Секреты - Жаклин Уилсон

— Все в порядке, — прошептала я, кивнув на закрытую дверь столовой. Папа и мама все еще там. Папа что-то сказал, и вдруг мама яростно закричала. Дарлинг смотрела на меня, открыв рот.

— Это твоя мама?! — шепнула она. — Она же ругается!

— И очень часто. Думает, что это супер, — ответила я презрительно. — Пошли.

Я взяла ее за руку и повела вверх по лестнице. Дарлинг не пропускала ни одной картины, как будто была в музее. Когда на площадке мы проходили мимо алебастрового мальчика на пьедестале, она остановилась.

— Посмотри-ка на его крошечную пипку, — хихикнула она и легонько щелкнула по ней пальцем.

— Да пойдем же! — сказала я и потащила дальше.

— У тебя такой огромный дом, — сказала Дарлинг. — А где твоя спальня?

— Вон там, но я хочу, чтобы ты…

Она меня не слушала. Сперва только заглянула в мою спальню, потом вошла и стояла молча. Глаза ее под очками перебегали с одного предмета на другой.

— О, Индия! — задохнулась она. Как будто в груди у нее совсем не осталось воздуха.

— Тут немного не убрано, — сказала я быстро, засовывая под подушку мишку Эдвину и заталкивая ногой под кровать вчерашние носки и тренировочные штаны.

— Как красиво, — проговорила Дарлинг. Очень осторожно ступая, словно боясь запачкать темно-красный ковер своими ботинками, она подошла к кровати. Это огромная кровать, наверное, вроде кроватей из волшебных сказок, тех, что с пологом на черных леденцовых столбиках; моя тоже была со столбиками и черными атласными занавесями, подвязанными темно-красными лентами; вверху на столбиках были выгравированы маленькие лягушата. Постель закрывало черное атласное одеяло из художественно подобранных лоскутов, с бисеринками и пуговками вдоль каждого шва. Мне подарили «спальню» на мой десятый день рождения. Тогда я восхищалась ею, но теперь, кажется, привыкла. Еще был туалетный столик, черный, с красными лампочками вокруг зеркала, а на ручках ящичков с обеих сторон были выточены крошечные лягушачьи головки.

Дарлинг посмотрела на себя в зеркало, быстро вытерла нос и постаралась немного подправить челку на лбу. Потом она подошла к гардеробу. По его черному дереву тоже были выгравированы лягушки, скачущие друг за дружкой по спирали. Дарлинг провела по ним пальцем, потом, взглядом попросив у меня разрешения, открыла дверцы. Она так и замерла, глядя на все эти шмотки. Я подумала: действительно ли ей нравится ходить в этом жалком красном пальто? Мне захотелось предложить ей что-нибудь из моих вещей — но для нее они, конечно, были бы слишком велики.

Я знала, какие вещи сидели бы на ней отлично.

— Пойдем со мной, Дарлинг, — сказала я.

Я вытащила ее из моей комнаты, хотя она все оглядывалась, явно не желая уходить, и повела по коридору к лестнице на чердак. Я поднялась первой, открыла люк и включила свет. Дарлинг следовала за мной, задыхаясь. Я помогла ей взобраться на чердак.

Она сразу легла на пол, тяжело дыша.

— Дарлинг? Дарлинг, ты в порядке?

— Это просто моя астма. У меня нет с собой ингалятора. Я выронила сумку, когда Терри бросился за мной. Ой, помоги!

Она медленно села, стараясь дышать глубже. Я легонько, ласково гладила ее по спине. Она увернулась — и уже опять смеялась.

— Ты гладишь меня, будто я младенец, которому надо срыгнуть! Кажется, уже все в порядке. У тебя есть в доме животные, Индия? У меня на них аллергия. Ха-ха, потому я и не выношу Терри!

— У нас есть старая кошка Табита. Но ты не беспокойся, здесь она не бывает. Сюда вообще никто не заходит. Понимаешь, как замечательно? Это может быть твоей комнатой, Дарлинг!

Она растерянно смотрела на развешанные и разбросанные наряды, чемоданы, коробки с книгами.

— Мы все здесь устроим. Я принесу сюда все, что нужно. Это кресло очень удобное. Я сама иногда сижу в нем. А вот раскладушка, видишь, и одеяло — но если тебе больше нравится то мое атласное одеяло, я буду только рада.

Дарлинг медленно обходила мансарду.

— Ты сказала, это моя комната. Что ты имеешь в виду?

— Ты можешь здесь спрятаться. Это будет тайное убежище. Ну, как у Анны Франк.

Дарлинг смотрела на меня, широко раскрыв глаза.

— Но как же твоя мама, папа и эта Ванда?

— Они никогда тебя не обнаружат. Они вообще ничего не замечают вокруг. Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, пока этот ужасный тип не отступится и не уедет.

— О, Индия, ты настоящий друг! — воскликнула она, схватив меня за руки.

Я крепко обняла ее, совершенно счастливая, мне хотелось, чтобы эта минута продолжалась вечно. Но следовало заняться делом, чтобы хорошенько устроить здесь Дарлинг на ночь.

— Я мигом вернусь, — сказала я и бросилась к люку.

На лестничной площадке я остановилась, прислушиваясь, продолжают ли все еще ссориться мама и папа. И потом, я не знала, когда вернется Ванда. Мне нужно было действовать быстро.

Я неистово металась по своей комнате, хватая то одно, то другое, на ковре уже высилась настоящая пирамида. Чтобы утащить отобранное, мне пришлось бы бегать по лесенке на мансарду вверх и вниз тысячу раз. И тут мне пришла в голову спасительная идея: я втисну все это в мой чемоданчик!

Многое туда поместилось. Я придумала и еще кое-что. Прихватила ведерко для бумаг. Увидев, как я волоку за собой в мансарду все это, Дарлинг расхохоталась:

— Ты словно собралась куда-то на каникулы. О, у меня будет даже ведерко для мусора!

— Понимаешь, я подумала, что ты можешь использовать это ведро… ну, для того, зачем мы ходим в уборную. Конечно, это не слишком красиво, но точно так же приходилось поступать иногда Анне Франк и ее семье, и они приспособились. Я и туалетную бумагу принесла.

— Вашим туалетом я пользоваться не могу? — спросила Дарлинг.

— Днем, конечно, можешь, когда нет поблизости Ванды или миссис Уинслоу, нашей уборщицы, но, сама понимаешь, тебе придется быть очень осторожной. А еще я принесла тебе немного еды. — И я выложила перед ней весь мой запас шоколада, картофельных чипсов и колы, хотя сама просто умирала от голода после салата, не съеденного во время чая.

Дарлинг сложила шоколадные батончики цепочкой, потрогала чистую ночную рубашку и мой толстый кардиган шотландской вязки, взглянула на мой блокнот для рисования и карандаши, потом взяла в руки книгу. «Дневник Анны Франк».

— Я знала! — сказала она, улыбнувшись. — Уж теперь-то я должна ее прочитать, верно?

Индия такая добрая. Она самая лучшая подруга в мире. Я сижу здесь в ее роскошной ночнушке и прелестном кардигане, ем ее шоколад и уже прочитала пятьдесят страниц ее обожаемой Анны Франк. Сейчас Анна уже в своем убежище. Я тоже.