Иван Грозный и воцарение Романовых - Вольдемар Балязин

Однако Борис опередил Мстиславского и его сторонников: Воротынских, Головиных, Колычевых и некоторых князей Шуйских. Мстиславского постригли в монахи и отправили в Кириллов монастырь на Белоозеро, а его подручных и главных «заводчиков смуты», по свидетельству того же летописца, «пойма и по городам разосла, а иных в темнице затвори».

Вслед за тем в начале 1587 года против Бориса Годунова выступили оставшиеся на свободе Шуйские. Они обвинили в «неплодии» жену царя Ирину.

Удар по Ирине, его родной сестре, Борис не мог расценивать иначе, как попытку свергнуть и его самого.

Шуйские вовлекли в заговор Московского митрополита Дионисия и вдову убитого Грозным сына его Ивана, жившую в суздальском Покровском монастыре под именем старицы Прасковьи. В девичестве звали ее Еленой Шереметевой, и за ее спиной стоял могущественный клан бояр Шереметевых.

Шуйским удалось вовлечь в движение массы московских «торговых мужиков»: лабазников, приказчиков, мелких и средних торговцев, которых в столице было превеликое множество.

Годунов устоял и на этот раз. Верные ему и царю стрельцы разогнали бунтарей, побросали в застенки «заводчиков гили и воровства», а главу заговора, князя Ивана Петровича Шуйского, сослали к Ледовитому океану и 16 ноября 1588 года задушили.

После этого власть Годунова становится абсолютной, и решением Боярской думы он получает право сношений с иноземными государствами. Царь и дума преподносят Годунову неслыханный дотоле на Руси титул «правителя, слуги, и конюшего, боярина, и дворцового воеводы, и содержателя великих государств, царств Казанского и Астраханского».

Учреждение патриаршества

Тот же В. В. Назаревский в уже упомянутой книге писал:

«Москва стала быстро обстраиваться после разорений и невзгод во времена Грозного. Сгоревший при нем дворец в царствование Феодора был приведен в цветущее состояние. При Покровском соборе царь построил особый придел в честь св. Василия Блаженного, мощи которого были обретены в 1588 г.; для него была устроена новая гробница и над нею повешены его тяжелые железные вериги».

И в этом поступке Федора Ивановича видна все та же неизменная его любовь к церкви и забота о ее процветании.

Но кроме дел церковных были и дела светские, государственные, которыми царь не занимался, отдав их своему любимцу – Годунову. Как уже известно, Годунов прежде всего обезопасил себя от своих давних недругов – бояр Шуйских. Воспользовавшись доносом о подготавливавшемся ими заговоре против царя Федора и против него самого, он арестовал всех подозреваемых и сослал их в отдаленные северные города и обители.

В ответ на это против Годунова решительно выступили два высших церковных иерарха – митрополит Дионисий и архиепископ Крутицкий Варлаам.

И того, и другого тут же лишили сана и отправили в заточение. Двух старших Шуйских – Андрея Ивановича и героя неравной псковской обороны князя Ивана Петровича – в монастырских застенках удушили.

В результате политической борьбы московский митрополичий стол опустел, и нужно было подумать о том, кого следует на него возвести. Годунов сделал митрополитом своего сторонника, архиепископа Ростовского Иова.

Первый патриарх Московский и всея Руси – Иов

Кто же такой Иов? Откуда он?

Мы не знаем, когда он родился. Косвенные свидетельства позволяют считать, что он был ровесником Ивана Грозного или современником, не намного младше его. Родился он в Старице, в посадской семье. Родители собирались женить его, но он предпочел женитьбе схиму и в 1556 году постригся в местном Успенском монастыре, сменив имя Иван на Иов.

Там же архимандрит Геннадий обучил его грамоте, и Иов стал одним из первых монахов монастыря.

Около 1569 года в Старице оказался Иван Грозный. Он познакомился с Иовом, побеседовал с ним и приказал возвести его в сан архимандрита, а через два года сделал Иова настоятелем московского Симонова монастыря и внимательно следил за ним.

Через четыре года Иов по царскому соизволению стал настоятелем московского Новоспасского монастыря, а в апреле 1581 года был рукоположен епископом Коломенским.

После смерти Грозного покровителем Иова стал Борис Годунов, познакомившийся с ним, когда тот только оказался в Москве.

При содействии Годунова в 1586 году Иов был воз-веден в последний перед митрополичьим сан архиепископа и во владычество ему дано было архиепископство Ростовское.

Когда митрополит Дионисий был сведен с московской митрополии, Годунов сделал все, чтобы его место занял Иов.

И потом, как первый из русских иерархов, коим уже давно считался митрополит Московский, Иов стал самой подходящей фигурой для утверждения его в сане патриарха Московского и всея Руси.

Его избрание патриархом произошло на церковном соборе 11 декабря 1588 года, а 26 января 1589 года Иов был «поставлен по чину и уставу», т. е. интропизирован.

В дальнейшем Иов всегда поддерживал Бориса Годунова, а потом и его сына Федора.

Благополучное житие Федора Романова

Теперь же, уважаемые читатели, позвольте напомнить об обещании автора подробно представить еще одного выдающегося исторического деятеля – Федора Никитича Романова, более известного под именем патриарха Филарета, сын которого, Михаил, стал в 1613 году первым русским царем из династии Романовых.

Далее автор предложит вашему вниманию фрагменты из биографии Федора Романова, принадлежащие перу В. Г. Вовиной, старшего научного сотрудника Института отечественной истории Санкт-Петербургского отделения РАН:

«В 1586 г. Федор Никитич был пожалован в бояре и в 30 лет достиг вершины служебной лестницы. Он был молод, красив, богат. Как другие бояре и особенно в качестве ближайшего родственника царя, Романов постоянно пребывал при дворе, сидел у государя „за столом“, то есть попросту обедал с ним, принимал участие в приемах иноземных послов, сопровождал набожного Федора Ивановича в его поездках по монастырям. Все это были очень важные стороны жизни „московских чинов“. Именно этим определялась истинная степень близости того или иного лица к государю, здесь можно было успешнее отстаивать и свою родовую „честь“, непрестанное беспокойство за которую сопровождало русского аристократа от рождения до могилы. Впрочем, тут у Федора Никитича особых затруднений не было, так как, пребывая в основном при дворе, он редко назначался на полковую службу, где случались в основном местнические столкновения. Известны челобитья на него, относящиеся к 1596 году. Поводом послужило назначение его на „береговую службу“ против татар. Но в целом не „воинские“ эпизоды стяжали славу Федору Никитичу, хотя до этого в роду Романовых и были полководцы.

Вырос он в большой семье, был старшим из семи братьев. Голландский путешественник и купец Исаак Масса пишет, что „они (Романовы. – В. Б.)…жили всегда очень скромно“, но тут же добавляет: „Каждый из них держал себя как царь“. Федора Никитича голландец отмечает особо. Это был „красивый мужчина, очень ласковый ко всем и такой статный, что в Москве вошло в пословицу у портных говорить, когда платье сидело на ком-нибудь хорошо: Второй Федор Никитич“. Этот щеголь был к тому же страстным охотником – обычное развлечение аристократов того времени. Однако в любви к ловчим соколам и собакам Федор Никитич опережал многих. Даже тогда, когда ему пришлось проститься с беззаботной жизнью, среди самых тяжких потерь он оплакивал именно эту свою забаву. Тем более что Федор Никитич, по свидетельству того же Массы, „так ловко сидел на коне, что всяк, видевший его, приходил в удивление“».