Метро 2033: Пифия-2. В грязи и крови - Сергей Москвин

Он действительно обнял ее и трижды поцеловал в чумазые щеки, даже прослезился при этом. Девушка улыбнулась. Обида и раздражение ушли. Пусть священник сначала поблагодарил за спасение бога, но слезы и поцелуи достались только ей.

Туннель, похоже, был давно заброшен. Судя по толстому слою ржавчины на рельсах, последние колеса проехали по ним еще до обрушения мира, лет двадцать назад. Это, конечно, не означало, что пешие ходоки не забредали сюда. И все же Гончая предпочла бы оказаться в более обжитом и освещенном месте. В туннеле было темно, хоть глаз выколи, и подозрительно тихо.

Внезапно ей захотелось отыскать колодец, из которого они с отцом Ярославом только что выбрались, спуститься вниз и бежать отсюда без оглядки. Необъяснимое желание оказалось настолько сильным, что у нее даже дух захватило. Усилием воли Гончая отогнала лезущие в голову глупые мысли и, дабы приободрить себя, решительно зашагала вперед по шпалам, но потом все же сбавила темп, чтобы ее спутник не отставал.

* * *

Под ногами хрустели песок и мелкий гравий, в одном месте попались осколки стекла, а потом Гончая услышала новый звук. Она готова была поклясться, что это стучат кости. Или зубы!

Девушка остановилась. Перестук сразу прекратился, но уже через секунду неведомая «погремушка» (мешок с костями!) дала о себе знать снова.

– Что там за шум впереди?

– Тихо, – оборвала своего спутника Гончая.

Секундная пауза – и снова «Тц-ц-ц-ц-ц…».

Смирись, и твоя смерть будет легкой.

Голос донесся из темноты сразу со всех сторон. Или прозвучал прямо у нее в голове?!

Все равно умрешь.

Тц-ц-ц-ц-ц…

Гончая стояла как вкопанная, а костяной перестук, похоже, приблизился. Во всяком случае, стал громче.

Внезапно в темноте перед ней вспыхнули два оранжевых… (нет, алых, как свежепролитая кровь!) огня. Они пылали, словно раскаленные угли, охваченные желто-красным пламенем, распространяя вокруг себя нестерпимый жар, который словно прожег девушку насквозь, подавляя ее волю и погружая трепещущую душу в пучину страха. Так взгляд хищника парализует жертву.

Тц-ц-ц-ц-ц…

И тут она поняла: огни живые! Да и не огни вовсе, а глаза! Глаза зверя! А горят в них налитые кровью зрачки! Ей стало тяжело дышать. Сердце бешено заколотилось в груди, и каждый удар отдавался болью в израненном, обожженном горле.

Ты уже мертва.

«Врешь, я еще живая», – мысленно прошептала Гончая и потянула с шеи свернутую цепь. Зверю это не понравилось. Огненные глаза полыхнули гневом, и в темноте раздался звук, похожий на свист хлыста. Но, в отличие от ударов кнутов, которыми пользовались сатанисты, он сопровождался стуком костей – тц-ц! Гончей почему-то вспомнились одинаковые татуировки поклонников Сатаны, изображающие существо с головой крысы, человеческим телом и змеиным хвостом.

В тот же миг горящие ненавистью глаза устремились к девушке, и, скованный страхом, мозг отключился вместе с воспоминаниями. Для любого другого это означало бы верную смерть. Но мышечная память и рефлексы, выработанные годами упорных тренировок и жестоких схваток не на жизнь, а на смерть, не подвели свою обладательницу.

Зажав в кулаке один конец цепи, Гончая метнула другой в надвигающиеся алые глаза. Кандалы ударили точно промеж них. Пылающие зрачки вспыхнули еще сильнее. Вслед за этим раздался пронзительный визг, отдаленно напоминающий крысиный писк. Невидимый в темноте зверь отпрянул, но не убежал. Огни его глаз припали к земле, словно он собрался прыгнуть, но, прежде чем это случилось, гибкий хвост зверя хлестнул Гончую по ногам и опрокинул на спину. Она ударилась о шпалы, но почти не почувствовала боли.

Девушка вскинула руки с натянутой между ними цепью, прикрывая лицо и шею. Остальное тело осталось беззащитным, но и хищники-одиночки в первую очередь метят в горло. Через мгновение вокруг цепи сомкнулись невидимые челюсти. Гончую обдало смрадом тухлого мяса. Зверь зарычал, грызя зубами неподдающийся металл и разбрасывая вокруг себя клочья пены и капли горячей слюны. Посреди цепи что-то хрустнуло – похоже, одно звено не выдержало натиска монстра, но не разорвалось.

Гончая накинула свободный конец цепи на шею зверю и принялась изо всех сил затягивать стальную петлю. Чудовище отчаянно замотало головой, стараясь вырваться, но противница обхватила ногами его щетинистые бока и еще сильнее натянула цепь.

Зверь захрипел – девушка очень надеялась, что это именно хрип, а не рык, – и забил по земле хвостом. Один раз хвост просвистел возле головы Гончей, в щеку впились брызнувшие во все стороны камни. При ином раскладе вместо камней по тоннелю разлетелись бы осколки ее разбитого черепа. Ей крупно повезло.

Но она прекрасно понимала, что везение долго не продлится. Зверь был чрезвычайно силен, а у нее голова уже кружилась от напряжения.

Смирись… все равно умрешь… смирись… ты уже мертва…

– Ни за что, – промычала Гончая сквозь стиснутые зубы.

Что-то вдруг неуловимо изменилось. Монстр судорожно задергался, а потом в гаснущее сознание девушки прорвался голос отца Ярослава:

– Отправляйся в ад!

Судя по звукам, священник колотил зверя камнем или куском бетона. Монстр щелкнул челюстями, пытаясь достать нового врага, но цепь, которую из последних сил тянула на себя Гончая, не дала ему этого сделать. А отец Ярослав, как заведенный, продолжал мутузить тварь своим орудием и, в конце концов, умудрился перебить чудищу лапу. Монстр взвизгнул (теперь это был именно визг, вне всякого сомнения!) и завалился на бок.

Гончая тут же перекатилась через рухнувшую на шпалы щетинистую тушу и уселась на нее верхом. Теперь у девушки появилась опора для ног, и одно осознание этого факта вернуло воительнице растраченные силы. Она уперлась коленом в горло зверя и снова рванула цепь на себя, еще туже затягивая петлю. Монстр забился в агонии, стараясь сбросить противницу, но не сумел – Гончая держалась цепко. Нацеленный на нее светящийся глаз чудовища вспыхнул алым огнем и начал постепенно тускнеть, словно огарок догорающей свечи или выпавший из костра уголек. По телу зверя пробежала судорога, пламя, полыхающее в огненном глазу, сжалось до размеров крохотной искры, которая через мгновение погасла окончательно.

– Оно… мертво? – голос священника вывел Гончую из оцепенения.

Она с трудом разжала кулаки, ей буквально пришлось заставить себя это сделать. Руки саднили и горели – похоже, она содрала кожу, когда натягивала цепь. Сущая ерунда, если рассматривать содранную кожу в качестве платы за жизнь. Гончая вынула припрятанный в кармане трофейный гвоздь и несколько раз ткнула им в неведомого зверя. Тот не шевелился.

– Мертво, – ответила она отцу Ярославу и, следя за тем, чтобы ненароком не повернуться к неподвижной туше спиной, поднялась на ноги.

– Ты в этом уверена? – спросил он.

– Сам проверь.