Принц-ворона - Лариса Петровичева

— Что это было, Дэвин? — спросила Джемма. — Ты знаешь?

Некоторое время он молчал, словно действительно знал ответ и не хотел, боялся говорить. «Неужели это ты? — с ужасом подумала Джемма. — Неужели это ты был там?»

Ей хотелось встряхнуть его. Заставить заговорить. Ей хотелось проникнуть в его душу, заглянуть в разум и память — узнать, почувствовать, проверить.

— Все склонятся пред Вороньим королем, — глухо повторил Дэвин и провел ладонями по лицу. — Это бывает, иногда некротическое поле проникает в сознание и являет пугающие образы. Тут второй день об этом говорят, неудивительно, что тебе стало страшно.

Он говорил спокойно, но Джемма чувствовала: за этим спокойствием ревет и гудит пламя, готовое вырваться и поглотить.

— Но я никому не позволю тебя обидеть, — твердо произнес Дэвин. — Никому и никогда.

И Джемма ему поверила.

Стоя у зеркала, Дэвин всматривался в свое лицо и не видел ничего подозрительного или пугающего. Сильный и совершенно здоровый молодой мужчина. Единственный его дефект — целое яблоко. Вон крутится неспешно, рассыпает золотые искры. Значит, все это было наяву. Ничего не приснилось.

Дэвин не обладал успокаивающей привычкой прятать голову в песок: он всегда признавал правду, насколько бы неприятной, отвратительной и пугающей она бы ни была. В Хавтавааре творились очень странные дела.

Должно быть, общая масса некротической энергии, которая скопилась здесь, достигла того предела, за которым наступал взрыв. Ночью случился крошечный прорыв, который прошел через Джемму. Дэвин успел полностью впитать все выброшенные силы, и сейчас ему казалось, что он готов взлететь.

Повинуясь какому-то таинственному темному призыву, он поднялся на носки и раскинул руки. Кожу на запястьях тотчас же стало печь, словно там пробивались черные перья, голова закружилась, и Дэвина мягко оторвало от пола и стало неторопливо поднимать к потолку.

Ему хотелось смеяться. Да, Вороний король существует, и глупо было бы это отрицать. Да, Вороний король полностью восстановил те силы, которые Дэвин истратил в сражении с драконом, и дал ему больше. Да…

В дверь постучали, и наваждение исчезло. Дэвин снова увидел себя стоящим перед зеркалом с опасной бритвой в руке. Когда он взял ее? Вроде бы не собирался бриться.

— Письмо, ваше высочество. — Слуга протянул поднос с конвертом.

Дэвин нахмурился. Кому бы вдруг ему писать? Неужели отец или мать вдруг заинтересовались его делами или самочувствием после сражения с драконом?

Он взял конверт, отпустил слугу и какое-то время задумчиво смотрел, как болотный бес, пойманный им в поезде, угрюмо возится в склянке, ковыряя пробку когтем. Затем Дэвин перевел взгляд на печать и усмехнулся. Белая голубка с розой в лапках — такую пошлость себе могли позволить только женщины из дома Кавендишей.

На какой-то миг им овладело желание бросить письмо в камин и забыть о нем, но Дэвин понимал, что Элинор Кавендиш просто так от него не отстанет.

Когда-то они встречались. Элинор, юная вдова генерала Бувье, была из той породы женщин, которые любят опасность, риск и все необычное и пугающее. Простые карамельные люди и отношения таких женщин не интересуют — им нужно то, что щекочет нервы. Иногда Дэвину казалось, что Элинор любит играть со смертью. Самый сильный темный маг привлекал ее в качестве любовника настолько, что однажды Элинор пробралась в лабораторию Дэвина и устроилась там на столе для экспериментов, приняв самую соблазнительную позу. Всю ее одежду составляла лишь золотая цепочка с амулетом на шее.

И Дэвин тогда подумал: «А почему бы и нет? Она хочет опасную игрушку, я хочу иллюзию счастья». Они провели вместе полгода, а затем Элинор наигралась и упорхнула к кому-то другому. Помнится, Дэвин даже не расстроился по этому поводу. Ушла и ушла.

Но теперь-то ей что вдруг понадобилось?

Печать хрустнула в пальцах. Дэвин открыл письмо и прочел:

Дэвин ухмыльнулся. Интересно, что успел понять сам генерал? Что его угораздило взять в жены юную шлюшку, которая раздвигает ноги перед всеми кому не лень? Ну нравятся ей статные мужчины в красивой форме, что теперь поделать. Не может устоять.

Дэвин провел ладонью по лицу: ему казалось, что кто-то смотрит за тем, как он читает письмо. Тон был грубым, но вполне светским — в конце концов, какие могут быть церемонии между бывшими любовниками, которые в свое время в полной мере познали всю науку плотской страсти, не отказав себе в удовлетворении самых затейливых и даже грязных желаний. Надо же, какая Элинор заботливая: даже художника привезет, чтобы жена тоже была при деле.

Ему сделалось мерзко. Да, вот так обстояли дела в свете. С виду все очень чопорно и прилично, все ходят в церковь, жертвуют на благотворительность и стараются выглядеть как самые искренние и преданные отцы и матери семейств, которые всем сердцем любят законную половину. Но копни чуть глубже…

Конечно, Джемма о таком не знала. Ее родители любили друг друга и хранили верность на самом деле, а не напоказ. Зато ее бывшие подружки, те самые, которых распугал сторожевой амулет Дэвина, наверняка насмотрелись всякого в своих семьях. И усвоили важную науку: главное, чтобы все было тихо. Чтобы соседи ничего не знали. Тогда можно жить так, как тебе захочется.

Ему захотелось помыть руки — стряхнуть с себя ту дрянь, которую прислала Элинор. Зачем она приехала? Что ей и ее светским курицам делать на севере? Любоваться белыми ночами? Дэвин прекрасно знал, что барышни предпочитают юг с теплым морем, пальмами и знойными красавцами, которые распевают серенады под окнами. Или это работа его величества Кормака, который отправил Элинор сюда, чтобы присматривала за ссыльным принцем?