Отто Скорцени. Главный разведчик Третьего рейха - Александр Север

Как можно было ожидать, уступки Курта фон Шушнига повлекли за собой дальнейший нажим со стороны Германии. Уже 17 февраля новый министр внутренних дел Австрии нанес визит фюреру. Английская печать, ссылаясь на хорошо информированные берлинские круги, сообщила, что Адольф Гитлер во время продолжительной беседы с Зейсс-Инквартом выдвинул проект соглашения по вопросу германо-австрийского таможенного союза, «валютного союза», распространения германской программы общественных работ на Австрию, а также использования австрийских безработных в промышленности и сельском хозяйстве рейха. Он якобы представил также план дальнейшего укрепления связей рейха с Австрией как путем активизации контактов между НСДАП и «Отечественным фронтом», так и подчинения Германии австрийской внешней политики и тесного военного союза.

Вернувшись в Вену, Артур Зейсс-Инкварт обратился в полиции с циркуляром, который начинался со слов: «К немецкой полиции в Австрии»137.

Спустя три дня, 20 февраля 1938 года, Адольф Гитлер произнес известную речь в рейхстаге, насквозь пропитанную духом агрессии. В ней он, в частности, заявил:

«…Германия не может равнодушно относиться к судьбе 10 миллионов немцев, живущих в двух соседних странах (Австрии и Чехословакии. – Прим. ред.). Немецкое правительство будет стремиться к объединению всего немецкого народа в рамках единого Отечества».

Берлин стремился добиться аншлюса «холодным путем», вынуждая австрийское правительство идти на очередные уступки. Однако оказалось, что игра за Австрию еще не закончена.

В четверг 24 февраля в зале пленарных заседаний австрийского парламента с речью выступил Курт фон Шушниг. Для многих жителей страны она прозвучала как ответ на выступление Адольфа Гитлера 20 февраля:

«…Австрийское правительство незыблемо опирается на конституцию 21 мая 1934 года, считая своим долгом защищать собственными силами свободу и независимость Австрии…

Правительство Австрии видит сегодня свою задачу в обеспечении внутреннего и внешнего мира. Политику независимости оно проводит в соответствии с принципами, принятыми более пятисот лет назад на сейме в Вормсе под председательством императора Максимилиана. Мы не намерены заимствовать никакие зарубежные образцы…»

Упоминая о переговорах в Берхтесгадене, Шушниг подчеркнул, что надеется, что «они положили конец ведущейся Германией на протяжении пяти лет партизанской войне против Австрии. Уступки, сделанные Германии, – это предел. Дальше Австрия не пойдет…».

Речь канцлера, транслируемая многими зарубежными радиостанциями, поразила мир. Ведь ожидалось, что он подтвердит капитуляцию Австрии перед Германией и попытается обосновать ее необходимость.

После выступления его на улицах Вены начались демонстрации «Отечественного фронта», которые вскоре вылились в столкновения с нацистскими боевиками.

Речь канцлера застала врасплох и Берлин. Официальные органы Третьего рейха молчали, что, однако, не означало отступления или признания поражения. Уже через несколько дней немецкая печать обрушилась с новыми нападками на канцлера Австрии и его правительство.

С неменьшей яростью восприняли речь канцлера и австрийские нацисты. Уже через несколько часов после его выступления они организовали на площади Шварценберга и Марияхильфештрассе в Вене большую демонстрацию, скандируя: «Хайль Гитлер!» и «Один народ – один рейх!» Несколько меньшие по численности манифестации состоялись на Карлплатц, перед Оперным театром и у Германского туристического бюро. Вечером в столице дело дошло до ожесточенных столкновений между нацистами и членами «Отечественного фронта».

Намного опаснее выглядела обстановка в провинции. В Граце местные национал-социалисты заставили бургомистра вывесить на ратуше огромный флаг со свастикой. В Линце в демонстрациях приняли участие более 30 тысяч нацистов. Аналогичным образом развивалась ситуация в Клагенфурте и Зальцбурге. В Грац и Линц правительство направило воинские подразделения венского гарнизона. Несмотря на это, на улицах обоих городов можно было по-прежнему видеть сотни молодых мужчин в мундирах СС и СА. Учитывая обостряющуюся с часу на час обстановку, власти распорядились запретить все шествия и демонстрации.

Отдавая это распоряжение, Курт фон Шушниг не принял во внимание, что нацисты имели в то время своих представителей в правительстве. Запрет манифестаций демонстративно нарушил член этого правительства Зейсс-Инкварт, который направился в Грац и Линц, чтобы принять участие в проходивших там – нелегальных с точки зрения закона – демонстрациях. В Линце ему устроили горячий прием. Город был украшен сотнями флагов со свастикой. Вдоль улиц, ведущих от железнодорожного вокзала к зданию земельного сейма, стояли шпалеры гитлеровцев в мундирах СС и СА, громко кричавшие «Хайль Гитлер!» и «Зиг хайль!».

Несмотря на все более неблагоприятное и опасное для Австрии развитие событий, Курт фон Шушниг не отказался от борьбы. В среду 9 марта 1938 года он выступил в Инсбруке по радио и объявил о проведении плебисцита:

«Десять лет назад я выступал в этом зале, выдвинув лозунг единства. Но единство и работа невозможны в условиях постоянного беспокойства. Я хочу дать Австрии работу и хлеб. Хочу, чтобы Австрия была свободной, независимой и немецкой, христианским государством, в котором все верно служили бы родине. Я хотел бы знать: вы за политику хлеба и работы? Поэтому я призываю вас выразить в следующее воскресенье свою волю во всенародном голосовании…»

В соответствии с распоряжением властей участвовать в референдуме мог каждый австрийский гражданин в возрасте старше 24 лет. Бюллетени для голосования с напечатанным текстом «С Шушнигом за Австрию – да!» находились на избирательных участках; каждый голосующий против Шушнига и за аншлюс мог опустить в урну свой листок соответствующего формата с написанным от руки словом «Нет!». Можно было голосовать тайно или открыто138.

Обвиняя противников в нечестной игре, сам канцлер тоже нарушил правила проведения демократических выборов. Первое нарушение – был представлен только один бюллетень для голосования. Соответственно, были грубо ущемлены права тех, кто голосовал за аншлюс. Выше мы уже писали о том, что в стране многие были недовольны отсутствием социальной программы. Второе нарушение – голосование нельзя было назвать полностью тайным, т. к. противникам правительства нужно было от руки написать слово «нет». Это, конечно, мелочь, но именно благодаря таким приемам правительству удается сфальсифицировать результаты выборов. Третье нарушение – количество бюллетеней не было ограничено. Каждая из сторон могла организовать «сброс» в урны для голосования дополнительной партии.

Активная пропаганда правительства началась 10 марта 1938 года, когда в австрийских городах и деревнях появилось расклеенное рано утром обращение канцлера Австрии и руководителя «Отечественного фронта» ко всем гражданам:

«За свободную, немецкую Австрию!

Австрийский народ!

Впервые в истории нашей страны руководство государства требует открыто выразить свое отношение к родине.