Волчий зарок - Михаил Серегин

Владимир вернулся в машину и велел водителю ехать в «Светлану». Откинувшись на заднем сиденье, он пытался понять, что же происходит вокруг него. Мир словно сошел с ума!

Не верить словам Мирона у Владимира не было оснований. Он прекрасно понимал, что такое «жить по понятиям» для воровских авторитетов. Нарушить слово, данное на сходе, и попытаться, вопреки решению остальных воров, устранить Полунина, люди, которым он помешал похитить Миронова-младшего, просто не могли. Но кто же тогда стрелял по машине Владимира?

Полунин один за другим перебирал в уме всевозможные варианты и откидывал их. У него сейчас просто не было врагов, способных пойти на убийство. С Сатаром давно покончено, здесь, в Тарасове, у него был только один враг – Слатковский. Но и он сейчас в тюрьме. А все остальные если и имели на Полунина зуб, то даже морду ему набить ни за что не стали бы пытаться. Тем более стрелять в него! У Владимира оставалась только одна теория. Но она казалась настолько невероятной, что он сам в нее поверить не мог.

Как ни крути, но единственным человеком, которому сейчас мешал Полунин, был... Бережной! Из-за действий Полунина он мог проиграть дело, в которое столько вложил. А если учитывать то, что за два часа до покушения на Полунина Чернов был найден мертвым, то вывод напрашивался сам собой – Владимир настолько близко подошел к доказательствам вины Бережного, что тот решил пойти на все, лишь бы остановить Полунина.

Но все это звучало полным бредом!

Полунин еще мог предположить, что Бережной, получив наводку на Либерзона, обзавелся и информацией о тех людях, кто мог бы вмешаться и попытаться предотвратить аферу. Хоть это и мистика, но отбрасывать такую возможность нельзя. По крайней мере, такая версия объясняет тот факт, что Мороз хотел знать, когда Полунин приедет в город!

Но Владимир никак не мог понять, зачем Бережному предпринимать такие решительные шаги, как устранение Чернова и попытка убийства самого Полунина через несколько часов после его приезда в город? Владимир просто ничего еще не успел предпринять!

Аферу, придуманную Бережным, можно было назвать почти гениальной. Настолько детально все было отработано. Но зато последующие действия совершенно не поддавались никакой логике. И если убийство Чернова еще как-то можно было объяснить, то стрельба по Владимиру казалась совершенно бессмысленной.

Полунин без Чернова вряд ли успевал раскопать какие-либо факты против Бережного до начала суда. Времени оставалось слишком мало. И сейчас попытка его ликвидации совершенно не имела смысла, в отличие от всех остальных поступков Станислава. Вот это и настораживало Владимира, не давая возможность поверить в причастность Бережного к покушению. И все же других вариантов не было!

Полунин раздосадованно шлепнул ладонью по кожаной обивке сиденья. Водитель бросил на него удивленный взгляд в зеркало заднего вида, но от вопросов удержался. Полунин в ответ усмехнулся и закрыл глаза, пытаясь ни о чем не думать.

* * *

Ким встречал гостей на пороге своего дома. Услышав шум приближающейся машины, кореец отложил все дела и вышел во двор. Он был рад предстоящей встрече с Полуниным и не скрывал этого – широко улыбаясь, Ким замахал рукой и спустился по ступенькам.

В лесную сторожку приехали только Либерзон-старший и Полунин с Антоном. Изя, опасаясь, что Владимир не сдержится и начнет отчитывать Виктора, чем испортит и себе, и всем отдых в лесу, не взял своего сына с собой. Он лишь отобрал у него машину и велел сидеть дома, не высовывая за порог и носа. Виктор поворчал, но перечить не стал.

Ким уже был наслышан о том, что случилось днем с Полуниным, однако выражать соболезнования и расспрашивать о происшедшем не стал. Еще год назад, когда Владимир скрывался у него, тактичный кореец понял, что к этому человеку приставать с расспросами бессмысленно. Полунин сам скажет то, что посчитает нужным, и тогда, когда это ему потребуется.

Собственно говоря, они неплохо ладили друг с другом, проведя в не слишком просторной сторожке два месяца вместе. После расставания и у Полунина, и у Кима остались приятные воспоминания об этом времени. Если только в первые месяцы после гибели жены Владимир вообще что-нибудь мог назвать приятным!..

Полунин выбрался из машины и, прежде чем подойти к Киму и поздороваться, огляделся вокруг. В хозяйстве корейца почти ничего не изменилось, как вообще мало что меняется вдали от суеты городов. Сельский быт не терпит суетливости. А жизнь Кима иначе как сельской назвать было нельзя.

Кореец по-прежнему целые дни проводил, поддерживая в порядке свое небольшое хозяйство. Он разводил кур и свиней, выращивал на огороде позади сторожки массу различных овощей и, как и год назад, занимался рыбалкой.

– Мало что изменилось, да? – спросил кореец, подходя к Владимиру. Тот протянул ему для приветствия руку.

– Да, – улыбнулся Полунин. – Ты словно в ином мире живешь!

– Мир один и тот же для всех, – возразил Ким. – Только каждый сам определяет, как его воспринимать. Суета порождает душевное смятение, а покой дает возможность самосозерцания и наполняет жизнь гармонией. Мне торопиться некуда. А вот вокруг тебя, как и раньше, красные флажки?

– Ты прав, – грустно улыбнулся Владимир, вспомнив разговор годичной давности.

Тогда, услышав близкий вой волка, Ким рассказал, как зимой люди охотятся на этих хищников, используя красные флажки. Полунину это показалось символичным, и он невольно сравнил себя с загнанным в ловушку одиноким волком.

Уезжая тогда от Кима, Владимир думал, что раз и навсегда прорвался через ограждение из красных флажков и ушел в спасительные просторы леса. Но оказалось, что это не так. Снова звучат вокруг выстрелы, и вновь Полунину нужно куда-то бежать. Только в этот раз Владимир совершенно не понимает, кто за ним охотится и куда его гонят!

Полунин вспомнил, как долго после того разговора годичной давности он вглядывался в ночь, словно пытаясь увидеть во тьме охотников, сопровождаемых сворой собак, и красные флажки, преграждавшие ему путь. Однако вместо этого видел лишь изрешеченную пулями Анну и мальчика на заднем сиденье, испуганно сжавшегося в комок.

Сейчас это видение вернулось вновь, и Полунин ощутил боль непоправимой утраты.

Он обернулся, словно желая проверить, рядом ли сын, и волна нежности к мальчику окутала его с ног до головы – Антон стоял около свинарника и щекотал соломинкой нос большой хрюшке. Свинья почти по-человечески чихала, отдергивала голову, а затем снова тянула пятак к соломинке. Антон смеялся.

– Володя! – отрываясь от разговора с Кимом, позвал его от машины Либерзон. – Водочку сразу брать или оставить пока в машине?

– Ты, главное, пиво не забудь, – отрываясь от грустных дум, засмеялся Полунин. – Я давно собирался в настоящей баньке с пивком попариться, да все недосуг. Оставишь в машине пиво, Изя, побежишь за ним из бани голышом!

– А что? – пожал плечами Либерзон. – Из женщин тут только куры. Так чего мне стесняться?