Контракт на невинность - Анна Шварц

Но беда в том, что это один и тот же человек.

Черт знает, сколько времени я так сижу, пытаясь справиться с грузом вины и мерзким, оглушающим чувством беспомощности. Мне всего ничего лет, что я сделаю со своим отцом? Как я могу вынудить взрослого человека изменить свою жизнь? Честно говоря, все, что я хочу сейчас — чтобы у меня, наконец, появился кто-то, кто позаботится обо мне. Я слишком устала тащить все на себе. И не видеть просветов в жизни.

— Хочешь сказать, что ты из-за меня слезы льешь? — низкий голос Камиля внезапно отвлекает меня от переживаний. Похоже, он уже вернулся, — переигрываешь, цыпа.

— Ты слишком высокого мнения о себе, — всхлипываю я, понимая, насколько отвратительно жалобно звучит мой голос, — если я плачу, то, скорее всего, совершенно другой человек был этому причиной.

— Да? — я слышу насмешку в голосе убийцы, и, судя по движению воздуха, он присаживается передо мной на корточки, — предлагаю нахрен устранить причину твоих слез. Нет человека — нет проблемы. Слышала такое?

Я отрываю от лица ладони и мрачно смотрю на Камиля.

— Это мой отец. Твое предложение дико хреновое.

— Тогда ты сейчас встаешь и идешь со мной выпить, — взгляд Камиля опускается вниз. Я не понимаю, на что он так пристально смотрит, до тех пор, пока не произносит следующие слова, — в любом случае встань и прекрати светить передо мной розовыми трусами.

Ох, черт. Я подскакиваю, натягивая юбку пониже и чувствую, как лицо начинает пылать. Помимо трусов там у меня еще кое-что, что мужчина не должен видеть никогда. Позор. Господи. Даже голову словно обручем сжимает от стыда. Это было ужасно непривлекательно. Наверняка девушки этого человека просто испарялись во время критических дней, чтобы он даже не подозревал, что они могут хоть где-то быть неидеальными. А я…

— Прости, у меня непереносимость алкоголя, — бормочу я, и слышу смешок.

— В каком смысле?

— Я стремительно пьянею. Настолько, что превращаюсь очень скоро в беспомощное тело, — выдавливаю я, вспоминая, как впервые напилась случайно на вечеринке по случаю выпуска старшей подруги — и они разрисовали меня маркерами с ног до головы. Безобидная шутка. Мне тогда повезло.

— Супер, — в голосе Камиля появляется что-то темное, и я медленно поднимаю на него глаза, — люблю беспомощных пьяных девушек. С ними можно делать все, что угодно.

— Ты шутишь, — утвердительно произношу я. Потому что иначе у меня в голове не уложится, что с этим монстром я потеряла свою невинность. Как бы мне не казалось, что я могу заглянуть в пугающую и темную душу Камиля, все равно, признаться честно, мне не удается пока понять, где у него находятся грани нормального.

Он приподнимает уголок губ.

— Да, это шутка, — произносит он слишком спокойно, — я закончу тебя спаивать, цыпа, как только ты потеряешь контроль.

Кажется, это последнее, что я четко запоминаю из того вечера. Ну и еще мысли, что я явно играю с опасностью: словам Камиля я не могу так просто поверить, потому что в душе скребет странное беспокойство.

***

Утром я просыпаюсь, потому что мой мозг словно пытается выдавиться из черепной коробки через лоб. Я со стоном хватаюсь за него руками и переворачиваюсь, уткнувшись носом во что-то твердое и ворсистое. Открываю глаза — ковер.

Что за черт?

Первое, что я вспоминаю — я вчера напилась с Камилем. У него были шикарные запасы алкоголя. Мой отец бы умер от восторга, если бы их увидел.

Но, дьявол, даже если я напилась, то почему я сплю на полу? Неужели я была настолько свиньей, что просто упала и уснула, где пришлось, а убийца решил меня оставить, как есть?

Более того, спустя пару секунд я понимаю, что все мое тело выше пояса чувствует ворс. Я без блузки! В одном лифчике сверху.

Я прикрываю глаза, которые режет так, словно в них попал песок, и внезапно вспоминаю все. В моем воображении начинает крутиться просто чертовски дикий фильм, который я бы предпочла и не вспоминать. Я плохо помню первую часть вечера, и лучше бы именно ее я хорошо запомнила, чем то, что последовало за ней.

Камиль наливает мне еще один шот виски, потому что пришло время запить выплеснутые эмоции, которыми я делилась так горячо, что теперь першило в горле. Что я и делаю. Голову заволакивает приятный легкий туман. Дышать становится легче. Запахи кажутся ярче и острее.

— Тебе не хватит? — интересуется убийца, а я качаю головой протестующе. Точнее, такое чувство, что она сама по себе мотается.

— Нет. Я могу еще выпить. Так что наливай мне еще.

Бутылка с виски со звоном прикасается к шоту. Я смотрю на тоненькую струйку карамельного цвета, а потом мой взгляд сам по себе поднимается по руке Камиля. Меня захватывает странное чувство, пока я снова рассматриваю тату и длинные, сильные пальцы.

Кажется, я хочу, чтобы он снова потрогал меня ими. Зачем-то представляю, как они скользят по моей коже — белой, прозрачной, без капли загара, оставляя горячий след. Это будет прекрасный контраст.

Алкоголь — один из демонов, посланных человечеству. Честное слово. Сейчас он заставляет меня желать низкое и запретное. Чтобы кое-кто очень плохой запятнал меня своим грехом.

Черт. О чем я думаю? Как я вообще смею желать такие вещи? Мне должно быть стыдно. Я встряхиваю головой. Почему именно Камиль? Я считала его привлекательным, но, все-таки, разум заставлял меня держать с ним дистанцию ради своей же безопасности. Какого черта сейчас я подмечаю детали, которые меня не волновали? Лишь потому, что он меня выслушал? Бред. Хватит, мозг. Пожалуйста.

— Я хочу умыться, — бормочу я, сбрасывая странный морок, и поднимаюсь из-за стола. Темный взгляд Камиля скользит по мне задумчиво.

— Все-таки, тебе хватит, пьяная цыпа.

— Нет, я умоюсь и мы продолжим, — самоуверенно заявляю я и слышу усмешку. Пошатнувшись, я иду в сторону коридора, даже не представляя, где тут поблизости санузел. Мне нужно просто окунуть лицо в ледяную воду, от которой сводит зубы и немножко снизить температуру тела. Уверена, что после этого я буду соображать лучше.

Я нахожу одну из ванных комнат, подхожу к раковине, открываю воду и умываюсь непослушными руками. У меня не получается это сделать аккуратно — холод обжигает рукава блузки, кожу в районе воротничка и груди. Я вся мокрая, как… не знаю, кто. Мокрые пятна покрывают мою одежду, но мне становится чуточку легче — хотя бы туман отступает.

Покинув санузел, я медленно иду обратно. Не сдержавшись, заглядываю в одну из комнат. Зачем — не знаю. Но что-то будто ведет меня. Интерес к жизни этого странного человека? Не может же он быть просто преступником? У каждого есть какое-то прошлое, есть что-то еще помимо той стороны жизни, которую видят все. Он не может целый день ходить, размахивать оружием, курить и пить.