Мадам Пикассо - Энн Жирар

Глядя на Пабло и не обращая внимания на кошку, отиравшуюся у ее ног, Фернанда внутренне содрогнулась. Она плотнее запахнула халат на груди, когда он оторвал взгляд от газеты. Между ними повисло напряженное молчание.

– Хорошо выспалась? – наконец спросил он.

– Вчера ты сказал, что придешь поздно.

– В последнее время я часто меняю планы, – сухо отозвался он.

– Я думала, тебя не будет весь вечер.

– Я тоже так думал. – Он наконец отложил газету и внимательно посмотрел на нее. – Откуда ты его взяла, Фернанда?

Она понимала, что он имеет в виду опиум.

– Сам знаешь, откуда.

– Проклятье, Макс! Cabron![26]Я убью его!

– Он не виноват. Я устала, и он пожалел меня. Ты же знаешь, как я умею выпрашивать, – она широко распахнула глаза и улыбнулась той застенчивой улыбкой, которой когда-то завоевала его сердце. На этот раз Пикассо не отреагировал, поэтому Фернанда подошла поближе, опустилась ему на колени и обвила руками его шею.

– Давай уедем на лето куда-нибудь подальше от Парижа и от искушений Макса, – предложила она.

– Мне нужно какое-то время побыть одному.

Фернанда была потрясена.

– Пабло, мы не расставались уже почти четыре года, – умоляюще произнесла она.

– Знаю. Но мой друг Маноло из Барселоны, ты же помнишь его? Сейчас он работает над скульптурами в небольшом южном городке Сере. Он считает, что местные краски вдохновляюще подействуют на меня, а сейчас я нуждаюсь как раз в этом. Мне нужен новый источник вдохновения.

Она встала и провела рукой по волосам, откинув их со лба и распустив волной по спине, обтянутой шелковым халатом.

– Ты у нас всегда на первом плане, не так ли?

– Нам нужно расстаться на несколько недель, вот и все. Мы оба знаем, что у тебя здесь еще есть дела. Возможно, их будет легче закончить, если меня не будет в Париже.

Фернанда заметила странный блеск в его глазах и едва не отвела взгляд, прочитав там горькую правду.

– Он ничего не значит для меня, Пабло. Это всего лишь маленькая игра, ты же знаешь!

– Знаю. Но поживи здесь несколько недель, ладно? Потом я пошлю за тобой.

– Ты не оставляешь мне выбора. Я хорошо знаю этот твой взгляд.

Мучительное ощущение разлуки с новой силой нахлынуло на нее.

– Пожалуйста, не уезжай, – прошептала она.

Пикассо медленно встал и повернулся к ней.

– Мне нужно время.

– А мне нужен ты.

Он ласково погладил ее по щеке большим и указательным пальцами, и Фернанда закрыла глаза от его прикосновения. «Не умоляй, – подумала она. – Это всегда плохо кончается».

Ей хотелось плакать, но это не имело смысла. Она вернет его, как это бывало всегда, подумала Фернанда, когда Пикассо вышел из кухни, а потом из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Сере, июль 1911 года

«О, это страна, благословенная Богом, – с довольной улыбкой подумал Пикассо, – el pais de Dios!» Его друг Маноло был прав, когда убеждал его приехать на юг Франции, чтобы немного отдохнуть от Парижа. Маленький, безыскусный городок Сере в летнее время всегда был наполнен сладким ароматом созревающих вишен и мерным стрекотом цикад.

Прошло уже довольно много времени с тех пор, как он расстался с Фернандой. Он не привык к миру, где терпкий аромат ее духов не следовал за ней шлейфом.

Сидя под навесом уличного кафе, Пикассо глубоко затянулся сигаретой, наполнив легкие горячим дымом. Ему нравилось это ощущение и возможность свободно курить без постоянных жалоб Фернанды. Он достаточно мало пил, чтобы не страдать от похмелья, и уже давно не употреблял опиума. И это было истинным удовольствием.

По сути дела, Сере был каталонским городком, находившимся в считаных милях от границы с Испанией. Старые платаны затеняли дворы и булыжные мостовые. Недалеко от него двое пожилых мужчин по-испански беседовали о политике. Их выговор звучал как музыка для Пикассо, смаковавшего звуки родного языка после одиннадцати лет жизни в Париже.

Он посмотрел на недоеденное блюдо с рисом и свининой и еще раз глубоко затянулся. Здесь даже готовили замечательные испанские бокадильоc[27], несмотря на тот факт, что городок находился во Франции, а не в Испании.

Теплый летний ветерок шелестел в кронах деревьев, возвещая о предстоящей жаре. Пикассо собирался уйти, но это место было похоже на райский уголок. Укромное. Тихое. Спокойное.

С тех пор как он приехал сюда, он снова стал использовать свои прежние художественные приемы и был рад им, как старым друзьям. Он вновь вместе с Маноло занимался лепкой, чего не делал уже несколько лет. Глина была приятной на ощупь – мягкой, податливой и почти чувственной.

Даже его стиль живописи изменился и определенно стал более энергичным. Местная цветовая палитра отражала настроение его сердца. Если Париж заставлял его обращаться к приглушенным оттенкам серого, коричневого, бежевого и голубого цветов, здесь он выбирал сочные краски, полные света. Пикассо также начал экспериментировать с формами, а однажды, послушав вечерний квартет на площади и тронутый душевной мелодией, он также начал проводить опыты с музыкальными инструментами – кларнетами и гитарами, – используя их в качестве натуры для своих холстов. Он включал в этюды музыкальные ноты, а потом и газетные вырезки с отдельными словами и обрывками фраз, которые ему особенно нравились. Для этого ему не нужна была ни натурщица, ни любовница. Таким образом он освобождался от лишних обязательств.

Да, творческий отпуск вдали от городской суеты, транспорта и отвлечений благотворно повлиял на него. Но, вместе с тем, он находился вдали от Евы.

Пикассо со вздохом посмотрел на улицу Сан-Ферре, по которой тащилась старая телега. Какого дьявола он не может забыть эту девушку? Миновал всего лишь месяц, но казалось, будто после разлуки с ней прошла целая вечность. В ней было тихое очарование, которое сочеталось с пьянящей жизненной энергией. Расстроенный, он бросил окурок на мостовую и встал.

Пытаясь избавиться от мыслей о ней, Пикассо направился по пыльной аллее, ведущей к старинному монастырю капуцинов на окраине города. Покровитель Маноло, богатый молодой американец Берти Хэвиленд, предложил им обоим там поработать. Это был один из соблазнов, выманивших Пикассо из Парижа: старое каменное здание с терракотовыми крышами и высокими оштукатуренными стенами, выглядело строгим и уединенным. Оно стояло на небольшой возвышенности над городом. Ему нравилось это место, особенно потому, что здесь почти ничто не отвлекало его от работы.