Шелковые сети - Джоанна Лэнгтон

— Энди, хочешь я тебе помогу? Как насчет того, что дети имеют право знать, кто их родители? — неожиданно прозвучал высокий напряженный голос Полли. Оба вздрогнули. Они напрочь позабыли о том, что девочка тоже находится в квартире. К тому же дверь спальни осталась приоткрытой. — Попробуй предложить моей сестре подумать над этим аргументом. Для Макгвайров он особенно актуален!

— Полли, что такое ты говоришь?.. — пролепетала Мари, изумленно глядя на распалившуюся сестренку.

— Эх ты! — крикнула та со странной нервозностью, продолжая смотреть только на Энди. — Я-то думала, что ты не похож на своего…

— Так и есть, — решительно прервал ее Энди. — Просто меня долго водили за нос. Уж тебе-то это должно быть понятно! Если хочешь знать, я люблю твою сестру. — Он схватил Полли за плечи и легонько тряхнул. — Слышишь меня? И я в самом деле хочу жениться на ней!

С всклокоченными золотистыми кудрями, вся красная от волнения, Полли бешеным взглядом с минуту сверлила лицо Энди, словно проверяя, правду ли тот говорит.

— Мари не хочет, чтобы ты взял ее в жены только потому, что у нее будет ребенок…

— Правильно. Но мне в первую очередь нужна она! — Энди отпустил девочку.

Мари сидела, уставившись в пол. Ей было стыдно, что сестра подслушивала под дверью, не говоря уж о ее возмутительном поведении. Хорошо, что Энди быстро удалось поставить девчонку на место.

— Только не жди от меня извинений! — сказала Полли, по-прежнему обращаясь к Энди, после чего выскочила из комнаты.

Повисла мертвая тишина.

— Пожалуй, я пойду поговорю с ней, — пробормотала Мари.

— Не стоит. Пусть немного поостынет. И вообще… тебя ждет Жан. — Энди провел рукой по золотистым кудрям жестом, свидетельствовавшим о сильном волнении. — Все уладится, дорогая…

— Энди… — Мари устало вздохнула.

— Эх, заварили мы кашу! Полли права. Каждый ребенок вправе знать своего отца.

Что-то в его тоне показалось Мари странным. Она подняла голову, но Энди уже покинул спальню.

Жана Гранье перевели в обычную палату. Возле ее дверей Мари обнаружила чем-то обеспокоенную Салли.

— Можно перекинуться с тобой словечком, прежде чем ты войдешь к отцу? — спросила та.

— С ним все в порядке?

— Да, дело идет на лад. Врачи говорят, что через пару недель можно будет сделать операцию. Просто Жан вбил себе в голову, что ему необходимо срочно поговорить с тобой. Можешь кое-что пообещать мне? Сохраняй спокойствие, что бы ты ни услышала, ладно? Ради его же блага. Ведь Жан еще так слаб!

Удивленная Мари кивнула. У нее сложилось впечатление, что Салли хорошо осведомлена о предмете предстоящего разговора. Однако в следующую секунду Мари сообразила, в чем тут секрет.

— Да, понимаю! Мы еще не обсуждали вашей предстоящей свадьбы, — улыбнулась она Салли. — Я очень рада за вас обоих, хотя, признаться, все это явилось для меня неожиданностью.

— Спасибо, детка. — Тревога, однако, не покинула лица Салли. — Но у вас с Жаном речь пойдет не об этом.

Снова она напускает таинственности, как тогда, в Касл-роке! — подумала Мари, направляясь в палату отца.

Жан действительно выглядел бодрее, на его щеках даже появился едва заметный румянец. Опустившись на стоявший рядом с постелью стул, Мари улыбнулась.

— Ты хорошо выглядишь, папа.

— Мне нужно поговорить с тобой и сбросить эту ношу с плеч, — ответил Жан. — Но то, что я собираюсь сказать, расстроит тебя.

Мари ободряюще похлопала его по руке.

— Меня не так-то просто расстроить.

— Это имеет отношение к Полли. Видишь ли… она не моя дочь, — тяжело произнес он.

Мари вздрогнула от неожиданности и пристально взглянула на него.

— То есть как?

— Твоя мама… В общем, в свое время она сошлась с другим мужчиной и…

— Ты дурачишь меня? Мама… с другим?

— Когда Полли родилась, тебе было всего семь лет, — напомнил ей Жан. — Потом мы с Жюстиной долго жили как чужие.

Мари вдруг вспомнила, что в ту пору мать действительно предпочитала спать в ее комнате. У нее перехватило дыхание.

— Но вы с мамой были счастливы. Ведь я помню…

— Позже — да. Но не тогда. Полли — дочка Джеффри Макгвайра и единокровная сестра Энди, — с усилием произнес Жан. — Я никогда тебе этого не рассказывай, потому что не хотел причинять боль и омрачать твои воспоминания о маме.

— Не волнуйся, папа, все в порядке… — с трудом произнесла Мари. Ее руки дрожали.

Как такое могло случиться? Мать, которая с ранних лет прививала дочке моральную чистоту, позволила себе завести роман на стороне! Более того, родила ребенка. Мама и Джеффри Макгвайр? Быть того не может! Уж не бредит ли отец?

— Я простил Жюстин, но она всю жизнь не могла избавиться от чувства вины и страха, что вы с Полли узнаете правду, — продолжил Жан. -Впервые Джеффри увидел Жюстину на одном из приемов в Касл-роке. Я обслуживай; тот вечер и все видел. Они не могли отвести друг от друга глаз. А потом завертелось… Их роман продолжался всю зиму.

Только сейчас Мари поняла, на что в свое время намекала Салли, говоря о том, что Жан не будет в восторге от связи своей старшей дочери с Макгвайром-младшим. «Ты можешь оказаться в ситуации, которую не до конца понимаешь» — сказала тогда она.

Мари вздрогнула. Полли сестра Энди? Как все это… ужасно!

— Прости меня Мари, перед тобой я особенно виноват.

— Почему?

— Когда Джеффри принудил тебя покинуть Энди, я был рад, потому что тоже не хотел, чтобы вы были вместе.

Наступило молчание. Мари словно заново переживала события тех давних дней.

— Но как после всего случившегося ты мог продолжать работать у Макгвайра? — наконец спросила она.

— Видишь ли, детка, я ведь выиграл. Удержал твою маму. — Даже сейчас в голосе Жана прозвучали нотки некоего торжества. — Чего только Джеффри не предпринимал, чтобы отнять ее у меня, но в итоге остался с носом!

Произнеся это, Жан отвернулся к стене. Мари некоторое время сидела, погруженная в свои мысли, машинально разглядывая ногти. Когда она вновь взглянула на отца, оказалось, что тот спит. Тогда Мари потихоньку вышла из палаты. Салли дежурила у двери.

— Папа уснул. Кажется, он успокоился… Вы ведь все знали, правда?

— Насчет Полли я не была до конца уверена, — ответила та. — А все остальное… Я работаю в Касл-роке уже двадцать пять лет, поэтому, конечно, в курсе всего происходящего.

Мари все никак не могла опомниться.

— Но как мама могла так гадко поступить с папой?