нужно сейчас услышать.

Остаток вечера, пока они с ребятами играли для пары сотен человек в Питтсбурге, а затем пошли в бар отпраздновать это событие, в ее душе бушевала паника. Чему она только что решила посвятить себя? Остаться с Куинтоном означало уйти из группы? Она выпила бокал, потом еще один. В тот вечер Маркус торчал рядом с ней. Иногда после концертов он залипал с какой-нибудь симпатичной фанаткой. В других случаях, если подходящие девицы не попадались на глаза, он как бы случайно касался рукой груди Клэр и замирал в ожидании реакции. (Если честно, она сохла по Маркусу, но лучше вести себя профессионально.) Она выпила еще пару шотов, и когда Маркус положил руки ей на бедра, уже не отстранилась и не притворилась, будто ничего не заметила. Когда он последовал за ней в уборную и поцеловал, она ответила на поцелуй, но тут почувствовала, как тошнота поднимается к горлу, ей пришлось высвободиться. Если бы не приступ рвоты, непонятно, как далеко у них бы все зашло.

На следующее утро Клэр проснулась с сильнейшим похмельем и полная решимости. Оставалось еще одно выступление в Филадельфии, но она туда не собиралась. Вместо этого решила устроить сюрприз Куинтону: отвезти его на ночь в отель в долине Гудзона, чтобы наутро позавтракать там и отвлечь, пока он ждет результаты анализов.

— Вы как-нибудь переживете без меня вечерок, — сказала она, пытаясь придать голосу беззаботный и шутливый тон и не глядя в злые глаза Маркуса. — Я в вас верю.

— Но это же очень важное шоу, — процедил Маркус.

— Эй, — вдруг сказал Диего. — Моя двоюродная сестра Марлена могла бы помочь нам и спеть все что угодно. Она живет в пригороде Филадельфии, большая наша фанатка, а потому знает наизусть все наши песни и прониклась нашей энергетикой.

Клэр испытала такое облегчение, что даже чмокнула Диего в щеку в знак благодарности, а Маркус нехотя согласился.

Клэр и Куинтон сели в поезд, а потом гуляли среди опадающих осенних листьев, держась за руки, и Куинтон стоически улыбался всем безумным шуткам Клэр.

В субботу вечером, пока ее группа готовилась к выходу на сцену в Филадельфии, Клэр и Куинтон, подвыпив, бродили по улицам маленького городка в долине Гудзона, куда, по рассказам местных, переезжали модные бруклинцы, когда им надоедала жизнь в городе и хотелось обзавестись семьей. Клэр смотрела на Куинтона. Может, это была бы не такая уж плохая жизнь.

Из дверей местного бара доносилась громкая музыка, они вошли в шумный зал, протиснулись сквозь толпу и заказали крафтовое пиво. На маленькой сцене группа пожилых мужчин предпенсионного, а то и пенсионного возраста играла рокабилли. Музыканты в ярких пиджаках и забавных галстуках с узором на музыкальную тематику вы кладывались на все сто. Куинтон притянул Клэр к себе, приглашая потанцевать. Вокруг них крутились и размахивали руками пары средних лет.