Пятая колонна. Made in USA - Евгений Александрович Толстых

конгресса должны были убедить европейцев, что «Америка и американцы достигли полного триумфа во всех сферах человеческого духа, общих и Старому и Новому Свету». В деятельности конгресса активно участвовали такие известные писатели и философы как Джордж Оруэлл, Бертран Рассел, Артур Кестлер, Раймонд Арон, Андре Мальро и многие другие. Генеральным секретарем Конгресса за свободу культуры служил русский иммигрант композитор Николай Набоков, кузен писателя.

Вот как это описывает Френсис Стонор Сондерс: «На должность генерального секретаря Джоссельсон активно лоббировал своего любимого кандидата, Николая Набокова, который уже пробовался на главную роль, когда декламировал на Берлинской конференции: «Из этого Конгресса мы должны создать организацию для войны. У нас должен быть постоянный комитет. Мы должны сделать так, чтобы он вовлек в работу всех людей, все боевые организации и использовал все методы борьбы с перспективой на действие. Если мы этого не сделаем, то, рано или поздно, нас всех повесят. Часы давно уже пробили двенадцать».

На «культурном фронте» американские спецслужбы охватили все сферы искусства и интеллектуальной деятельности.

Утверждение музыкальных произведений и книг для послевоенной Германии находилось в компетенции Подразделения психологической войны американской военной администрации. По книге Джорджа Оруэлла «Скотный двор» был сделан мультипликационный фильм – его производство и распространение по всему миру финансировало ЦРУ. Когда в марте 1953 года продюсер «Голоса Америки» запросил в музыкальной фонотеке запись «Песни индийского гостя» из оперы «Садко», сотрудник фонотеки сообщил ему, что это невозможно, поскольку «это Римский-Корсаков, а все русское запрещено для использования». Артур Кёстлер высмеивал научные конференции и симпозиумы конгресса как «разъезды международных академических девочек по вызову», но, тем не менее, принимал в них участие.

Для сокрытия финансирования и участия в деятельности Конгресса за свободу культуры ЦРУ создало разветвленную систему фондов, служивших каналами для проведения средств. В Управлении работала отдельная служба, которая занималась только созданием организаций прикрытия. Благодаря содействию «осведомленных» людей – то есть осознанно сотрудничающих с ЦРУ – средства из Лэнгли проходили более чем через 170 фондов. «Настоящие» фонды, такие, как фонды Форда, Рокфеллера и Карнеги, считались «оптимальным и наиболее приемлемым инструментом финансового прикрытия», рассказывает один из операторов системы, но создавались также десятки фондов-пустышек, служивших только для проведения финансирования, то есть для «отмывания» денег ЦРУ. Помимо множества внедренных агентов американской разведки, в борьбе на «культурном фронте» участвовали бизнесмены и юристы, представители рекламного бизнеса и медиамагнаты, кинорежиссеры и журналисты, члены профсоюзов – они назывались «тихими каналами».

Эта система позволяла ЦРУ финансировать неограниченное количество тайных программ в отношении молодежных групп, профсоюзов, университетов, издательских домов и других организаций с начала 1950-х годов.

Появилась шутка: если какая-то американская благотворительная или культурная организация внесла слова «независимая» или «частная» в свои документы, она, скорее всего, является прикрытием ЦРУ.

В 1976 году специальный комитет, созданный для изучения разведывательной деятельности США, представил следующие данные о проникновении ЦРУ в общественные организации: в течение только 4 лет, с 1963 по 1966 год, американские фонды выдали не менее 108 грантов, полностью или частично профинансированных ЦРУ.

Каналы финансирования часто менялись. Так, например, ежемесячный журнал на немецком языке «Монат», основанный в октябре 1948 года для «проведения интересов внешней политики США в Германии», сначала финансировался из секретного фонда «плана Маршалла», потом из казны Центрального разведывательного управления, затем из Фонда Форда, позже – снова долларами ЦРУ.

Скандал разразился в 1967 году, когда репортеры журнала издания «Рэмпартс» раскрыли факт финансирования ЦРУ организаций, кичившихся своей «независимостью». Публичная порка ЦРУ не изменила практик управления – они стали лишь более изощренными. Кроме того, в 1970-е годы шла разработка дополнительных, «открытых» источников финансирования из «настоящих» фондов. Крупнейшие из них – Фонд Форда, Фонд Макартуров, Фонд Рокфеллеров, многочисленные организации Карнеги стали ничем иным, как продолжением мероприятий правительства в сфере международной деятельности.

Книга Френсис Стонор Сондерс чрезвычайно актуальна для России сегодня. Для понимания текущих событий необходимо знать, как был отстроен фундамент той системы, которая действует в наши дни.

Многие из упомянутых фондов по-прежнему работают над проектами в отношении России, а методология и подходы сохраняются без существенных изменений. Книга также очень четко показывает, кто стоит за так называемой «неполитической» деятельностью, к которой апеллируют сегодняшние получатели западных грантов. Очевидным образом, планы по использованию «мягкой силы» во внешней политике России требуют глубокого понимания практики этой концепции в США.

Вероника Крашенинникова.

Формат книги не позволяет широко процитировать работу британского исследователя Френсис Сондерс, поэтому ограничимся коротким фрагментом главы из книги «Холодная война в культуре: ЦРУ и мир искусства и литературы».

Обыватели одержали в 1947 году легкую победу, добившись отмены выставки Государственного департамента, названной «Авангардное американское искусство» – подборки, состоящей из семидесяти девяти «прогрессивных» работ, в том числе картины Джорджа О'Киффа, Адольфа Гольбейна и Аршиля Горки, которые предполагалось повезти на показ в Европу и Латинскую Америку. Выставка приехала в Париж, потом отправилась в Прагу, где имела такой успех, что русские немедленно организовали ответную выставку. Официальным объяснением этого события было «опровергнуть любые замечания иностранной публики об академическом и подражательном характере современного американского искусства». «Сейчас мы экспортируем не доморощенное бренди в поддельных коньячных бутылках и не безалкогольный виноградный сок, а настоящий бурбон, выдержанный в деревянной бочке – и его справедливо можно назвать вином нашей страны», – возносил похвалу один критик.

Выставка не только не продемонстрировала авангардные истоки американского искусства, а, скорее, показала всем его постыдное отступление. Энергично осужденная в Конгрессе, она была объявлена разрушительной и «не американской». Один выступающий усмотрел вредное намерение «показать иностранцам, что американцы подавлены, сломлены и находятся в жутком состоянии – полностью неудовлетворены своей судьбой и жаждут смены правительства. Коммунисты и их попутчики – сторонники «нового курса» – выбрали искусство как один из способов своей пропаганды». «Я всего лишь тупой американец, налоги которого идут на подобный хлам – кричал другой достойный предшественник Джесса Хелмса. – Если в этом Конгрессе есть хотя бы один человек, который верит в то, что эта чушь дает лучшее понимание американской жизни, то он должен быть отправлен в тот самый сумасшедший дом, откуда явился». Выставка была отменена, картины проданы со скидкой 95% как излишки государственной собственности. Отвечая на обвинения, что многие художники, участвовавшие в выставке, заигрывали с левой политикой (участие в которой было совершенно необходимо для любого уважающего себя авангардиста), Государственный департамент издал малодушный указ, запрещавший впредь всем американским художникам с коммунистическими или сочувствующими взглядами, выставляться за государственный счет. И вместе с этим «в официальной прессе должно культивироваться отношение к авангардному искусству как к не американскому».

«Когда заходит речь об