Побег - Борис Кантор

Когда пресс-конференция закончилась, мне даже аплодировали, что было для меня несколько неожиданно и вселило надежду, что вопрос о моем статусе будет решен положительно.

На следующий день центральные шведские газеты пестрили моими фотографиями и приводили рассказ о побеге советского студента из СССР. На некоторое время я стал известным человеком в Стокгольме. У меня ежедневно брали интервью, фотографировали в различных интерьерах. Однажды даже устроили фотосъемку, где я в туристической одежде, с рюкзаком и в морской пилотке «пробираюсь по лесу».

Через неделю меня пригласили в МВД и торжественно объявили, что решением шведского правительства я получаю статус политического беженца и нахожусь под защитой шведского королевства. А пока будут улаживаться все формальности, Королевский фонд Швеции выделяет мне пособие на покупку одежды, а также переводчицу, которая первое время будет мне помогать.

В тот же день с ее помощью я купил себе весь гардероб и даже две пижамы: летнюю и зимнюю — она сказала, что здесь так принято!

А вечером Стефан устроил у себя дома вечеринку по случаю моего успеха. Пришло много его друзей, приехал и второй мой московский знакомый — Нильс. Оказалось, что он сейчас живет в Гётеборге. Было и несколько девушек, которых пригласили посмотреть на «героя». В тот вечер они все казались мне красавицами, и я, чувствуя их интерес к моей персоне, конечно, «распушил хвост» и пытался соответствовать… Про Нину и мою внезапно вспыхнувшую любовь к ней я, к своему удивлению, почти совсем забыл. Видимо, то чувство, возникшее во мне в состоянии сильного психологического стресса, вместе с этим стрессом и прошло!

Потом мы всей компанией завалились в какую-то пивную, которую они называли пабом, и там праздник продолжился… Проснулся я в постели у одной из приглашенных девушек, с которой у меня накануне вечером завязался блиц-роман, не требовавший знания ни русского, ни шведского языка.

Еще месяц после этого я жил в доме у Стефана, пока не получил сообщение, что мой вопрос решен положительно. Мне предоставлено политическое убежище, и я могу подавать документы для получения шведского гражданства.

Вскоре мне бесплатно выделили квартиру площадью — внимание! — 60 квадратных метров. То была первая квартира в моей жизни. Кроме того, мне выдали 2000 крон на мебель. Чудеса продолжались! Мне стали платить пособие — 800 крон в месяц. В 1965 году это были приличные деньги, на жизнь вполне хватало.

Тем не менее я еще долго вздрагивал при каждом резком звуке за спиной. Мне всё время казалось, что меня попытаются похитить и вернуть в Союз. Поэтому первое время я ходил с ножом и с перцем в кармане — на всякий случай, если бы меня решили схватить. Такие у меня были фантазии!

КРЫСАНОВ

Но нужно было что-то делать! Как бывший советский гражданин, чей менталитет еще не совсем растворился в североевропейском воздухе, я не мог понять: как это возможно — ничего не делать и получать деньги?

Для начала я окончил четырехмесячные языковые курсы и стал вполне прилично говорить по-шведски. Мой английский за это время тоже значительно улучшился; поначалу здесь он был моим основным языком.

Мечта устроиться на работу в астрономическую обсерваторию Мауна-Кеа на Гавайях не оставляла меня. Но для ее осуществления нужно было сначала как-то попасть в Америку! И вот, получив через полгода шведский паспорт, я пошел в посольство США в Стокгольме, чтобы узнать о процедуре получения американской визы.

Выяснив, что я русский, меня попросили прийти через два дня и, когда я явился, направили к сотруднику посольства, говорящему по-русски.

В кабинете, куда меня провел охранник, сидел человек с классической семитской внешностью. Я подумал, что его портрет отлично подошел бы для иллюстраций к еврейским анекдотам, которые были так популярны у меня на родине. Видимо, он или его предки эмигрировали в свое время из России. Однако вел он себя как типичный американец. Развалившись в кресле и дымя сигарой, он несколько минут, прищурившись, разглядывал меня и затем, сразу перейдя на «ты», начал задавать вопросы. Вначале — те же, на которые я отвечал в полицейском управлении. Наверняка он предварительно ознакомился там с моим досье. По его поведению было видно, что объяснениям о причинах побега он нисколько не верит и, вероятно, считает меня засланным агентом КГБ, который таким образом пытается осесть в США. При этом он вел разговор в такой подчеркнуто ироничной манере, используя типично еврейские местечковые интонации, что меня это начало просто бесить!

Стараясь держать себя в руках, я объяснил ему, что окончил Московский университет по специальности «геофизика» и хочу попасть в США, чтобы устроиться работать в обсерваторию Мауна-Кеа на Гавайях. Я рассказал, что целый год работал на практике в астрономическом институте имени Штернберга и даже участвовал в исследовательской экспедиции на подводной лодке…

В этот момент в его глазах появился некоторый интерес, и он перешел к вопросам несколько иного характера. Его интересовали подробности моей работы в ГАИШ, характер исследований, которые мы проводили на подводной лодке, сведения о нашем маршруте и самой лодке, а также о военно-морской базе, из которой мы отправлялись в экспедицию.

Я объяснил, что мы проводили гравиметрические измерения, совершенно не связанные с военной тематикой. Находились мы на лодке только в выделенных для нас отсеках, поэтому о ее конструкции и оборудовании я ничего не знал, как и о военно-морской базе, через которую нас провезли в закрытой машине до причала.

Видимо осознав, что никакой «полезной» информации от меня не получить, он опять утратил ко мне интерес и перешел к откровенным издевательствам.

— Значит, ты хочешь на Гавайи, работать в обсерватории! А ты знаешь, что на Гавайях крупнейшая база американского флота? Может, ты туда хочешь? И потом, откуда видно, что ты окончил МГУ? У тебя есть диплом?

— Диплома у меня нет, так как его должны были выдать только через три года работы в Тюмени, на нефтеразработках. Я это уже объяснял в полицейском управлении.

— Так почему же мы должны тебе верить? Может, ты окончил не МГУ, а школу КГБ? И вообще, какие у тебя есть доказательства, что ты действительно убежал из СССР? Может, ты просто заслан сюда, в Швецию, с такой легендой?

— Доказательства? Ну что ж, если вам нужны доказательства, то могу показать участок финской границы, через который я ушел из СССР, а также место недалеко от границы, где я закопал свое охотничье ружье. Кроме того, вы можете навести обо мне справки в МГУ и справиться о реакции на мой побег. Ведь сообщение о нем передала радиостанция «Свобода» сразу после моей пресс-конференции. К тому же, наверное, и местное пограничное начальство пострадало за ротозейство — это тоже можно выяснить, если будет такое желание.

— О’кей! Единственное, что мы можем проверить, — место, где ты якобы закопал ружье. Хотя это тоже ничего не доказывает! Тебя могли просто привезти туда и инсценировать переход границы. Хотя для такой операции нужны очень веские причины! А ты не больно-то похож на крупную шишку. Оставь свои координаты, мы подумаем, что с тобой делать. Лично я тебе не верю!