Знак расставания - Лиз Райан

— Да перестань! Разве это не здорово — завести роман, иметь бойфренда? — поддразнила ее Аймир.

— Да, Аймир, это будет здорово, когда у меня будет время. Лет так через десять, — усмехнулась Эран.

Эран говорила серьезным тоном, не подлежащим обжалованию. Аймир не настаивала на своем, но надеялась, что точка зрения Эран вскоре изменится. Одиночество не должно затянуться надолго, если девушка хочет иметь семью.

— Ты слишком усердствуешь в работе, — заметила Аймир.

— Да, Аймир, сейчас я еще учусь, но со следующего месяца уже буду зарабатывать. У меня теперь есть то, чего мне всегда хотелось, и я наслаждаюсь этим, — сказала Эран.

— Моя мама расстроится, что ты так редко играешь на гобое, да и стихи почти не пишешь, — вздохнула Аймир.

— Я играю по два часа в день! А к стихам, я уже говорила тебе, я потом вернусь, — заявила Эран.

— Я на это надеюсь… Я хочу, чтобы ты написала мне стихотворение на день рождения, и еще одно на Рождество, — попросила Аймир.

— Я постараюсь, но не жди от меня чего-то сверхъестественного, — согласилась Эран.

Но по выражению лица Эран Аймир поняла, что Эран не видела смысла в стихах, музыке, даже в молодых людях — во всем том, что так свойственно молодости. Родившись в бедной семье, Эран задумала наладить ее достаток и затем уйти из нее.

Да, еще очень нескоро Эран приедет домой. Аймир же уезжала завтра, но ей совсем этого не хотелось. Эран была счастлива, но Аймир не хотелось с ней расставаться. Митчеллы были добры к Эран, но как бы Аймир хотелось быть на месте Холли Митчелл, чтобы иметь возможность помочь Эран самой! Да, еще у Холли замечательные дети. Но у Аймир нет ни детей, ни права быть рядом с Эран. Появится ли у нее вообще когда-нибудь такая возможность?

Эран остро переживала отъезд Аймир и Дэна и пыталась не показать это Холли, чтобы ее не обидеть. В один из вечеров Эран сидела в саду, пробуя сочинить стихотворение, но рифма не шла, и Эран в отчаянии комкала и рвала страницы. Но ночью, когда Эран взяла свой гобой, спокойная музыка полилась словно сама собой, и Эран почувствовала, что в темноте она играет почему-то гораздо лучше. Музыка успокаивала ее.

Через неделю начались занятия в колледже, и Эран была рада обнаружить, сколь многому ее научила работа на рынке в это лето. Многим дисциплинам Эран пока что не видела применения в реальной жизни, но надеялась, что вскоре все станет ясно. Теперь, когда у нее был свой бизнес, Эран чувствовала, что уже меньше зависит от кого бы то ни было. Но ей хотелось, чтобы ее дело вылилось во что-то более постоянное. Магазин? Импорт изделий? Эран не очень хотелось продавать изделия других людей, ей хотелось создать что-то свое. Но что, например?

— Может быть, тебе надо подумать о Данрасвее, Эран? У тебя столько идей насчет этой деревни, что она могла бы превратиться в сказку твоими стараниями и с твоим воображением. Туризм может быть неплохим ответом… — предложила Холли.

— Да, это ответ для Данрасвея, Холли, но не для меня. Я уже выбрала для себя Лондон. Он мне нравится, и я здесь остаюсь. Моя жизнь — здесь, — твердо сказала Эран.

— Я надеюсь, что так и будет, ведь ты мне еще понадобишься на какое-то время, по крайней мере пока Мораг не пойдет в школу, — улыбнулась Холли.

Холли была очень довольна Эран и уже придумала несколько вариантов поощрений, чтобы удержать ее возле себя, одним из которых были ежемесячные телефонные звонки домой. Довольна была Холли и тем, что за все время, пока у них гостили Рафтеры. Эран ни разу не отлучилась от работы, даже не отвлекалась на болтовню со своими друзьями, а ответственно выполняла все свои обязанности. Девушка была честной, надежной и очень трудолюбивой. Ей, конечно, еще надо многому научиться, чтобы стать в лондонском обществе своей. Завести парня, походить на дискотеки, как ей предлагают Тхан и Бронвен. Эран так мало веселится, все больше сосредоточивается на чем-то, о чем-то думает. Ее словно гнетет что-то, будто она не может вырваться из замкнутого круга. Но все же Эран приобрела за это время городской лоск, стала похожа на других своих сверстников. Теперь она немного пользовалась косметикой, у нее появилась уверенность в себе.

Если даже она скучала по дому, то никогда этого не показывала. Речь Эран стала более выразительной. Жаль, что ее теперь не видела мать, она бы порадовалась приятным изменениям, увидев в дочери взрослую подругу. Но Эран редко говорила о своей матери, только если дело касалось вязания. А ее отец? Как жаль, что он так редко подходил к телефону, хотя Аймир предоставляла Кэмпионам эту возможность, а как сияло лицо Эран, когда ей удавалось поговорить с отцом! Но его звонки были так редки, а братья и сестры Эран вообще ей не звонили. Семья не старалась особенно держаться вместе. Бедная Эран держалась бодро, располагала к себе людей и была очень трудолюбива. Ей можно было доверить детей при любых обстоятельствах. Когда-нибудь из нее выйдет чудесная мать, которая будет больше заботиться о детях, чем о самой себе. Почему-то Эран говорит, что в ближайшие годы не хочет иметь семью и детей. Что ж, у нее это скоро пройдет. Надо было видеть ее с Олли и Мораг, каждое ее слово, каждый жест!

Эран была из тех людей, которые, однажды что-то задумав, до конца идут к своей цели. Она прекрасно играла на гобое, но решила посвятить себя бизнесу и открыть собственное дело. Она была прагматиком не от природы, а по необходимости.

Холли не знала точно, чего именно хотела Эран, но была уверена, что у девушки все получится. Но об Аймир этого сказать было нельзя. Холли никогда не встречала более милой женщины, но ее явно что-то очень сильно расстраивает.

Было ясное прохладное утро октября, и на рынке было спокойнее, чем обычно. Надев на себя зеленоватого цвета свитер и один из шарфиков из Ферлига, Эран оторвалась от кружки чая, размышляя и планируя. За десять месяцев в Лондоне она создала себе прочную основу под ногами. Она подумала, что теперь более ясно видит свое будущее.

Но вдруг все в одно мгновение поплыло у нее перед глазами. Сперва ее поразили руки: смуглая кожа, длинные пальцы, словно созданные для игры на музыкальном струнном инструменте или даже, скорее всего, на пианино. Эти руки подняли один из ее кардиганов, чтобы рассмотреть поближе, так что лицо покупателя было закрыто от нее.

— А как насчет вот этого? — спросил этот некто.

Голос был тоже очень музыкальный, чистый и отчетливый, с какой-то особой интонацией, особым полутоном.

— Нет, прежний мне нравится больше, — послышался ответ.

Эран увидела девушку-индуску в традиционном сари, очень стройную и симпатичную. Через секунду Эран увидела и лицо ее спутника. Это был юноша с такими же правильными чертами лица. Эран перевидала на рынке много разных людей, но никогда красота не представлялась ей так материально-отчетливо. Черты его лица смягчились, когда он обратился к своей спутнице; словно излучая тепло ушедшего лета, его большие глаза мерцали, как угольки.